Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

- В самом деле, - задумчиво произнес Гагик. - Давай-ка осмотрим площадку со всех сторон.

Мальчики взяли из костра по дымящемуся полену и, внимательно исследовав границы сада, действительно нашли следы какой-то тропинки. Она вела к скалам, замыкавшим Барсово ущелье с запада.

Было очевидно, что когда-то, очень-очень давно, человек, а может и не один человек, ходил по этой тропе.

Ребята в нерешительности остановились. Идти вперед или вернуться в Виноградный сад?

- Э, да какое нам дело, кто он был и где жил? - махнув рукой, сказал Гагик.

Однако Ашоту тайна загадочного сада не давала покоя. Он не сомневался в том, что найденная ими дорожка приведет к жилищу владельца сада. А может, и сам он еще жив?

Мальчик был очень возбужден.

- Послушай? - обратился он к Гагику, - согласен ли ты хоть с тем, что владелец сада должен был где-то жить?

- Еще бы! У него, наверное, была квартира с окном и дверью, а может, и с тониром, в котором Шушик будет печь тебе лаваш.

- Э, да что с тобой говорить! - разозлился Ашот. - Хотим мы этого или не хотим, а найти эту квартиру должны.

И Ашот обстоятельно объяснил, как важна может быть для них такая находка. Ведь вход в пещеру, где они живут, всегда открыт, и ночью, когда все спят, зверь свободно может в нее войти. Это может случиться и днем, когда в пещере одни больные. Войдет и разорвет кого-нибудь. А тот человек, быть может, жил в пещере с дверью. И у него, конечно, были какие-нибудь хозяйственные принадлежности - пила, например. Об этом говорят хотя бы спиленные черенки. Если он жил тут и зимой, в его уголке должно быть тепло. Кроме того, могли сохраниться какие-нибудь запасы съестного.

Тут Гагик, до сих пор слушавший Ашота безо всякого интереса, заметно оживился:

- Можешь не продолжать, Ашот, я во всем с тобой согласен, идем!

Дорожка, по которой шли товарищи, иногда терялась среди каменных осыпей и кустов терна, но ни камни, ни кусты не сбивали их. Они твердо знали, что тропинка не может оборваться, снова находили ее и молча, с затаенным в сердце страхом продвигались вперед. Когда они почти вплотную подошли к скалам, Гагик наклонился и, подняв что-то с земли, показал Ашоту.

Это был остаток шерстяного носка с заплатой.

- Человек этот теперь стал, должно быть лешим, - со страхом прошептал мальчик, и вид у него был такой серьезный, что Ашот едва не рассмеялся.

- Какой еще леший? - сказал он преувеличенно бодрым тоном, желая подчеркнуть собственное бесстрашие.

- Дед говорил, что если человеку перевалит за сто пятьдесят, он становится лешим. Борода у него отрастает до лодыжек, путается в ногах. Меняется он так, что не узнаешь. Оборотень… По ночам спускается с гор и детей в селе ворует. Несколько лет назад из нашего села ребенок пропал, помнишь?

- Его гиена утащила, это же выяснилось! - сказал Ашот. - Гиену охотники убили.

Пусть даже гиена… Но страх в сердце Гагика с минуту на минуту нарастал. Всеми силами стараясь не обнаружить этого, он шел, задрав голову, готовый к бою, и вид у него был почти высокомерный. Он решился даже уличить в трусости Ашота и, когда тот съязвил что-то насчет его бесстрашного вида, участливо спросил:

- А ты что-то побледнел. - Но тут же смутился и, почувствовав, что покраснел, нагнулся. - Проклятый башмак! - пробормотал он. - Иди, иди, я сейчас…

А сам подумал: “Посмотрим, сколько шагов отважится он без меня сделать?”

- Кто побледнел? Я? - гордо переспросил Ашот и решительно зашатал вперед.

Однако, как он ни бодрился, как ни старался казаться бесстрашным, но и у него сердце ушло в пятки. Мальчики стояли сейчас у рыжей скалы, на одном из выступов которой они увидели каменные ступеньки.

Эти ступеньки вели куда-то вверх и бесспорно были выложены рукой человека.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

- Ну, больные, набили животы виноградом? - весело спросил, вернувшись в пещеру, Ашот.

Но он только старался казаться веселым. Мысли его неотвязно возвращались к вопросу: куда ведут каменные ступени?

Подняться по ним ребята не осмелились и решили вернуться и спокойно обсудить, что делать дальше.

- Да, живот мой распух, а опухоль опала, - впервые за все время пошутил Саркис.

А Шушик улыбалась счастливой улыбкой существа, вновь возвращающегося к жизни. Ей стало много лучше.

- Каждый из вас по двадцать порошков глюкозы принял, еще бы не опасть опухоли! - высказал свое мнение Гагик Шушик прислушивалась к шутливым разговорам, но чувствовала, что оба товарища чем-то озабочены.

- Что случилось? И почему вы не принесли с собой винограда? - спросила она, подозрительно поглядывая на мальчиков.

- Ничего не случилось. Асо, где наше тяжелое оружие? Перед пещерой? И его возьмем. - И, словно оправдываясь, Ашот добавил: - Надо быть осторожным. Осторожность - это не трусость.

- Что случилось? Куда вы идете? - совсем обеспокоилась Шушик. В ее голубых глазах вспыхнула тревога.

- Ничего особенного. Идем лешего убивать, - беззаботно ответил Гагик. - На охоту идем, не беспокойся.

Оставив девочку с Саркисом в тревожном состоянии, Ашот, Гагик и Асо вскоре вышли из пещеры. Они взяли свое первобытное оружие, копья, каменный топор и стали спускаться.

Неожиданно Ашот остановился:

- Посмотрите-ка! - показал он на противоположную скалу. Из-за верхушки ее высовывалась голова, вооруженная двумя огромными рогами: дикий козел осторожно следил за движениями людей.

Это было спасение, и бурная волна радости поднялась в сердцах ребят.

- Дорогой ты наш! Ну, пожертвуй же скорее во имя нас своей жизнью! - воскликнул Гагик.

- Будь спокоен, сейчас и без наших просьб зверь уже завтракает одним из них. Вот это хорошо вышло! - воскликнул Ашот, но тут же предупредил товарищей: - Как бы там ни было, но надо быть осторожными. Кто знает…

- Да, Ашот! Вдруг леший и впрямь там живет.

Гагик, конечно, не верил в легенду о лешем, но какой-то безотчетный страх все же мучил его.

- Ну, Ашот, пока с нами нет Шушик, сознайся, что и ты боишься… Не очень, но немножко, вот столечко, с мой ноготь, - приставал он к товарищу.

- Конечно, боюсь. Ведь я же отвечаю за вашу жизнь.

- Как член совета отряда? - съязвил Гагик, и в черных глазах его было столько лукавства, а шутка оказалась такой острой, что Ашоту осталось лишь сделать вид, будто все это - просто дружеская болтовня, не более.

- Не болтай, а не то… - сказал он и, взяв Гагика за шиворот, повалил его на покрытую мягкими палыми листьями землю и придавил коленом.

- Не боишься! Ничего ты не боишься! - пыхтел Гагик. - Ты у нас отважнее самого Давида Сасунского! Пусти!

Но как только Ашот отпустил его, Гагик ловко подставил ему ножку, и тот грузно повалился на землю. Прежде чем Ашот пришел в себя, Гагик уже сидел на нем верхом.

Началась борьба. Она шла с переменным успехом. Тяжело дыша, оба катались по земле, и то один прижимал к ней противника, то другой. По-видимому, та “глюкоза”, о которой говорил Гагик, уже дала результаты и сладкий плодовый сахар прибавил ребятам сил. Им захотелось играть, возиться, смеяться. Они и о враге своем, кажется, начали забывать.

Наконец, устав, оба поднялись на ноги и улыбнулись друг другу. В первый раз за все время пребывания в Барсовом ущелье они позволили себе немного развлечься.

Вскоре, снова с копьями в руках, ребята уже стояли на ступенях каменной лестницы, которая была зажата в узком коридоре, образованном двумя высокими рыжими скалами.

Ашот, конечно, первым начал “восхождение”. Но, поднявшись на несколько ступеней, замедлил шаги. Дорогу преграждали буйно разросшиеся кусты терна и шиповника; ступени, влажные от устилавшей их растительности, густо покрыл мох. Было видно, что давно, очень давно здесь не ступала нога человека.

Но вот справа, в скале, ребята увидели полуоткрытую деревянную дверь.

Ашот, вздрогнув, остановился.

Удивительное дело! То, что где-то поблизости жил или сейчас живет человек, ничуть не обрадовало ребят. Наоборот, их охватил безотчетный, необъяснимый страх. С трудом справившись с волнением, Ашот обернулся к товарищам и сказал им тоном военного приказа:

- Следуйте за мной!

- Не бойся, я, как гора, защищаю тебя с тыла! - отозвался Гагик, хотя сам явно трусил и нервная дрожь пробегала по всему его телу.

- Ро-ота, вперед! Пулеметы готовь! - скомандовал он.

К сожалению, никто не отозвался, не поднял в страхе рук, не сдался.

Пещера была молчалива.

Ашот толкнул ногой дверь, и храброе войско остановилось на пороге.

Вначале в сумерках, царивших внутри помещения, ничего нельзя было разобрать. Но привыкнув, ребята заметили на полу золу от очага, угли, несколько головешек. И на всем этом лежал густой слой чего-то бурого, похожего на помет, но не птичий и не козий.

Наклонившись, Ашот с любопытством рассматривал эту массу.

- А! - сказал он, догадавшись, и, отступив назад, прикрыл дверь.