РАМ-РАМ - Николай Еремеев-Высочин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мафия! — не упустил возможности ввернуть любимое слово Барат Сыркар.
Умелец кивнул.
— Не волнуйтесь, завтра рано утром мы будем готовы ехать, — заверил наш водитель.
— Так сказал Хануман? — уточнил я.
— Так сказал я, но Хануман согласен! — улыбнулся Барат Сыркар.
Время шло к вечеру. Гомон птиц становился оглушительным, все вокруг было залито мягким фиолетовым и розовым светом. Отсюда, со склона, мы видели, как погонщик пытался выгнать из мелкой реки стадо буйволов. Животные домой не спешили, и, как только погонщик отходил, норовили вернуться в воду.
Мы едва успели принять душ, как колокольчик известил о начале трапезы. Ужин — привычный набор из десятка овощных блюд с густым запахом карри — был положен в большие миски, расставленные овалом в центре столовой. Рассадка обитателей ашрама происходила в соответствии со строгим протоколом: гуру, который на нас едва взглянул, рядом с ним старший брат, потом средние и младшие. Маленький Барабан — приветливый французик, который встретил нас в ашраме, — помахал нам рукой. Потом шли паломники, тоже большей частью европейцы, только постарше, чем ученики. Нас усадили на дальнем конце овала.
Прием пищи происходил в полной тишине. За это время достойным внимания был лишь один факт: один из братьев набрал на тарелку понемногу из каждой плошки, положил поверх большую лепешку — они здесь ели чесночный нан — и унес кому-то. Точно не себе, потому что через пять минут он уже снова был с нами. Без тарелки.
Тот же колокольчик, которым манипулировал старший брат, возвестил о конце трапезы. Мы с Машей собирались тихо ретироваться, но блюститель местных порядков нас остановил.
— Учитель хотел бы побеседовать с вами, если вы не очень устали.
Я почему-то сразу понял, что Его Божественное Преподобие вряд ли собиралось обратить нас в свою веру.
— Разумеется, мы в его распоряжении.
— Разумеется, — эхом откликнулся представитель нордической расы.
А я-то хотел проявить учтивость.
Учитель ждал нас в небольшой круглой комнате с журчавшим фонтаном посередине. Он был выполнен в виде каскада, спускающегося по мраморным уступам в мраморный же бассейн, в котором плавали крошечные черепашки. А еще там плавали босые ноги Учителя. Впрочем, при нашем появлении гуру немедленно вынул конечности из воды и предложил нам располагаться на подушках, разбросанных по полу.
— Я в затруднении, — сразу перешел к делу наш хозяин, как только нам подали масала-ти.
— Если мы можем вам чем-то помочь…
В самом деле, почему нет?
— Пару дней назад в ашрам приехало трое молодых людей, — продолжал гуру, поблагодарив меня за готовность кивком головы. — Я был в отъезде, и Ананта, наш старший брат, разрешил им остаться до моего возвращения. Но мне пришлось ускорить приезд, так как вчера ночью исчезла касса ашрама, а с нею и двое из троих израильтян.
— Так это были израильтяне! — воскликнул я.
Теперь поведение старшего брата становилось понятным. Я, как это уже не раз бывало в истории, был для него представителем народа, который отвечал за все грехи человечества!
— Совершенно верно, — подтвердил гуру.
— Вы говорили, двое из них исчезли. А что стало с третьим? — вмешалась Маша.
— Третьего нам удалось задержать. Те двое купили последние билеты на автобус, а этому пришлось дожидаться следующего.
Так вот кто плакал в запретной части здания и кому относили еду!
— Он признал свою вину? — спросил я.
— Отчасти. Он утверждает, что его товарищи пытались втянуть его в эту кражу, но безуспешно. Однако поскольку он им не помешал, не предупредил старшего брата и пытался сбежать вместе с похитителями, он фактически является соучастником преступления.
— Это была большая сумма?
Гуру покивал головой.
— Очень большая.
Он имел в виду, слишком большая для ашрама, в котором оставляют лишь добровольные пожертвования?
— А почему?…
Маша осеклась, как бы прикидывая, стоит ли продолжать. Но характер взял верх.
— Если вы все знаете и все отслеживаете на расстоянии, почему же вы этому не помешали?
Гуру — я это каждую минуту не повторяю, но светился он постоянно — так вот гуру на это лишь вспыхнул в улыбке. В его глазах была искренняя любовь.
— Вы не можете постоянно думать о своем доме, особенно если у вас другие важные дела. Вот вы, — он повернулся ко мне. — Вы же очень привязаны к своей семье? Но при этом вы не звоните домой каждые два часа им, дабы убедиться, что все в порядке. И даже в конце дня вам не всегда приходит в голову эта мысль, не так ли?
Возразить мне было нечего. Последний раз я сам звонил Джессике три дня назад. А теперь Пэгги была больна, а мне вчера за целый день и в голову не пришло набрать ее.
— А вы, — гуру повернулся к Маше, — и вовсе ни разу не позвонили домой, будучи уверенной, что ваша сестра позаботится об отце.
По ошеломленному Машиному выражению лица было ясно, что и это было правдой.
— С ним действительно все в порядке, не беспокойтесь, — успокоило мою напарницу Его Божественное Преподобие. — Так и я! Я, с одной стороны, думал о более важных вещах, а с другой, полагался на своего заместителя. И даже когда касса пропала, я узнал об этом по телефону.
— Хорошо, — сказал я. — Так чем же мы могли бы вам помочь?
Гуру не спешил продолжать.
— Еще чаю? Нет? А вам, мэм?
Маша кивнула:
— С удовольствием!
Похоже, ее страх перед нашим хозяином рассеивался. Проблемы у того были вполне человеческие.
Наш хозяин подлил им обоим чаю. Потом положил в свой стаканчик сахару, помешал ложечкой, отпил и удовлетворенно щелкнул языком.
— Честно говоря, я не знаю, чем бы вы могли помочь. Но это все-таки ваш соотечественник…
— Вы хотите, чтобы мы с ним поговорили?
— Для начала, да.
— Здесь?
— Нет, я буду вам мешать! Я останусь здесь, а вы, если не возражаете, пойдите, поговорите с ним в его комнате.
— Хорошо.
Мы стали подниматься, но гуру остановил Машу.
— Может быть, мужчинам будет проще договориться наедине. А мы с вами допьем чай!
7
Старший брат провел меня на этаж гостей и остановился перед дверью, рядом с которой он совсем недавно устроил нам сцену. Он достал из кармана ключ, повернул его в замке и толкнул дверь.
Эта была небольшая комната с решетками на открытом окне, за которым дышала и переговаривалась множеством голосов тропическая ночь. Под потолком висела на кривом проводе лампочка, освещающая пустую тарелку, большую бутылку минеральной воды и лежанку в левом углу. Пленник, ожидающий своей участи, поднимался с нее, потирая глаза — он спал.
— Юра! — закричал он.
Это был Фима. Помните? Парень из самолета: сначала счастливец, а потом отверженный любовник Деби, уехавший из Дели со знакомыми ребятами.
— Вот так встреча! — вырвалось у меня.
Мы обнялись и многократно похлопали друг друга по спине.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Фима.
Он, казалось, не был ни испуган, ни даже расстроен из-за сложившейся ситуации.
— Гуру попросил меня поговорить с тобой. Мы не могли бы…
Я повернулся к старшему брату, продолжающему стоять у дверей. Запах карри в маленьких помещениях даже при открытом окне проникает повсюду. Я с ним мирюсь в момент еды, но делать из него часть окружающей среды…
— Мы не могли бы пойти поговорить на свежем воздухе?
— Нет! — отрезал немец.
Впрочем, он забрал с пола грязную тарелку.
— Я закрою вас на ключ. Постучите, когда закончите.
Мы с Фимой остались одни. Стоять было глупо, и мы сели на лежанку.
— Ну, рассказывай, во что ты влип.
— Да все из-за этой шлюхи!
Я сразу понял, кого он имел в виду.
— Ну-ну, не надо так о женщине, — строго сказал я.
Фима стрельнул в меня глазами, проверяя, не пал ли и я жертвой чар Деби. Похоже, он решил, что еще не успел.
— Она ненормальная, просто нимфоманка! Сегодня я, завтра Саша, послезавтра ей нужен еще кто-нибудь!
Я решил поскорее уйти от опасной темы.
— Как бы то ни было, чужих денег Деби не брала.
Фима расхохотался. Глядя на него, было трудно поверить, что совсем недавно этот человек плакал. Может, смеялся?
— Но и я не брал! Это те два кретина. Мордыхай служил на нашем посту, а его брат еще слишком молодой, ему в армию только на следующий год. Но и тот, и другой курят, как паровозы — дым из ушей! Неудивительно, что они очень скоро оказались на мели.
— Так ли много нужно в Индии для выживания? — заметил я.
— Мне — совсем немного! Да и они бы перетерлись, но тут привезли этот мешок.
— Привезли что?
— Мешок. Такой, инкассаторский, брезентовый, с сургучными печатями. Тяжелый — парня, который нес его, всего перекосило. Мы заехали сюда, чтобы переночевать — здесь же все бесплатно! Нам понравилось, и мы решили пожить здесь несколько дней, накопить жирок. И мы сидели так вечером после ужина, переваривали, а тут подъехала эта машина.