Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Большие молочные жемчужины покрывали ее шею, плечи, обвивали тонкие руки, изящные щиколотки, терялись в черных волнах ее распущенных волос, а тело опутывало облако газа нефритового цвета, который не скрывал ни одного очаровательного изгиба. И Катрин, заметив, что ее соперница еще более соблазнительна, чем ей казалось раньше, почувствовала, как разрастается ее ярость. Она увидела, что Зобейда поедает глазами своего пленника, тогда как тот не смотрит на нее. Он уставился в пустоту, как это бывает с пьяными, и Катрин инстинктивно почувствовала, что Арно напился нарочно.

Упрямое безразличие Арно вывело из терпения мавританку. Она с раздражением отбросила свой инструмент, прогнала рабыню, потом поднялась, подошла к Арно и улеглась рядом с ним, положив голову на колени любовнику.

В темноте Катрин дрогнула, но Арно не двинулся. Медленно он осушил свой бокал. Но Зобейда хотела заставить его заняться ею. Катрин увидела, как ее руки в кольцах вились по телу Арно с медленной лаской, поднимались к плечам, обвивали ему шею, висли на ней, чтобы приблизить его лицо к своему. Бокал был допит, Арно отбросил его, и Катрин закрыла глаза, потому что Зобейда дотянулась до его губ и прилипла к ним в долгом и страстном поцелуе.

Но почти сейчас же пара разъединилась. Арно внезапно поднялся, вытер рукой кровь, проступившую у него на губах, которые Зобейда укусила… Арно оттолкнул Зобейду, и та докатилась на ковер.

— Сука! — прорычал он. — Я тебе покажу…

Он схватил с низкого столика хлыст, который там валялся, и протянул им по спине и плечам Зобейды. Катрин, забыв о своей ревности, едва удержалась от крика ужаса. Горделивая принцесса не должна была стерпеть подобное обхождение. Вот она сейчас позовет, ударит в бронзовый гонг, висевший у дивана, заставит сбежаться евнухов, палачей.

Но нет! С жалостным стоном необузданная Зобейда поползла по ковру к босым ногам своего любовника, прилипла к ним губами, обвила сияющими жемчугом руками его ноги, подняла к нему молящие глаза послушного животного. Она шептала слова, которые Катрин не могла понять, но мало-помалу их колдовская магия должна была подействовать на мужчину. Катрин увидела, как хлыст выпал из рук ее мужа. Он взялся руками за волосы Зобейды, поднял ее до своего лица и завладел ее губами, в то время как другой рукой сорвал с нее прозрачные одежды. Слившись, пара покатилась на пол, а снаружи небо, деревья и стены стали кружиться вокруг Катрин в ритме бешеной сарабанды.

Задыхаясь, с потрясенным сердцем, она прижалась к холодной стене дворца, боясь потерять сознание. Она чувствовала, что жизнь уходит из нее, подумала, что умрет здесь, ночью, в двух шагах от этой бесстыдной пары, которая стонала от удовольствия, и она это слышала… Ее рука конвульсивным движением скользнула к любимому кинжалу, спрятанному на бедре, но встретила только нежный муслин, которым едва была прикрыта. Машинально Катрин ощупала себя, охваченная слепым и животным желанием убить. О! Найти оружие, иметь возможность встать во весь рост перед своим неверным супругом, словно богиня мести, и ударить создание, осмелившееся его любить низкой любовью, любовью рабыни! Рука Катрин не нашла желанного оружия, а только наткнулась на ствол с острыми шипами. Они жестко вонзнлнсь ей в ладонь, исторгнув из ее уст стон, который пришлось быстро заглушить. Но боль привела ее в чувство. В тот же момент шум голосов, хождения окончательно вернули Катрин ощущение реальности. Она узнала гнусавый голос Мораймы, быстро и осторожно выбралась из своего тайника, проползла под кустами и в конце концов вышла на центральную аллею, где увидела Морайму.

Старая еврейка бросила на Катрин подозрительный взгляд.

— Откуда ты пришла? Я тебя искала…

— Я была в саду. Ночь такая… нежная! Мне не хотелось возвращаться домой, — с усилием сказала молодая женщина.

Не ответив, Морайма взяла ее за запястье и увлекла к Водяной башне. Дойдя до освещенной колоннады, она осмотрела свою пленницу, нахмурила брови и заметила:

— Ты очень бледная. Что, заболела?

— Нет. Может быть, устала…

— Тогда не понимаю, почему ты еще не в постели. Пойдем.

Катрин послушно и без сопротивления брела по комнатам, которых вовсе не замечала. Во власти потрясения, она вновь и вновь представляла картину любви, свидетельницей которой только что оказалась. И Морайма, ожидавшая радостных возгласов при виде роскоши, которую любовь калифа отдавала в распоряжение этой выкупленной рабыни, не поняла, почему, едва войдя в комнату, где ее ждала целая армия служанок, Катрин рухнула на шелковые матрасы и стала безудержно проливать слезы.

У хозяйки гарема между тем хватило мудрости не задавать вопросов. Она ограничилась тем, что властным жестом отослала всех служанок, потом терпеливо уселась в ногах кровати и стала ждать, пока пронесется буря.

Она философски отнесла слезы Катрин на счет чрезмерно сильных впечатлений от отягченного событиями дня. Но Катрин плакала долго, так долго, что только усталость заставила забыть горе. Когда рыдания смолкли, Катрин мгновенно уснула. Морайма же давно путешествовала в стране снов. А летняя ночь под звон шлюзового колокола накрыла Гранаду.

Когда Катрин открыла все еще набухшие от слез глаза, она увидела вокруг себя кучу народа. Уверенная, что это продолжение ее страшных снов, она поспешила закрыть глаза. Но прикосновение влажного и прохладного тампона к ее векам убедило, что она все-таки проснулась. Мурлыкающий голос произнес:

— Ну-ну, просыпайся, Свет Зари, моя сладкая жемчужина! Проснись и посмотри на славу свою!

Катрин снова приоткрыла недоверчиво глаза. Слава, о которой шла речь, состояла из батальона рабынь, стоявших на коленях по всей комнате. Ей предлагались шелка, муслины всех цветов, увесистые золотые украшения с варварски огромными камнями, серебряные и золотые кувшины с редкими духами и маслами, птицы с длинными и легкими перьями, похожие на огромные безделушки. Но что привлекло внимание новой фаворитки, так это чрезмерно огромная фигура Фатимы, которая сидела по-турецки на большой подушке прямо на полу, сложив руки на животе и завернувшись в ярко-красный шелк. Она с лунообразной улыбкой довольно смотрела, как просыпалась Катрин. Наклонившись над ней, молодая рабыня смачивала ей веки.

Заметив, что Катрин смотрит на нее, эфиопка с удивительной гибкостью наклонилась, подметая пол смешными перьями попугая, прикрепленными к ее прическе.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Катрин, едва шевеля губами.

— Я пришла приветствовать рождающуюся звезду, о сияние! На рынках только и говорят, что о любимице калифа, о редкой жемчужине, которую мне посчастливилось отыскать.

И ты пришла с раннего утра за наградой?

Презрительный тон Катрин не стер улыбки с лица Фатимы.