Дневник на итальянском - Элиза Харрис

моего рта, словно спрашивая разрешения. Никогда не думала, что такие плохиши, как Джеймс, а он в особенности, ждут позволения заполучить поцелуй от девушки. Именно это заставило меня прекратить думать.

Встав на носочки, а обхватила обеими руками его шею, неумело касаясь его губ своими. Во мне поселился страх неумения. Я не хотела, чтобы парень знал, что он первый, кто забрал мой поцелуй. Не хотела, чтобы он вновь высмеял меня, издевался и считал за ничтожество. Но в ту секунду Джеймс доказал, что не считает меня таковой. Он полностью забрал мои мысли, наполняя все, до единой, собой.

Его губы умело, слегка грубовато и спешно, стали овладевать моими. Сводный уверенно целовал меня, заставляя всё спешнее набирать дыхание и обезуметь. Сначала поцелуй был нежным и ласковым. Его горячие губы изучали мои, а крепкие мужские руки скользили по моей спине, словно успокаивая и давая надежду, что мы делаем всё правильно.

Огонь во мне вспыхнул с новой силой, прорывая барьер, где заканчивались разумные мысли и начиналось безумие. Мы целовались, как ненормальные. Сумасшедшие. Обезумевшие.

Его язык шире раздвинул мои приоткрытые губы, проникая глубже и встретился с моим языком. Он коснулся его, будто играя, а у меня окончательно сорвало крышу от неведомых, чертовски дурманящих мыслей. Я поддалась вперед, опуская руки на его мускулистую грудь, и Джеймс углубил поцелуй, заставляя меня испустить стон. Я понятия не имела, откуда умею целоваться по-настоящему.

Ладони Джеймса жадно изучали моё тело, а губы рот.

Это было какое-то безумие. Внезапное. Желанное. Со вкусом пломбира. Это было искушение, и я поддалась ему. Ушла с головой, принимая искушение за надобность. Сладкое. Нужное в ту минуту.

Мы слишком увлеклись. Потеряли голову и полностью отдались ощущениям. По телу приятно разливалось тепло, опускаясь к животу и ниже. Голова кружилась, коленки подгибались, и я теряла равновесие, но крепкие руки Джеймса всё время меня удерживали.

Дойдя до пика, он подхватил меня под бедра, не отрываясь от спешного, умопомрачительного поцелуя, и усадил на край столешницы. Его ладони блуждали по моим ногам, ягодицам, а когда губы изучали шею, спускаясь к ключицам, я закидывала голову, заглушая стон, и крепко впивалась в его спину, сминая ткань футболки.

Ни он, ни я не знали, чем это закончится, и желание зайти дальше дозволенного росло с каждой секундой. Но нас прервал двигатель машины, подъезжающей к дому. Родители.

Джеймс разочарованно простонал мне в губы, крепче сжимая мои бедра, и в последний раз углубляя страстный, самый желанный в моей жизни поцелуй. Я нехотя отстранилась, спрыгнув на ноги и поправила кофту, которая задралась неприлично высоко.

Мне нельзя было встречаться с его взглядом. Потому что в то же мгновение мои щеки порозовели от смущение, а желание всё повторить сворачивало желудок изнутри. Мы не могли отдышаться, набирая воздух. Послышался хлопок дверей автомобиля. Голоса мамы и Кристиана. Джеймс прожигал меня взглядом, а я закусила губу, чувствуя, как горят они после поцелуя.

— Мне показалось или ты не умеешь целоваться? — в своей обычной манере, испортил он самый романтический момент в моей жизни.

Я мочала. Лишь смущенно смотрела за его широкие плечи.

— Подожди. — чуть растягивая гласные, сказал он на улыбке. — Это был твой первый поцелуй?

И пока на лице его играла неоднозначная, задумчивая улыбка, я чувствовала, как горят мои щеки, и боролась между желанием вновь поцеловать его и стукнуть сковородкой.

Стоило дверной ручки пошевелиться, как я сорвалась с места, быстро взбежав по ступенькам наверх и, добежав до комнаты, заперла дверь. Стоя посреди комнаты, сердце бешено колотилось, дыхания всё ещё не хватало. Вспоминая горячие губы Джеймса на своих, я приложила ладонь к губам, расплываясь в улыбке.

Чертов сводный. Чертовы нежные губы и крепкие руки. Я чувствовала, как необходим он мне снова, стоя посреди комнаты и улыбаясь, как обезумевший четырнадцатилетний подросток. Горячее дыхание, аромат кофе на его губах, кадры нашего поцелуя и моё учащенный пульс все ещё стояли перед глазами. Ясошласума.

Дорогие друзья, страсти накаляются… Эрика взрослеет, её мышление и интересы меняются, а чувства начинают становиться сильнее и осозненнее. Джеймс не исправим, но пытаясь переломать себя, уступает чувствам… Я стараюсь наделить героев самыми искренними и настоящими эмоциями. Сделать их живыми, с яркими эмоциями и чувственными переживаниями. Пусть, их поступки кажутся импульсивными, решения необдуманными и, порой, глупыми, но ведь идеальных людей не бывает? Они такие, какими могли бы быть мы. Совершающие и учащиеся на своих ошибках. Жду ваших реакций, комментариев и впечатлений. Поверьте, для автора нет ничего ценне, чем поддержка любимых читателей!

С любовью, Ваша Элиза!

Глава 22

Aura Dion Feat. Rock Mafia — Frend

Джеймс

Её первый поцелуй. Это был её чертов первый поцелуй.

Я смотрел на зеркальный потолок комнаты, раскинув руки в разные стороны, лежа на кровати. Стоило закрыть глаза, как передо мной возникал её образ. Мягкие, пухлые губы со вкусом пломбира. Упругие бедра, нежная кожа, длинная тонкая шея. Выпирающие ключицы, на которые спадали спутанные темные пряди густых волос, с запахом сакуры и свежести. Только в памяти восстанавливалось чувство, когда я плотно прижимался к её телу, безумно целовал, не в силах насытится, чувствовал хрупкие тонкие ладони с длинными пальцами, которые исследовали мою спину и грудь, впиваясь ногтями в кожу от удовольствия, как я терял контроль. Чертов контроль, который я никогда не терял в присутствии девушек. Я привык, что это происходило наоборот.

Я всё ещё чувствовал, как разгоряченное дыхание сводной обжигало мои губы, как из неё вылетали сдержанные стоны удовольствия, как билось её сердце, заглушая даже стук моего собственного, которое обещало вырваться наружу. После стольких лет, мое чертово сердце вновь заработало. А к добру ли это?

Злость на самого себя перекрывала любые эмоции. И то, что я вообще поддался им. Мне вспоминалось то желание, которое возникало с каждым новым прикосновением, те мысли, которые уже раздели её и отнесли в комнату, чтобы не сойти с ума от недостатка Эрики. Я чувствовал, что хочу эту девчонку, как никогда никого другого. И это желание, вопреки всему, было иным. Мне хотелось не просто обладать её телом, мне хотелось забрать её всю без остатка.

Я лгал. Она целовалась, как ни одна другая. Не с опытом и страстью, не с желанием произвести впечатление и сорвать мне крышу. Она целовалась по-настоящему. Нежно, слегка неумело, невинно и страстно по-своему. Делала это с искренним желанием, податливо, чертовски возбуждающе. И ей удалось