Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Коэн

На следующее утро француженка возвращается в свою квартиру, и Уотербери решает перечитать текст, который он уже написал. Первые двадцать страниц истории сеньоры нетрудно ужать. Ту часть, где говорится о французском социалисте, можно выбросить, но вот та, с молодым инженером и революционером, который вдруг исчезает, да, в этом что-то есть. А та, о магнате, этом неприятном персонаже Марио, становящемся крупным коррупционером, да, это самое интересное из всего. Он думает над этим, когда раздается стук в дверь.

Там стоит Тереза Кастекс, одетая, как школьница, в серую юбку с белой блузкой. Впечатление возвращенной молодости усиливают ее волосы, которые она распустила из тугого пучка, и они рассыпаются по ее плечам и спине. Лицо озаряет слишком лучезарная улыбка, сияющая почти по-детски над роскошной кожаной папкой, которую она прижимает к груди. «Я сказала парнишке внизу, что хочу сделать вам сюрприз!» – объясняет она, оглядывая комнату с неубранной, неряшливой постелью и царящим в ней беспорядком.

Уотербери тут же охватывает чувство неловкости – и из-за необычного явления Терезы Кастекс, и из-за воспоминания о последней встрече с ее мужем. Он приглашает ее войти и кое-как набрасывает постельное покрывало на скомканные простыни. «Да это полубогема, Роберт! Вам следовало потратить часть аванса на комнату получше».

Далее она принялась рассказывать об этой части города и других гостиницах, которые более подходят для их проекта, и он отвечает ей, не заботясь о почтительности. В конце концов она кладет кожаную папку на письменный стол и садится. У нее нервно блестят глаза, голос слишком воодушевленный для такой ситуации. «Так вот, я решила, что сегодня наш очередной сеанс мы проведем у вас, – это может добавить свежую струю в нашу работу».

В полутемной комнате воцаряется дух заблуждения. Уотербери примостился на подоконнике. «Тереза, вы знаете, что произошло с вашим мужем вчера?»

Она прикидывается дурочкой, но неубедительно: «Да, я вчера неважно чувствовала себя. Простите, мне следовало заранее предупредить вас. Он сказал мне, что вы поболтали».

«Поболтали – слабо сказано. Он просмотрел экземпляр рукописи и сказал мне, что если я продолжу работу в любой форме, то он заставит меня пожалеть».

Она начала злиться: «Зачем вы дали ему рукопись? Он не имеет к ней никакого отношения».

«А я и не давал ему! Охранник отобрал ее на входе, когда я пришел. Что вы говорили ему о книге?»

«Он не имеет никакого отношения к книге! – снова проговорила сеньора, пылая возмущением. – Это мой проект! Это моя жизнь и мой роман, и он не имеет права говорить, что с ним будет или каким будет его содержание! Я Тереза Кастекс! Из особняка Кастексов! Я Кастекс! – Уотербери никак не реагирует, и она командует ему: – Вынимайте свои записки, и начнем! На чем мы кончили? Вот на чем! На смертном грехе, на смертном грехе адюльтера, который совершил мерзопакостный Марио за спиной своей невинной жены и детей!»

Писатель не знает, как вести себя в такой ситуации. Он не пошевелился, и Тереза настаивает: «Давайте же! Доставайте свои записки! Карло не контролирует все, что я делаю!»

Он пытается держаться спокойно: «Тереза, ваш муж очень определенно высказал свои угрозы».

У нее под макияжем вспыхнуло лицо. «К чертовой матери моего мужа! Вы подписали контракт со мной! Я заплатила вам десять тысяч долларов! Вы это забыли? Я требую, чтобы вы сейчас же принялись редактировать нашу книгу! – Ее требование не произвело на Уотербери никакого впечатления, и она видит, что ошиблась. Лицо ее искажает гримаса. – Он не имеет никакого отношения к этому! Никакого! Это мой проект! Роберт! – Она вскакивает, бросается через всю комнату к Уотербери, и он видит перед собой ее омоложенное подтяжками лицо старухи. – Не позволяйте ему сделать так с нами!» Она тянется к нему с поцелуем, и он слышит, как у нее щелкнули шейные позвонки. Он остается деревянным и вдыхает запах ее духов. У нее тонкие губы, поначалу они робкие, затем впиваются ему в рот. Но не могут вызвать в нем отклика. Она откидывается назад и смотрит на него с болью на лице. «Простите меня, – шепчет она. – Вы не видите во мне привлекательную женщину».

Уотербери лжет, чтобы успокоить ее: «Совсем не так, Тереза. Конечно, я вижу в вас привлекательную женщину. Но у меня жена и дочь в Соединенных Штатах».

Худая, как палка, женщина отодвигается от него: «Конечно. Какая же я глупая! Это можно прочитать на суперобложке вашей книги!»

Теперь атмосферой в комнате полностью овладела неловкость. Уотербери не знает, почему вдруг его жизнь оказалась так испорчена ложью. Всего несколько недель назад он был потерявшимся, но достойным человеком.

Уязвленная Тереза Кастекс, не состоявшаяся ни как писатель, ни как соблазнительница, не может ничего сказать ему.

Она стоит неподвижно, прижав руки к вискам, потом с силой ударяет по воздуху кулаками: «Он сожрал мою жизнь! Он забрал мой дом и мое положение в обществе. Он унизил меня в глазах моих детей. А теперь пытается отнять нашу работу, наши отношения! Какая грязная дрянь!»

Она лезет в папку и вытаскивает из нее небольшой пакет бумаг. «Bien, – произносит сеньора почти официальным тоном, – здесь материал для следующей части книги. Вы должны решить, позволите ли вы моему мужу запугать вас и заставить бросить нашу книгу и отказаться от своих двухсот тысяч долларов». Сеньора оставляет бумаги на столе и прикрывает за собой дверь.

Я подозреваю, что к этому моменту за Уотербери уже установили слежку люди Пелегрини. В киноверсии я вижу круглосуточное наблюдение: усталые люди часами поджидают его у отеля, чтобы следовать за ним на приличном расстоянии. Моментальный кадр с человеком, отхлебывающим мате, сидя в машине, с человеком, делающим вид, будто погружен в газету. Они изучают его привычки и контакты. Есть ли у него мобильник или пейджер? Вооружен ли? И все такое. Предупреждение Пабло прозвучало слишком поздно: Пелегрини уже известно о его визите в «Групо АмиБанк», и он знает, что Уотербери в свое время работал в этом банке. Возможно, до того момента, как его жена явилась в номер Уотербери, он все еще полагал, что его угроз будет достаточно. Кто может с определенностью сказать? Если что-нибудь и определенно, так это то, что Уотербери не осознавал подлинного размера нависшей над его головой опасности, когда открывал конверт, оставленный на его письменном столе Терезой Кастекс. Наступил момент, когда его мечты стали его Судьбой.

Он вынимает бумаги, и там есть все. Переписка, расшифровка телефонных разговоров, документы из банков, расположенных в Вест-Индии. К этому приложены написанные рукой Терезы Кастекс описания сделок, совершенных между определенными чиновниками и ее мужем, которые не оставляют сомнений относительно намерений ее мужа в отношении почты. Черным по белому она пишет о пятнадцати миллионах взяток, которые Пелегрини раздал чиновникам почтового ведомства и разным членам правительства для того, чтобы заполучить право на приватизацию государственной почтовой службы. Попади эти материалы в руки конкурентов Пелегрини из «АмиБанка», это была бы бомба посильнее динамита.

Фортунато хмыкнул:

– Ты видел эти бумаги, Фабиан?

Фабиан движением руки остановил его:

– Об этом мы поговорим потом. Но теперь вы видите, почему Пелегрини приходилось спешить. Классическая ситуация. Уотербери слишком много знал. Документы показывали, каким путем деньги от Пелегрини попадали в офшорный банк, а оттуда на счета, открытые на имена конкретных почтовых чиновников и подставных компаний, которые затем инвестировали их снова в Аргентине. Но все это было раскрыто в статьях Рикардо Беренски и других журналистов. Вы наверняка видели их, комиссар.

– Я видел их.

Фабиан поднял ладони в сторону Афины:

– Грандиознейший скандал за месяцы! Хотя, конечно, все это вскрылось независимо от Уотербери.

– Ладно. Что происходит после этого?

– Роберт Уотербери нервничает, но одновременно растерян. Его шокирует готовность этой сеньоры де Пелегрини разоблачить собственного мужа, но вместе с тем он понимает, какой глубины застарелая ненависть породила эту готовность. Зачем только именно его она выбрала на роль исповедника. Ну, теперь он, естественно, начинает беспокоиться за свою безопасность. В нем борются два желания. Одно – уехать домой. Другое – пожить еще несколько недель с Поле́ и своей рукописью, чтобы превратить эту фантазию в реальность. Требуется некоторое время интенсивной работы, чтобы первая редакция книги была готова, и после этого он может забыть все: и свое увлечение, и свой грубый просчет с сеньорой.

– Он не замечал никаких признаков того, что Пелегрини готовится расправиться с ним? – спросила Афина.