Золочёные горы - Кейт Маннинг

я опоздала на последний поезд, и мне пришлось карабкаться в гору пешком. На дальнем пике горы Соприс уже лежала белая шапка снега. В любой день буря могла похоронить дорогу, по которой я шагала в своих тесных ботиночках. На пике Шпилька я остановилась передохнуть и посмотрела вниз на город. Башни «Лосиного рога» высились над скелетами деревьев. Из труб не валил дым. Алмазная река блестела серебристой нитью, огибая лужайку на склоне и плоский камень, на котором Джаспер Паджетт целовал меня под летней луной. Созерцание этих пейзажей причиняло мне боль. Меня сгубили ананасы и электричество, шампанское в высоких бокалах и хмельное беспамятство у реки. Поэтому приготовьте свой ум к действию. Храните самообладание, полностью надейтесь на благодать, которая будет вам дана, когда явится Иисус Христос (1 Петр. 1: 13). Этот библейский совет был бесполезен. Я потеряла сон из-за смятения в мыслях и терзавшего меня жара. Ни письма, ни весточки, ни следов на пятнистых склонах гор на всем бесконечном их протяжении. Джаспер Паджетт даже не попрощался. В своем блокноте я писала ему письма, которые так и не отправила. Не стану одной из жалких брошенок. Мне казалось бессмысленным писать юноше-студенту из далекого мифического университета, недосягаемого, как сказочная страна, где бежали винные реки, а на ужин с неба падали прямо в пирог жаренные в масле жаворонки.

Хвойные деревья скрипели на холодном ветру. Мраморная пыль кружилась, как дервиши, в одном водовороте с бурыми листьями. Внутренности мои ныли от тоски, не по жаренным в масле жаворонкам и богатству, но по имени, которое я не произносила вслух.

– Принесла молоко? – спросила мама, когда я появилась в дверях.

– Прости, мама, я забыла.

– Ты забываешь обо всем, – сказала она. – Что с тобой происходит?

– Ничего, просто устала после работы.

– Работа, – она фыркнула, давая понять, что то, чем я занималась целый день в газете, вряд ли считается работой. Вот она кипятила одежду и развешивала на ветру, складывала камни стопками снаружи вдоль стен хижины, на всю высоту своего роста, чтобы утеплить ее к зиме. Таскала уголь и воду с силой, достойной быка. Она брила отцу подбородок, стригла ему волосы, готовила бобы и чинила штаны. Гонялась за Кусакой, когда тот пытался убежать за Генри в школу. Весь день малыш сражался с ней за свободу. Как и я. Под ее глазами залегли темные полумесяцы. Волосы непокорно курчавились от пара, поднимавшегося от кастрюль. Воздух был густо пропитан запахом капусты и холодом, предвещавшим снег.

– Отдохни, мама.

– Мы отдохнем после смерти. – Она направила на меня спицы для штопки. – Праздные руки – орудие дьявола.

Мои руки не оставались праздными, но дьявол вскоре нашел другие способы добраться до меня. Я покончила с домашними делами в Каменоломнях и села на вагонетку, чтобы ехать в газету, где занималась печатью и отправкой газет на почту. И я держала ухо востро, как советовала К. Т. Шла я обычным маршрутом доставки газеты, боролась с октябрьским ветром и приветствовала клиентов:

– Добрый день, миссис Викс. Вот ваша газета, мистер Кобл. Доброе утро, полковник. – Я радостно протягивала всем газеты, не подозревая, что на одной из страниц напечатана история, которая раздует пламя. Пламя, которое разожгла я сама.

МУНСТОУН СИТИ РЕКОРДС

Любят многие, хулят некоторые, читают все

Компания «Паджетт» выиграла выгодный контракт стоимостью 100 000 долларов на поставку камня для памятника конфедератам в национальном Капитолии в честь солдат Дикси и рабов, «сохранивших верность» из «любви к своим хозяевам».

Миссис Рэндольф Шерри, президент Объединенных дочерей Конфедерации, предоставила этот заказ. В своем заявлении газете «Рекорд» она написала:

«Многие рабы мечтали о возвращении тех счастливых и беззаботных дней. Памятник напомнит им, что они служили великому делу». Газета «Балтимор ньюс американ» предложила более подходящий вариант выразить признательность: «Почему не изобразить памятник в виде семьи негров с подписью: “На благодарную память с искренним извинением тем, кому мы не заплатили ни цента зарплаты за всю их жизнь, проведенную в служении во имя создания нашего государства”?»

Я подумала об Истер и о том, что она скажет об идее «верных рабов», если когда-нибудь услышит об этом. Вероятно, она погремит кастрюлями и оставит свои мысли при себе, не делясь ими с нами, белыми людьми. Статья на этом не заканчивалась:

НАГРАДА:

«Мунстоун сити рекорд» предлагает приз в размере 100 долларов тому, кто предъявит бывшего раба, готового свидетельствовать в пользу тех «счастливых и беззаботных дней», которые Дочери Конфедерации мечтают увековечить, обеляя правду.

Полковник Боулз ворвался в редакторскую, усы его нервно дрожали.

– Редмонд! – завопил он.

– Полковник? – она вышла из-за пресса, сложив руки на груди.

– Хотите награду? – спросил он. – Вы ее получите, обещаю.

– Совершенство – вот наша награда, – ответила она с провокационной улыбкой. – «Рекорд» – доказательство тому. Наш тираж удвоился. Вот моя награда.

Полковник прошипел:

– Если вам… нечего… сказать… приятного! Тогда молчите!

– Тогда молчу, – дерзко повторила она.

Мне это понравилось. Возможно, я тоже сумею развить в себе эту дерзость.

Боулз погрозил ей дрожащим пальцем.

– Слушайте, Редмонд. Наша компания занимается честным бизнесом, и мы делаем черт знает сколько в тяжелейших условиях. Компания совершила удивительные подвиги. Приложила героические усилия! Вы, мадам, понятия не имеете, какие навыки и мужество требуются, чтобы добывать тонны камня в этих горах. Когда на дорогах лежат четырнадцать футов снега. И вокруг леденящий холод. Почему вы не способны поддерживать нас и наши усилия и действовать на благо жителей Мунстоуна и штата Колорадо, всей нашей страны, в конце концов?

– Моя работа не в том, чтобы способствовать чьим-то продажам, – ответила она. – А в том, чтобы рассказывать о событиях.

– Лучше бы тебе прикусить язык, женщина. Не говори потом, что тебя не предупреждали.

Он выскочил за дверь.

Моя начальница налила себе в кофе порцию виски.

– Если только дети и дураки говорят правду, – сказала она, – можете считать меня дурой.

Она подняла чашку, словно объявив тост, потом вернулась к написанию того, что называла «только новые новости».

Всего через неделю появилась и впрямь новая новость о выходе «Мунстоунского патриота», конкурирующей газеты. Утром 15 октября К. Т. вернулась из пекарни Дотти Викс, размахивая листовкой, как флагом, зажатым в ее яростном кулаке.

– Это! – воскликнула она, швырнув ее в меня. – Объявление войны.

СООБЩАЕМ О ПОЯВЛЕНИИ НОВОЙ ГАЗЕТЫ «МУНСТОУНСКИЙ ПАТРИОТ» ДЛЯ ПРОСЛАВЛЕНИЯ УСИЛИЙ НАШИХ ВЕЛИКОЛЕПНЫХ ГРАЖДАН, ТРУДОЛЮБИВЫХ РАБОТНИКОВ И УМЕЛЫХ МАСТЕРОВЫХ.

– Парнишка Фелпс разносит это по городу все утро, –