Потому что я – отец - Михаил Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но отец же одновременно и друг, и тренер, и учитель. Разве нет?
– В первую очередь ты отец. Увлечёшься другими ролями, потеряешь в главной. Делай свое родительское дело спокойно. Так, как ты считаешь правильным. И будь что будет…
– Тогда в чём роль отца?
– Она изменилась, конечно. Граница между мужскими и женскими обязанностями давно стёрлась. И это правильно – за десятки лет может произойти всё что угодно. Ты же видишь, мама содержит нашу семью, я воспитывал внука. Лет двадцать-тридцать назад многие считали, что мужчине – мужское, женщине – женское. Глупость! Мать может не хуже отца научить быть сильным или зарабатывать деньги. Поэтому скажу не так уж много: ты можешь своим примером научить сына уважать любимую тобой женщину, никто это не сделает, кроме тебя, и, конечно, помочь ему вникнуть, что значит быть мужчиной. Всё остальное вы можете дать с матерью вместе.
– Негусто.
– Я думал, тебя интересует, в чём уникальность роли отца. Это не отменяет остального: обеспечить безопасность, накормить, одеть; с тебя условия для развития и поиска себя в этом мире. Но в этом у тебя будут союзники… Залог успеха семьи – умение родителей заменять друг друга. Ты почему приуныл? Я тебя чем-то расстроил?
– Нет, скорее заставил задуматься.
– О чём?
– Не знаю, отец. Я не уверен, что смогу тебе соответствовать.
– Ты не обязан вписываться в формулу или кому-то соответствовать. Пути отцов в чём-то похожи, но у каждого свой.
– Хочется быть ближе к идеалу.
– Нет идеальных родителей. Будь самим собой. Счастье отца – штука очень важная. Ребёнку надо видеть тебя счастливым, чтобы самому быть таким же. Поэтому не забывай о своих интересах и стремлениях. Мелкий не поставит на них крест. Ты не обязан раствориться в нём.
– Как ты?
– Возможно. Даже если и так, не жалею об этом. Мой друг, например… Мы стали отцами с разницей в две недели. Он не растворился. На мой вкус, мало участвовал в воспитании, многое даже не знает о сыне. Слишком часто думал только о себе. И, наверное, что-то упустил. Но он счастлив, и, как он сам выражается, спиногрыз его любит. Пусть иногда им не о чем говорить. И я не уверен, что они понимают друг друга. Но любят точно. По-всякому бывает. Путей к счастью много, ты идёшь верной дорогой.
– Думал, что успею подготовиться. Даже трёх лет не хватило. Знаю только, что пора забирать.
– Готовность на словах – хлипкая страховка от паники в первую же неделю после вашего воссоединения. Ты можешь трудиться и стараться, но подготовиться к отцовству в полной мере нельзя. Это новая глава жизни, ни на что не похожая. Научишься всему в процессе. Самое главное – вы будете вместе.
* * *
Следующее утро – спешные сборы. Последние фотографии около отеля в окружении чемоданов. Безжалостное время подгоняет, мы пытаемся подобрать точные слова. Они не передают сильные эмоции и кажутся мне вымученными.
Осторожное приглашение приехать к нам. Их ответное предложение посетить Лондон. Не знаю, будут ли они рады, но решил собирать документы на визу сразу после возвращения домой.
Подъезжает такси. Жена сдерживает слёзы. Невестка думает о своём. Сын нервничает. Мы долго с ним обнимаемся. Внук заливисто смеётся, подбегает сзади и обхватывает меня за ногу. Он поскорее хочет в самолёт и зовёт меня полететь с ним.
Его приводят в восторг наши любимые фразы, гримасы. В глазах блуждает веселье, он причудливо коверкает слова, ожидая мою реакцию на понятные только нам шутки. «Деда, только научи папу готовить пюре. У тебя получается самое вкусное»… Невестка перебивает мальчика и требует забраться в машину. Закрылись двери, он смотрит на меня. Уже не улыбается, но энергично машет рукой.
Когда мы встретимся? Конечно, будем созваниваться по скайпу, но я уже не стану свидетелем мельчайших изменений, открывающихся лишь тем, кто рядом с ребёнком каждый день. Мне будет не хватать этого.
Мы вернулись в номер, с ленцой собрали вещи. Сходили ненадолго к морю, я искупался. Пообедали на набережной. Говорили мало, каждый погрузился в себя. Лёгкую грусть прощания сменила удручающая тоска. С каждым часом становилось сложнее сопротивляться унынию. Ужин в ресторане прошёл в тишине. Мне хотелось побыть одному и спокойно подумать. Отпуск закончился.
Жена, как обычно на отдыхе, легла рано. В десять вечера я уже был предоставлен себе. Спустился в уже знакомый магазин. Улыбка хозяину, взгляд по полкам. Крепкого не хотелось – завтра обратная дорога. Пиво показалось неподходящим. Взял бутылку красного. Достаточно, чтобы ночью встретиться с тяжёлыми мыслями во всеоружии и при этом не испоганить утро.
Ловко сработав штопором, сел за столик на балконе. Глубоко вдохнул остывающий курортный воздух. Заныла рука. Ничего, пройдёт. Бокал не потребуется. Два затяжных глотка за минуту, бутылка опустела наполовину. Я готов. И уставившись в скупое на звёзды, мрачное небо, сжимая длинное горлышко, как рукоять ножа, думал о новой жизни. Она уже начнётся завтра. Мы снова вдвоём с женой, как в тот день, когда я пришёл к ней со своим предложением.
Только на этот раз предложить мне нечего, и я не буду спешить в атаку. Конница беспомощна против танков.
Ближайшее будущее предсказуемо, попаданий будет даже больше, чем у Нострадамуса, разве что я не смогу разложить свои пророчества по катренам. После бутылки вина засну легко. Будильник. Скромный завтрак. Такси. Аэропорт. Снова такси. Вот и дом родной.
Квартира задавит тишиной. Разобранный чемодан отправится на балкон до следующего путешествия. Жена заранее приготовит брючный костюм и белую блузу – она всегда волнуется перед первым рабочим днём после отпуска. Потушим свет, накроемся разными одеялами и отвернёмся друг от друга. Но я не засну. Буду прокручивать картинки последних двадцати пяти лет. Забудусь в полудрёме.
И что потом? После завтра утром она накрасится, выпьет чашку кофе и поспешит на работу. Я останусь дома. Схожу только в магазин за продуктами. Полистаю «Хедхантер» в надежде на опубликованные в последние две недели вакансии, отправлю веером резюме, приготовлю ужин для неё. Она, конечно, задержится.
Зачем я ей?
Давным-давно я наивно признался. Она отвергла меня. Приняла помощь в воспитании сына. Видимо, моя отсидка не позволила прогнать меня из-за благодарности, смешанной с жалостью. Трудное расставание с ребёнком она переживала, обнимая меня. Внук помог удержаться рядом с ней ещё три года.
Всё. Я прошёл круг
