Герои Гражданской войны - Теодор Гладков

На обратном пути мы опять много беседовали. И помнится, что он как-то поинтересовался, почему его многие считают столь «грозным»?

— Нерадивые командиры действительно вас боятся! — ответил я. — Впрочем, если честно сказать, то вы слишком вспыльчивы.

Требовательность Шорина, его беспощадность к нерадивым командирам хорошо знали в армии. Бывало и так, что кое-кто пытался избегнуть личной проверки Шориным готовности своих частей. Но этот «номер» никогда не проходил. Бывали случаи, схожие с анекдотами. При поездке в Бийск Шорин, не предупредив местное военное начальство, «как снег на голову» явился и с вокзала позвонил начальнику гарнизона, чтобы за ним прислали экипаж.

Начальник гарнизона, боявшийся инспектирования войск, решил доложить Шорину, что из-за непролазной грязи проезда со станции в город нет.

Шорин приказал ответить ему, чтобы тот не фантазировал, а немедленно выслал парный экипаж.

— Не на того напал, чтобы грязью меня испугать! — смеясь, говорил Шорин.

Но грязь действительно оказалась ужасающей. И хотя пустой экипаж добрался из города до станции, но обратно — с пассажирами — по-настоящему тонул в густой жиже.

Шорин нашелся. Он приказал выпрячь лошадей. На одну вскарабкался, сам, на другую — инспектор пехоты Скоробогач. Вскоре они предстали перед изумленным начальником гарнизона.

Большой заслугой Шорина в Сибири было руководство ликвидацией огромного по масштабу контрреволюционного восстания, обычно именуемого Ишимско-Петропавловским, но фактически охватившего значительную территорию Зауралья и на некоторое время прервавшего сообщение Сибири с Россией.

К концу 1921 года пожар войны и восстаний в Сибири и на Дальнем Востоке стал затухать. Шорин получил назначение, на должность командующего Туркестанским фронтом. Там еще была в разгаре борьба с бандами басмачей, соединявшимися в целые армии, пополнявшимися засылаемыми извне басмаческими шайками. Нередко этими бандами командовали иностранные офицеры — ставленники империалистов.

Шорин с присущей ему энергией включился в борьбу с басмачеством. Выделяя крупные силы и умело осуществляя планомерное преследование и окружение банд-армий, Шорин быстро добился разгрома многих из них. В том числе была полностью ликвидирована крупнейшая и наиболее опасная, приносившая много бед советским людям басмаческая армия под командованием турецкого генерала Энвер-паши. В последнем бою бесславно погиб и этот главарь басмачей. Затем была ликвидирована многочисленная банда головореза Даулятман-бая.

И где бы наши войска ни вели свои победоносные операции, Шорин обычно бывал среди частей. Его не могли остановить никакие путевые трудности. Иногда на верблюдах, иной раз на самолете (несмотря на весь риск в то время пользования авиацией)

Шорин добирался до места, вносил бодрость, уверенность и воодушевление.

За успешное руководство боевыми операциями и ликвидацию опаснейших басмаческих банд-армий в Туркестане Шорин был награжден высшими боевыми орденами Хорезмской и Бухарской народных республик.

После окончания гражданской войны Шорин был заместителем командующего войсками Ленинградского округа.

В 1925 году Василий Иванович Шорин по возрасту и расстроенному состоянию здоровья выходит в отставку.

В приказе РВС № 140 от 24 февраля 1925 года за подписью Народного комиссара обороны СССР М. В. Фрунзе кратко, но замечательно исчерпывающе и тепло характеризуется деятельность В. И. Шорина:

«Освобождая Василия Ивановича Шорина от действительной службы в силу его преклонного возраста, Реввоенсовет СССР, вспоминая исключительные заслуги Василия Ивановича перед Республикой и Революцией в бытность командующим 2-й армией Восточного фронта, командующим Особой группой войск Южного фронта, а затем командующим последовательно армиями Юго-Восточного, Кавказского фронтов и Помощником главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики, — объявляет ему от имени Правительства СССР и Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота глубокую благодарность.

Отмечая колоссальные труды, понесенные тов. Шориным с первых дней Октябрьской Революции по созданию Рабоче-Крестьянской Красной Армии, талантливое руководство значительными войсковыми соединениями за весь период гражданской войны и личный героизм, Реввоенсовет СССР постановил: Шорина Василия Ивановича пожизненно оставить в списках Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Такое постановление было в истории Красной Армии первым.

Мы с Шориным регулярно переписывались, не так часто, раза два-три в год. Письма Шорина были довольно объемисты, подробны и интересны. В начале 30-х годов в одном из писем он сообщал, что, пока в силах, не может сидеть без дела, а выступления с докладами, как и руководящая работа в Авиахиме Ленинграда, его не вполне удовлетворяют. Поэтому он теперь особенно счастлив, что «нашел себя», войдя в организационную группу, возглавившую работу по проведению в жизнь теоретических разработок замечательного ученого Циолковского. И рад, что состоит не «почетным членом» группы, а и непосредственно участвует в разработках высотных скафандров. Эта группа (в системе Авиахима) сокращенно называлось ГИРД — группа изучения реактивного движения. В ней состояли энтузиасты — последователи Циолковского, в большинстве крупные специалисты.

Откровенно говоря (надо учесть, что в те времена о полетах ракет только мечтали, а чаще считали это если не фантастикой, то слишком далеким будущим), эти строки письма В. И. Шорина я не воспринял серьезно, лишь порадовался за старика — есть куда приложить его неуемную энергию. И уже совсем не принял во внимание скромную приписку: «Тут меня избрали почетным членом Дома ученых, где выступаю с докладами на совершенно новые для нас с Вами темы, которые меня увлекли и имеют огромнейшее значение для будущего нашей Родины». Не могу воспроизвести точных слов В. И. Шорина, но содержание их было именно таким. Но даже и это прошло мимо меня: я простодушно отнес избрание Шорина как воздаяние его полководческим заслугам. В общем я ничего в своих письмах не ответил ему по этому вопросу.

И как стыдно и грустно, а вместе с тем и приятно было мне прочитать недавно (через 30 лет!) интереснейшую статью «У колыбели звездолетов» в газете «Ленинградская правда» от 7 июля 1963 года.

В ней описана самоотверженная и блистательная деятельность первых создателей прообразов наших замечательных космических ракет. Ленинградское общество ГИРД, организованное в 1931 году, уже в 1934 году построило и запустило первые две опытные пороховые ракеты, поднявшиеся на высоту 500 метров. Был разработан проект ракет с жидкостным реактивным двигателем, с расчетом подъема на разные высоты, вплоть до 300 километров.