Семь смертных грехов - Тадеуш Квятковский

Квестарю трудно было молчать. Вначале он пошумел немного, но потом успокоился и стал расспрашивать соседку. Та рассказала ему про свою беду. Но когда брат Макарий захотел помочь ей добрым словом, она стала плевать в него и издеваться над монашеской рясой. Так в холоде и в темноте они провели несколько дней. Квестарь узнал от слуг, приносивших им по чашке теплой воды и куску сырой лепешки, что женщина эта якшалась с дьяволами: Змием, Оборотнем и Фарелем, то есть совершила преступление более тяжелое, чем мужеубийство, прелюбодеяние и кража.

Однажды утром слуги развязали брату Макарию ноги, чтобы он смог встать и потянуться, а затем голодного вытащили на улицу. Он с радостью вдыхал свежий воздух, наслаждаясь ветерком, колыхавшим вершины сосен и елей.

– Как прекрасна жизнь, когда, вздохнув, можно почувствовать утреннюю свежесть! Но вы, остолопы, ничего в этом не понимаете, вам ведь не приходилось сидеть в хлеву. Как приятен этот утренний холодок!

– Вот прижгут тебя огнем, тогда иначе заговоришь, – засмеялся слуга.

– Человек всегда говорит иначе, почтенный обормот, а то жизнь была бы очень скучной.

Его привели в волостную управу. На столе стояло распятие, украшенное зеленью. Суд – кшешовицкий войт и присяжные – был уже в сборе. Квестаря усадили на скамью перед столом. Комната была переполнена народом, так как желающих послушать дело о колдовстве было хоть отбавляй. Минуту спустя, опустив голову и держа в руках толстенную книгу, которая закрывала лицо, вошел с сосредоточенным видом королевский обвинитель. Квестарь с любопытством осмотрелся вокруг. На боковой скамье сидели отец Ипполит, пан Литера, Ясько, эконом и стражники из замка. Брат Макарий пытался было подмигнуть им, но они отвернулись, избегая его взгляда.

Войт приказал квестарю рассказать о себе. Брат Макарий был не очень многословен:

– Я бедный квестарь у отцов-кармелитов.

– Где ты родился?

– Там, где мать произвела меня на свет.

Войт и присяжные пошептались с обвинителем, после чего тот встал и, не переводя дыхание, прочел формулу обвинения в колдовстве и общении с нечистой силой.

– Признаешь ли ты себя виновным? – спросил по окончании чтения обвинитель, приложив руку к груди.

Квестарь усмехнулся:

– Никак не могу, я ведь не колдун.

– Как не колдун, когда все твои поступки доказаны.

– Те, кто обвинил меня, – глупые люди.

Палач – рука святого правосудия – важно приблизился к брату Макарию. За ним гуськом шествовали его подручные. Палач был одет по всем правилам: в красный кафтан и такой же колпак. Скрестив руки на груди, он мрачно смотрел на обвиняемого.

– Плачь, – надменно приказал он после минутного молчания, внимательно разглядывая свою жертву.

– Последний раз я плакал, когда покойный отец выпорол меня по заднице за то, что я не уследил за поплавком и упустил рыбу.

– Плачь!

Судьи наклонились над столом, рассматривая лицо квестаря. Не обнаружив на нем никаких признаков слез, они изрекли:

– Он, бесспорно, колдун.

– Теперь приступим ко второму испытанию, – приказал обвинитель. – Его следует бросить в воду.

– Тоже ничего не выйдет, – развел квестарь руками, – я с малых лет хорошо плаваю, так что не утону.

– Он, бесспорно, колдун, – подтвердил суд.

– Может, это тоже – знак дьявола? – спросил брат Макарий, похлопывая себя по животу. – У меня там такая музыка, словно орган во время вечерни играет.

Палач приложил ухо к животу квестаря, закрыл глаза и долго вслушивался.

– Есть музыка, – подтвердил он, обращаясь к судьям.

Те по очереди подходили к брату Макарию и прикладывали ухо. А у квестаря кишки были пусты и в них раздавалось громкое урчание.

– Является ли это признаком дьявольской силы? – задали судьи вопрос обвинителю.

– Безусловно! – ответил тот без колебания. Судьи покачали головами и опять уселись за стол. Войт, довольный тем, что суд проходит спокойно и

с точным соблюдением всех правил, обратился к обвинителю:

– Прикажи палачу поступить с ним по закону. Обвинитель громко закричал:

– Палач, поступи с виновным по закону! Испытание третье!

Заплечных дел мастер поклонился и спросил:

– Милостивые господа судьи, есть ли на то ваша воля или нет?

– Есть! – ответили все хором, как певчие во время костельной службы.

– Тогда я приступаю.

– Ты не огнем ли собираешься пытать? – спросил брат Макарий.

– Огнем, – важно ответил заплечных дел мастер.

– Не трудись понапрасну, – сказал квестарь. Я глотаю огонь запросто, и, наполнив им мой желудок, ты принесешь мне лишь облегчение, потому что кормили меня тут отвратительно.

Палач в нерешительности грыз палец, не зная, как действовать дальше.

– Он признался и в третий раз, – обрадовался обвинитель. – Вина его доказана.

– Высокие судьи, – обратился квестарь, – что вы еще хотите узнать обо мне?

– Расскажи, как ты с дьяволами общался, – что дурного делал.

– Что я делал дурного? Много.

– Говори, да только правду.

– Как на исповеди… Я умножал имущество отцов-кармелитов. А тому, кто не хотел облегчить свой кошелек, грозил божьими карами.

Отец Ипполит упал на колени.

– Господи! Отпусти грехи этому сыну дьявола, который так оскорбляет лик твой! Боже, пусть костер поглотит его ради славы имени твоего.

Все были потрясены молитвой кармелита. Судьи помогли ему встать с коленей.

– О, какой же ты страшный разбойник! – всплеснул руками обвинитель.

– Да, разбойник хоть куда.

– Замолчи! – заткнул уши войт, а за ним и присяжные. – Ничто не спасет тебя от смерти.

– Дьяволы погубили тебя, – заключил обвинитель.

– Не дьяволы, почтенный обвинитель, а вино.

– В вине дьявол сидит, – наставительно поднял указательный палец обвинитель.

– Лишнего я выпил, вот вы и схватили меня по желанию отца-настоятеля монастыря кармелитов.

– Ты страшный колдун! – воскликнул один из судей.

– Разбойник! – закричал другой.

– Окаянный!

Палач – рука святого правосудия – важно приблизился к брату Макарию. За ним гуськом шествовали его подручные. Палач был одет по всем правилам: в красный кафтан и такой же колпак. Скрестив руки на груди, он мрачно смотрел на обвиняемого.

– Плачь, – надменно приказал он после минутного молчания, внимательно разглядывая свою жертву.

– Последний раз я плакал, когда покойный отец выпорол меня по заднице за то, что я не уследил за поплавком и упустил рыбу.

– Плачь!

Судьи наклонились над столом, рассматривая лицо квестаря. Не обнаружив на нем никаких признаков слез, они изрекли:

– Он, бесспорно, колдун.

– Теперь приступим ко второму испытанию, – приказал обвинитель. – Его следует бросить в воду.

– Тоже ничего не выйдет, – развел квестарь руками, – я с малых лет хорошо плаваю, так что не утону.

– Он, бесспорно, колдун, – подтвердил суд.

– Может, это тоже – знак дьявола? – спросил брат Макарий, похлопывая себя по животу. – У меня там такая музыка, словно орган во время вечерни играет.

Палач приложил ухо к животу квестаря, закрыл глаза и долго вслушивался.

– Есть музыка, – подтвердил он, обращаясь к судьям.

Те по очереди подходили к брату Макарию и прикладывали ухо. А у квестаря кишки были пусты и в них раздавалось громкое урчание.

– Является ли это признаком дьявольской силы? – задали судьи вопрос обвинителю.

– Безусловно! – ответил тот без колебания. Судьи покачали головами и опять уселись за стол. Войт, довольный тем, что суд проходит спокойно и

с точным соблюдением всех правил, обратился к обвинителю:

– Прикажи палачу поступить с ним по закону. Обвинитель громко закричал:

– Палач, поступи с виновным по закону! Испытание третье!

Заплечных дел мастер поклонился и спросил:

– Милостивые господа судьи, есть ли на то ваша воля или нет?

– Есть! – ответили все хором, как певчие во время костельной службы.

– Тогда я приступаю.

– Ты не огнем ли собираешься пытать? – спросил брат Макарий.

– Огнем, – важно ответил заплечных дел мастер.

– Не трудись понапрасну, – сказал квестарь. Я глотаю огонь запросто, и, наполнив им мой желудок, ты принесешь мне лишь облегчение, потому что кормили меня тут отвратительно.

Палач в нерешительности грыз палец, не зная, как действовать дальше.

– Он признался и в третий раз, – обрадовался обвинитель. – Вина его доказана.

– Высокие судьи, – обратился квестарь, – что вы еще хотите узнать обо мне?

– Расскажи, как ты с дьяволами общался, – что дурного делал.

– Что я делал дурного? Много.

– Говори, да только правду.

– Как на исповеди… Я умножал имущество отцов-кармелитов. А тому, кто не хотел облегчить свой кошелек, грозил божьими карами.

Отец Ипполит упал на колени.

– Господи! Отпусти грехи этому сыну дьявола, который так оскорбляет лик твой! Боже, пусть костер поглотит его ради славы имени твоего.