Шаг за грань - Алексей Ефимов

– Добровольцы… – Император отвернулся. – Сколько многим из них лет? Семнадцать? Восемнадцать? Мальчишки…

– Многим еще меньше, Ваше Величество. Но очень многие из них уже потеряли родителей на атакованных планетах и лунах периферии. Не думаю, что врагам стоит рассчитывать на пощаду.

Император прямо посмотрел на него:

– Нам тоже, Вячеслав Иванович. Нам тоже.

Его Величество вновь отвернулся к окну и замер, заложив руки за спину. Сейчас адмирал не видел его лица.

– И все же, я сомневаюсь, Вячеслав Иванович. Правильно ли мы поступили, ввязавшись в эту войну? Сейчас мы побеждаем – но это сейчас. Мы давим врагов за счет быстроты и эффекта неожиданности, но вечно это продолжаться не может. Противник превосходит нас не только количественно, но и – увы – качественно. Есть ли в нашей ситуации хоть какие-то плюсы?

Масальский откашялся. Ему, отчасти, было неловко. Уже далеко немолодой человек, он понимал, что Император – отнюдь не бог, он тоже подвластен слабостям и сомнениям. И на нем лежит ответственность за судьбу всей Империи – а это невероятно тяжелая ноша. Что ж: не он один несет ее…

– Плюсы у нас есть, Ваше Величество, – начал он, – и их много. Первый плюс – мы едины. Даже наспех созданные объединенные части – из регулярных подразделений нашей и англосаксонской армий – действуют очень сыгранно. У противника такого нет. Мы пока не можем сказать точно, но ощущение такое, что среди его бойцов много рас-наемников и еще больше рас-рабов. При таком разнообразии, как у них, нужен отчаянно сложный механизм взаимодействия – его нет. Кроме того, можно уверенно сказать, что Альянс и возник-то из желания «поставить на место» нас – между многими расами, в него входящими, отношения откровенно враждебные. Допросы пленных это подтверждают. Наши аналитики составляют схему – очень интересную, кстати, – в которой будут прослежены взаимные симпатии и антипатии врагов. Уже сейчас можно сказать, что союз между нашими основными противниками – сторками и джаго – является вынужденным, и до встречи с нами их отношения представляли собой, по сути, беспрерывную войну. Отношения между сторками и нэйкельцами – главной технической ударной силой Альянса на поверхности планет – также довольно натянутые, а дайрисы и вовсе участвуют в нем из чисто экономического интереса… если мы правильно понимаем, что они считают экономикой. Кроме того, многие расы, формально союзные сторкам – прежде всего скиутты, – фактически, являются порабощенными, и многие их представители видят в нас не врагов, а как бы даже возможных будущих освободителей от многовекового рабства. Мы уже планируем ряд операций, которые могут буквально взорвать Альянс изнутри. Я видел черновики – отличная паутина, думаю, в нее мы поймаем не одну расу… Следующий плюс – моральная сторона. Тут мы однозначно на голову выше врага в целом. Агрессия Альянса основана, в основном, на страхе перед тем, что мы после победы заставим их держать ответ за их явные и несомненные преступления в прошлом, а это не самый прочный фундамент, согласитесь. Кое-кто из их правителей не скрывает, что считает поражения соседей-«союзников» большой удачей. Они, кстати, очень удивлены тем, что мы перед войной вступались за некоторые расы, до которых нам, казалось, не было дела; похоже, альтруизм у наших врагов не в чести, и теперь они за это платят.

– А наш моральный дух? – резко спросил Император, отвернувшись, наконец, от окна. – Наши Империи еще никогда не вели крупномасштабных войн – Серые Войны не в счет, Империй как таковых там еще не было…

Масальский усмехнулся:

– Опасения некоторых стариков, что долгий мир без реального врага уничтожит характерную для нас культуру воинского духа, не оправдались. По неофициальным, подчеркиваю, сведениям – бесстрашно и очень умело сражались практически все, также все отдают себе отчет в том, что речь идет о судьбе расы и цивилизации.

– В стойкости землян я не сомневаюсь, – кивнул Император. – Но вы же понимаете, Вячеслав Иванович, что в технике мы пока что отстаем очень сильно…

– Не во всех областях, – возразил адмирал. – Например, авиация Чужих резко уступает нашей. Они привыкли использовать атмосферно-космические истребители, которые не требуют аэродромов, потому что размещаются на авианосцах и легко перевозятся из системы в систему. Но эти машины плохо приспособлены к действиям в атмосфере, и в результате их войска в планетарных боях обычно скверно прикрыты с воздуха. Еще один плюс – у противника нет разработанной общей тактики; у нас – есть. Проще говоря, речь идет уже о культуре войны в целом. Чужие совершают ошибку за ошибкой, некоторые – наивные, детские. Иногда невольно возникает впечатление, что они ни разу не воевали всерьез…

– Не стоит рассчитывать на глупость противника.

– Не думаю, что это глупость. Это опять-таки разница культур, под которую невозможно или дьявольски трудно создать общие принципы действий… Теперь минусы. Стрелковое оружие на пороховых принципах уступает энергетическому вражескому – как в проникающей, так и в убойной силе. Дополнительное огорчение – те образцы, которые попали в наши руки, зачастую пока – пока! – не поддаются копированию. Неизвестные материалы, непонятные узлы… Ученые возятся, но до сих пор безуспешно. К счастью, Альянс не объединяет все известные нам расы, и мы можем попытаться купить некоторые основные технологии у нейтралов, например, у тех же мьюри, которые относятся к нам вполне нормально…

– Не стоит рассчитывать на помощь нейтралов, – предупредил Император. – Если они продают своих соседей нам, то нас своим старым знакомым они продадут с еще большим удовольствием, едва у них появится такая возможность.

– Я не сомневаюсь в этом, Ваше Величество, – усмехнулся Масальский. – Но многие расы, такие, как шэни или нэрионы, относятся к нам с несомненно искренним дружелюбием. Шэни, например, – отличные ученые, их помощь была бы очень нам полезна; нэрионы – отважные солдаты с близким к нашему менталитетом, тяготящиеся ролью наемников-полурабов… Это – тоже плюс. Минус – наземная техника Альянса. У врага ее дьявольски много, и она зачастую превосходит нашу, особенно техника нэйкельцев и дайрисов. Минус – масса того мяса, которое они на нас бросают. У нас есть уже общие сведения о численности их населения – и мне, если честно, даже страшно себе представлять хотя бы гипотетически, сколько они могут вооружить… гм… единиц. Как и масштабы их промышленности. Но что они чудовищны – не подлежит сомнению. Мы можем сколько угодно перемалывать их на фронтах – и кстати, не факт, что у нас и дальше это станет получаться, но пока целы их необозримые и непознанные нами тылы – это не будет иметь смысла, в сущности.

– И что же вы предлагаете? – иронически спросил Император. – Начать с предложения о сдаче – так сказать, авансом?

– Отнюдь, Ваше Величество, – возразил Масальский. – Сейчас наше наступление развивается успешно, и мы должны его продолжать, хотя бы в силу того, что каждая занятая нами планета – это ресурсы, это промышленность, часто превосходящая нашу, это, наконец, их обитатели, многие из которых – наши потенциальные союзники. Но это не значит, что мы должны поддаваться победной эйфории, считать, что еще пара битв – и враги падут к нашим ногам. Нет. Я думаю, нам не стоит скрывать, что война за будущее Земли будет долгой, тяжелой – и, увы, кровавой. Мы не должны ни в коем случае ослаблять наших усилий по строительству военных кораблей – впрочем, это банальность, конечно…

– А как у нас обстоят дела с Флотом, Вячеслав Иванович? – спросил Император. – В общем, – добавил он, заметив, что адмирал готовится к долгой речи.

– В общем – лучше, чем мы могли ожидать, – ответил Масальский. – В основном, как ни странно, из-за нашей технической отсталости – как вы знаете, противоплазменные магнитные экраны вражеских кораблей непригодны для защиты от кинетики, то есть от огня нашей бортовой артиллерии и ракет. Истинные же защитные поля имеются далеко не у всех, и их эффективность тоже часто ограничена. Многие хитроумные системы радиоэлектронного подавления врага тоже часто бесполезны, потому что у нас просто нет таких сенсоров. Кроме того, мы проектировали защиту наших кораблей от кинетики – они малоподвижны, но покрыты тяжелой броней, как оказалось, вполне эффективной против плазмы, особенно в сочетании с магнитными противоплазменными экранами, производство которых уже начато…

– Гм. Интересно, – заметил Император. – Как же вы тогда охарактеризуете корабли наших основных противников?

– Сторкадские – прекрасно вооружены, быстры и маневренны, но очень плохо защищены – это, по сути, пиратские рейдеры разных размеров – кстати, в более мирные времена я бы прочел вам интереснейшую лекцию по их истории, она напрямую взаимосвязана с нынешним состоянием космофлота Сторкада… Они опасны, но не выдерживают нашего огня. Джагганские – утыканы плазменными орудиями, но громоздки, неповоротливы, отвратительно оснащены и, по существу, непригодны для настоящего боя. Дайрисские – превосходны во всех отношениях, но слишком малы, им часто не хватает мощности. Нэйкельские – наиболее опасны, особенно линейные штурмовые носители – они достигают двух километров длины и покрыты броней толщиной двадцать метров, а также оснащены аннигиляционными орудиями – к счастью, больше ни у кого из наших противников нет таких технологий, а нэйкельцы отнюдь не расположены делиться ими с кем бы то ни было даже под угрозой смертельной опасности… Сами по себе нэйкельцы не очень хорошие бойцы – полагаются, в основном, на своих боевых биомехов, которые, к сожалению, действительно очень опасны… Бои на Китеже это показали, я видел записи и разговаривал с непосредственными участниками…