Обнаружение цели - В. В. Миргородов

Оболочка души лопается, разлетаясь осколками. Ядро оголяется, и... что-то на огромной скорости влетает в голову врага. Давление мгновенно исчезло, я чуть не растерял собственную память, кропотливо набранную за четыреста лет и ринувшеюся потоком сквозь открывшеюся брешь. А бессмертный... получил еще-что в свою голову, из-за чего из неё фонтаном брызнула кровь, орошая всё в округе, и оглянулся.

Вынул кулак из моего брюха, попутно отпуская горло, из-за чего я кровавой кляксой медленно стек на пол. Метнулся куда-то по темному подвалу, уклоняясь от скачущих по помещению высокоскоростных шариков... впрочем, не всех, далеко не всех! Судя по многочисленным фонтанам крови из его тела.

Уши, вернули себе слух, и тут же его вновь лишились, из-за оглушающей канонады выстрелов, заполонивших все помещение. Вновь вернули, но лишь для того, чтобы я услышал душераздирающий человеческий вопль, и увидел, как вечный разорвал на части человека вместе с его бронежилетом, пусть тот и выпустил в его живот пол очереди из автомата.

И тут стенка за моей спиной вздрогнула, а самого бессмертного, уже ринувшегося куда-то в соседнее помещение со скоростью противотанковой ракеты, почти на той же скорости вернуло обратно. Впрочем, уже не человеком — куском мяса на ногах! В которое тут же еще что-то впечатолось, и плоть брызгами устремилась по всей округе.

Отключаюсь. Я слишком сильно... устал. У меня осталось слишком мало сил, и смерть тела, в текущей ситуации — приемлема.

— Саша! — подскочил ко мне, по-прежнему лежащего сломанной куклой без движения, в совершенно неестественной позе с выпавшими наружу кишками, один из военных, буквально за мгновение до начала отчета к добровольному уходу на перерождение.

Кто? — любопытство даже в такой миг взяло верх над рассудком и здравым смыслом, и я все же взглянул на подошедшего. Картинка прорезалась сквозь пелену и бред, и в незнакомце я вдруг узнал отца текущего тела.

— Привет, папа. — прохрипел я, выдавливая крохи оставшихся возможностей из тела, стараясь при этом еще и говорить как можно более спокойно и уверенно. — Как ведешь, со мной все в полном порядке.

— Ни фига себе в порядке, — подал голос «кто-то из тумана», за приделами моей видимости и мироощущения.

— Ну... бывало и хуже, — то, что после этих «хуже», я уже должен быть точно мертв, предпочту сокрыть за занавеской.

— Держись, Санька! Сейчас, мы тебе поможем... Все будет хорошо, — вновь заговорил отчим, аккуратно беря меня на руки.

— Уже помогли бать, уже помогли...

Нет, все же нужно жить! — решил я, и погрузился в полусон, стараясь справится с повреждениями. Не ранами тела, но оболочкой души. Он мне ёё пробил! Но батя прибыл как раз вовремя. Еще бы миг, еще бы мгновение... и я был бы уже мертв. Не просто как человек, но и как бессмертный. Как вечный, что окончил свою жизнь не в славном сражении «вселенная на вселенную», за мир и добро во всех измерениях, или же «во исполнение мечты!», непонятно откуда родившейся, а по такой нелепой глупости, и почти случайности, как скука, и попытка коллеги себя хоть чем-то занять.

Еще бы миг и моя память начала бы разрушатся. Перемешиваться, спутываться. Пропали бы границы меж отдельными воспоминаниями, и я, даже выживи, начал бы стремительно сходить с ума, не в силах отличить то, что было в этом мире, а что в предыдущих.

Это не фатально! Я бы, может быть, даже бы смог бы выжить. Но пришлось бы избавиться практически от всего набранного жизненного опыта, начав всю жизнь с чистого листа. Жизнь Саши Николаевны Хватковой — в том числе. А так... я поправлюсь. Пусть и побуду месяцок-другой в комме. Прости мама, но с этим я ничего не смогу поделать.

Но самое печальное во всем этом... это осознания того, что тот, кто со мной подобное сотворил, такой же как я. Не в плане силы там, или еще чего-то! А в плане духа, образа мышления! И я, на его месте, был бы тем же! Насильником, психопатом убийцей!

Да я уже он! Сколько на мне душ невинных... и ведь клялся уже, не вступать в войны людей! Клялся уже, не грабить! Не убивать понапрасну! А что в итоге? Почувствовал силу! Хех! Почувствовал безнаказанность! Свободу от обязательств, и простор для действий! И тут же пошел в разнос.

Я такой же как он, один к одному! Я такой же как он, псих, насильник убийца! И разница меж нами лишь в том, что я прожил чуть меньше, и существенно слабее. И поменяйся мы в тот миг ролями — ничего бы не изменилось. В поисках развлечений в мире, где нет цели, я бы пошел и не на такое. Куда дальше, чем простые поиски себе подобных для их убийства ради собственного развлечения.

Якорь! Мне нужен моральный якорь в мире! Не позволяющий съезжать с катушек. Семья — достойный аргумент! Но она не вечна. Очень не вечна. И что бы брат имел свободу, если он, конечно, вообще родится, мне необходимо будет как можно скорее от него сбежать, дабы не подсадить на силу как на наркотик. Дети... они подсаживаются еще быстрее взрослых. Пусть и последствия, ломка, у них не столь разрушительна.

И будь я мужиком — нашел бы себе бабу. И пусть не любил бы по настоящему, она бы стала для меня тем человеком, ради которого имеет смысл держать себя в узде, и не слетать с нарезки. Тем человеком, ради которого можно перевернуть весь мир! Даже стать маньяком! Но при этом не быть психопатом, убивающим исключительно ради развлечения.