Наследник для Шаха (СИ) - Гур Анна

Улыбаюсь и пожимаю плечами, немного смущаюсь и, наверное, у меня щеки покраснели, так как жутко горят.

— Они прекрасны. Спасибо…

Отвечаю тихо.

Шах молчит. Смотрит мне в глаза. Словно ищет какие-то ответы на незаданные вопросы. Не пугает сейчас, не давит своей энергетикой, не прогибает.

И на мгновение становится просто безумно притягательным мужчиной, от которого невозможно оторвать взгляда, властная манера держаться никуда не исчезла, но все же именно сейчас я вижу мужчину с иной стороны.

И такой Аслан заставляет мое сердце парить. Нереально сопротивляться. Я прижимаю букет к груди, и мне кажется, что это самый ценный подарок. Не платья, не ворох одежды, ни материальные ценности, которые у него есть.

Все это напоминало покупку куклы для утех, а вот цветы…

— Столько радости тебе принес всего лишь букет… — проговаривает, чуть наклоняя голову, словно сам себе до конца не верит.

— Это самый ценный подарок. Для меня.

Отвечаю искренне. Здесь и сейчас. На этом балконе в накрывающей темноте и включающихся фонариков что-то происходит между нами.

Это нечто очень напоминает первый контакт, какую-то нить, которая делает лишь некоторые наметки, это еще не связь, но что-то неуловимое, незримо притягательное.

— Ты необычная, Полина. Отужинаешь со мной?

Протягивает руку в сторону накрытого круглого стола, украшенного свечами и яствами, диковинными фруктами.

Я даже в ресторанах-то толком не бывала. Свидания разве что в кино. И то пару раз, а сейчас я смотрю на белоснежную скатерть, на мерцающий огонек, который играет от легкого дуновения теплого ветерка, и боюсь.

Делаю неосознанный шаг назад, но горячая рука мужчины накрывает мою чуть оголенную спину, обжигает, и я облизываю губы, борюсь со своим смущением и просто киваю.

Шах словно человек из высшего общества, ведет меня в сторону столика, придерживает стул, усаживает.

А я сжимаю букет в пальцах, не знаю, что делать, как себя вести. Пугаюсь своей неискушенности, которую можно и без увеличительных стекол заметить.

— Позволишь? — смотрю на мужчину в растерянности, и он накрывает мои ледяные пальцы своими, забирает букет и ставит в вазочку на столе.

Наблюдаю за действиями мужчины, за тем, как он обходит стол и садится напротив меня. Смотрит безотрывно. Словно сканер включает. Рядом появляется услужливый слуга и наполняет бокал Шаха янтарной жидкостью, а мне из графина наливают воды, сразу же забираю бокал и приникаю к нему губами.

Живительная холодная влага позволяет чуточку успокоиться, и я заглядываю в мерцающие карие глаза мужчины и говорю чистую правду:

— Я не понимаю тебя…

Глава 29

На мгновение улыбается. Поднимает бокал, салютует мне и делает глоток. Ставит на стол и только после этого кивает кому-то.

Рядом неожиданно появляется мужчина, словно официант в дорогом ресторане, он ставит передо мной тарелку, которая является, скорее, кулинарном шедевром, нежели едой.

Мужчина удаляется так же беззвучно, и мы с Шахом опять оказываемся наедине.

Во всяком случае, рядом я никого не вижу.

Шах берет вилку и принимается есть, не сводит глаз с меня, показывая, что разговор начат не будет, пока я не сделаю так же. Понимаю его безмолвный сигнал и приступаю к ковырянию вилкой в рисе, отправляю кусочек в рот и на мгновение получаю вкусовой шок.

— Нравится?

Прожевываю еду и киваю.

— Очень необычно.

— Это шафран. Легкая специя, придающая блюду интенсивный вкус и аромат.

Улыбаюсь мужчине. Он дезориентирует. Но несмотря на то, что сердце продолжает биться в груди, словно выброшенная на сушу рыбка, я не испытываю сейчас ни страха, ни дискомфорта.

Отпиваю немного воды. Прислушиваюсь к тишине. В ночи слышу треск.

— Цикада.

Возвращаю удивленный взгляд на мужчину, который каким-то чудодейственным образом понимает меня без слов.

— У меня что, все вопросы на лице написаны? — интересуюсь и отламываю кусочек прожаренной лепешки, отправляю в рот и в блаженстве прикрываю глаза.

Но стоит опять взглянуть на мужчину, как я цепенею. Такой у него горящий взгляд. Словно я сейчас проделала что-то эротичное, то, что привело Шаха в полную боеготовность.

Смущаюсь и откладываю вилку.

— Продолжай есть, Аийша… У тебя хороший аппетит и это повод похвалить моего повара, — приказывает и откидывается на спинку стула, смотрит на меня своими омутами, рассматривает словно диковинку.

— Все очень вкусно. Так странно, что мучавший меня токсикоз испарился, как по мановению волшебной палочки, словно…

Прикусываю язык. И опять опускаю взгляд. Чуть не проболталась.

— Словно что?

Шах не отстает, слегка подается вперед и опускает локти на стол, вырез его рубашки расходится, демонстрирует мне литую грудь, покрытую жесткими черными волосками и виднеющимся началом татуировки. Подобный рельеф ни одна преграда не скроет, стальные мышцы под бархатом кожи реагируют на каждое миллидвижение.

Завораживающее зрелище. Краснею и отвожу взгляд.

— Если начинаешь со мной говорить о чем-то, советую не оставлять фразу недосказанной, Полина. Я жду. Что же повлияло на то, что токсикоз не мучает?

— Это глупая мысль.

— Не оценивай. Просто скажи.

Пожимаю плечами. Ну раз Шахов хочет правду — получит. Собираюсь с духом и ныряю в прорубь, сказав то, что думаю:

— Стоило отцу моего малыша появиться на горизонте, как он перестал мучать свою маму недовольством.

Опускаю взгляд, смущаюсь своих же слов. Глупая девчонка я. Что в голове, то и на языке. Ничему жизнь не учит.

— Ты как открытая книга, мыслей не скрываешь, все эмоции на лице… — вторит моим же мыслям.

— Это плохо?

Задумывается. Чуть прищуривается и опять порочные губы раздвигаются в сексуальной улыбке:

— Это очень непривычно, Журавлик, — опять делает глоток и не моргает даже, взглядом одним меня жрет, раздевает. Аслан действительно лев, правда, сейчас он спокоен, развалился и наблюдает за мной сытым взглядом, но это не отменяет того, что в доли секунды все может поменяться.

— Сладкое любишь, Полина? — разбивает хаос моих мыслей очередным абсолютно неожиданным ударом, пожимаю плечами, а потом опять киваю.

— Я сластена, — вновь смущаюсь, наверное, я вся красная уже, но вот взгляд мужчины напротив меня становится темнее ночи.

Аслан поднимает руку, и тарелка передо мной меняется. А я рассматриваю шоколадный мусс с веточкой из сахара, украшенный какими-то незнакомыми маленькими оранжевыми ягодами.

Шах, судя по всему, не фанат сладкого, так как тарелка с подобным воздушным чудом только передо мной стоит.

Пробую крем и не могу сдержать своего вздоха. Никогда ничего подобного не пробовала. На мгновение становится стыдно из-за моей неискушенности, откладываю ложку и поднимаю взгляд на Шаха.

— Зачем все это? Зачем этот ужин, цветы, все прочее? Почему ты ведешь себя со мной словно джентльмен на светском приеме?

— В чем именно твоя претензия и недовольство? — интересуется, отставляя пустой стакан.

Смотрит на меня через стол, и я понимаю, что вышла на тонкую грянь, бегу по лезвию в надежде, что не порежусь. Но осознание, что мне нужно выговориться, не покидает.

— Я помню, как ты напал на меня, словно голодный и обезумевший зверь, как немногим ранее затолкал в машину и посадил в самолет. Не спрашивая. Принудил. Похитил. А сейчас вот это… Я не понимаю… Ты словно лев в овечьей шкуре, и я все жду, когда эта картинка дрогнет и я столкнусь с реальностью…

Молчит. Играет сильными пальцами по столу, привлекая внимание к татуировке парящей птицы с широко распахнутыми крыльями.

Сильные пальцы. Красивые. Смуглые. Кадры того, что эти пальцы делали с моим телом, неожиданно накрывают и сердце забывает биться.

Шах же спустя долгую паузу кивает, словно решение принимает, и встает. Будто хищник перетекает из сидячего положения и вот он уже рядом со мной, а я упираюсь в спинку стула и поднимаю взгляд на мужчину.