Трофей для братьев (СИ) - Отрадова Лада

— Ты... уверена в своём решении? — морщинистыми пальцами Ингеборга принялась гладить её по шелковистым и длинным волосам — точно таким же, как у когда-то утонувшей дочери. — Эти стены для тебя родные, семья сделает всё, чтобы тебя защитить...

— Семья должна не защищать, а жить спокойно и мирно. Я же принесла в ваш дом и город не только радость, но и войну с горем, жизни в постоянном страхе вы не заслуживаете.

Мия замолкает и бросается в объятия приёмной матери. Они крепко прижимаются друг к другу, а по их щекам солёными потоками льются слёзы.

— Ты... права. Моя милая девочка, ты сильная и выносливая. У тебя вся жизнь впереди, — всхлипывает Ингеборга. — Ты должна уйти и начать всё заново, подальше от тьмы и холода Хель, которые отныне царят в наших землях.

Они расходятся, но их руки остаются сомкнутыми, до последнего отчаянно цепляясь друг за друга.

— Обещай мне, что ты позаботишься о брате и отце, мама. Мне невыносима мысль, что с ними что-то случится. И о себе тоже...

Пожилая норвежка слабо улыбается, а лицо Мии наполняется горько-сладкой смесью надежды и печали.

— Я буду очень скучать по тебе, мама. Ты — моя опора, мое всё. Когда я была никому не нужна... Когда меня хотели как вещь передавать из рук в руки, вы с отцом одни увидели во мне человека и подарили не только кров и крышу над головой, но и любовь. С вами я снова ощутила, что значит иметь семью...

— И я тоже, моя прекрасная дочь. Помни, как бы далеко мы ни были друг от друга, моя любовь к тебе всегда будет с тобой. Она будет окружать тебя, как теплые объятия, защищая от любых невзгод и бед.

Мия кивает, не в силах говорить сквозь слёзы, текущие по её лицу.

— Я люблю тебя, мама. Пожалуйста, никогда не забывай об этом.

— Я тоже тебя люблю, моя драгоценная девочка. Теперь иди, моя храбрая дочь. Начни эту новую главу, но всегда помни, что наш дом всегда будет ждать тебя с открытыми дверями.

Девушка неохотно отпускает руку матери, с печальным взглядом на всхлипывающую женщину и тяжёлым сердцем она идёт к двери. Груз разлуки давит на неё, но она знает, что должна оставаться сильной ради лучшего будущего для всех.

Ингеборга в последний момент бросается вслед за ней и останавливает у порога. Норвежка протягивает бывшей невольнице увесистую сумку и гладит по голове.

— Здесь немного еды и золота, путь тебе предстоит неблизкий, моя дорогая девочка, — женщина разжимает морщинистую руку, в ладони её лежит крошечный камушек с вырезанным на нём символом ᚨ. — Ещё в молодости моему супругу за спасение жизни вручил её старый жрец. Ансуз — в нём воля богов, пусть она ведёт тебя по жизни и указывает верную дорогу.

— Спасибо... мама, — Мия берёт руну и, прежде чем убрать ту в сумку, с любопытством смотрит на загадочный символ. Что, если он и впрямь обладает божественной силой? — Мне пора, хочу успеть попрощаться и с остальными и найти нужный корабль на пристани, пока меня не хватились в длинном доме.

— Да защитят тебя моя любовь и подарок, — шепчет Ингеборга и прижимает руку к занывшему в груди сердцу.

В избушке воцаряется тишина, и лишь скрип закрывающейся двери говорит о начале их долгой разлуки. Однако каждая из женщин знает, что связь между приёмной матерью и дочерью останется нерушимой даже через расстояния, которые будут их разделять.

* * * * *

— Отец, — в последний раз прижимается к широкой груди Варди Мия и смотрит на Йохана и Ульва. — Пожалуйста... оставьте нас на несколько минут наедине, вдвоём. Прошу вас. Предупредите народ о том, что Сигурд при смерти и слаб, что в силах каждого вернуть себе родной город...

— А Све... — спрашивает племянник Гуды, но разом замолкает, когда встречается со строгим взглядом серых глаз старого корабела.

— Дайте им попрощаться, — шёпотом произносит муж Ингеборги, и в компании обоих мужчин покидает жилище и оказывается на улице перед главной городской площадью.

Две истерзанные Сигурдом души, встретившиеся по его же воле, остались стоять на пороге дома — и на пороге мучительного прощания. Молча, не шевелясь, они смотрели друг на друга — и совершеннно не понимали, сколько это продолжалось, минуту или часы.

Светловолосый юноша с бородой, одетый в кожаную рубуху и меховую накидку, неотрывно любовался на лицо Мии, на котором, некогда невинным, хрупким и полным жизни, теперь лежал тяжёлый груз принятых ей решений и их последствий. Слёзы струились по её красным щекам, и Свенельд, наконец сделав несколько шагов к бывшей рабыне, уверенно стёр солёные капли с её лика и положил на него свои ладони.

— Не плачь... У тебя не было другого выхода. Я и сам поступил бы так же на твоём месте — если бы нашёл в себе силы. Ты, маленькая и худая, оказалась сильнее всех мужчин вместе взятых — сначала пешком прошла через Хельгард и предупредила всех о грядущей опасности... а потом избавила от неё весь город.

— Я знаю, но это всё равно... ужасно и грешно — отравить человека, даже такого... — Мия всхлипнула и всем телом прижалась к Свену; сердце в её груди билось и трепетало подобно испуганной голубке. — В конце концов, он был твоим братом — и моим мужем.

— Я не могу смириться с тем, что ты уходишь, — задыхаясь от волнения, ответил Свенельд, в его голосе звучала боль, которая резала душу. — Но я не могу просить тебя остаться. Опасности, которые ждут тебя здесь, независимо от того, что станет с моим братом, слишком велики, и я боюсь за твою и будущего малыша безопасность.

Они крепко обнялись, словно пытаясь слиться воедино. Окружающий мир померк, превратившись в ничтожество, а какое-то светлое и тёплое, тягучее, похожее на мёд чувство поглотило все их мысли и каждую частичку тела от макушки и до кончиков пальцев ног, заставляя ощутить пробегающие по коже электрические разряды.

— Позволь мне... — из небесно-голубых глаз Свенельда скатилась одна-единственная слеза и, словно падающая звезда, пересекла его щёку по диагонали. В этой слезе было заключено множество эмоций — любовь, тоска, надежда, опустошение и глубокое чувство потери.

— Позволь мне загладить ошибки прошлого, мои и моего брата, — голос его дрожал, словно не выдерживая тяжести произносимых слов. — Разреши стать спутником жизни для тебя и отцом, пусть и неродным, для твоего ребёнка.

Она подняла взгляд на него — и слабый, рассеянный, но лучезарный луч солнца осветил темноту комнаты вокруг обоих.

— Если твой брат каким-то чудом выживет... — вздохнула она, вдыхая аромат тела младшего из правителей Хордаланна и пытаясь запомнить его на всю оставшуюся жизнь. — То у меня уже есть муж согласно законам и обычаям. Если отойдёт в мир иной — носить мне до последних дней траур как вдове и замаливать свой грех днями и ночами.

— Я буду бороться... всеми силами ради тебя, ради нас... — донеслось в ответ, но Мия положила указательный палец ему на губы, встала на цыпочки и, приподнявшись, подарила мужчине полный благодарности поцелуй.

Поцелуй в щёку.

— Я благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня — с самого первого вечера нашего знакомства и по сей день, однако по дороге, что я выбрала... я должна пройти одна — этой мой путь и ничей больше. Тебе же... — снова всхлипнула она и провела ладонью по щеке младшего из братьев. — Благородному и доблестному, лучше подарить своё доброе сердце не одной мне, а всем кто нуждается в твоей помощи. Ругаланну нужен тот, кто восстановит город и исправит злодеяния Сигурда. Хордаланну — справедливый и миролюбивый ярл, что сотрёт грязь и кровь с имени вашего славного рода.

— Тогда обещай мне, что ты выживешь и построишь новую счастливую жизнь. И когда эта буря закончится, я непременно найду тебя и всегда буду рядом. Если не как возлюбленный или муж — то как преданный друг и защитник. Если только ты... если только ты позволишь.

Мия лишь одарила его слабой улыбкой.

* * * * *

— Жители Эгерсунна, услышьте меня! — выкрикнул Ульв, вскочив на дощатый помост посреди городской площади; голос его горел от пылающей решимости. — Сегодня мы оказались под железным кулаком Сигурда и его хордаланнцев, но я стою перед вами и призываю подняться, вооружиться и отвоевать то, что принадлежит нам по праву! Слухи не лгут, этот тиран действительно болен, и нам нужно как можно скорее начать действовать!