БЕСсильный чемпион - Григорий Володин

Сматываю парню ноги паутинкой, и он валится как подкошенный. Извини, паря, у меня на пернатую другие планы. Сегодня ее ждет не сказочное королевство, а кошмар на улице Вязов.

За нити тяну молодого к себе и долблю его «толчками» по темени и между глаз. Доспех чуть гаснет, но восстанавливается тут же. Уверен – еще бы пяток ударов, и Родник не выдержал бы, даром что Кмет. Проверить не дает старшой – его кулак обрастает десятью слоями лезвий. Будто в арбуз навтыкали кухонных ножей без рукояток. Острые клинки горят иссиня-белым пламенем.

Вот и на. Что за стиль дикобраза? Рано я старшого в неинтересный проходняк списал. Кидаюсь под его колюще-режущий замах и врезаюсь «толчком» в грудак. «Колодец» даже не тускнеет. Крепкая шкура-то. Ладно, Перси у всех крепкий, а если в Чело? Снова ускользаю от глобуса, усыпанного ножами, и шлю «толчок» старшому между глаз. Того отбрасывает на метр – силушка Шарика вам не шутки, – и только. Доспех не сбоит. Ух ты, да это же такой простор для веселья!

По пути к старшому хреначу еще не поднявшегося молодого. Очередь «толчков» в затылок. Вкупе с силой Гончей приминает его нехило. А когда валится с охом – скручиваю по рукам и ногам. Отдохни, пока взрослые поговорят.

Старшой налетает в лоб. Уворачиваюсь, захват, «толчок». Вдруг одно из лезвий вылетает из дикобразного кулака прямо мне в лицо. Едва успел дернуться вбок. Ух, чуть не уложил.

Секунду-две этот Редечник, тяжело дыша, глядит на мою тощую фигуру ученика. В глазах мелькает огонек узнавания.

– Это ты… ты был в машине! – возмущается он. – Но ты же всего лишь школьник!

А сейчас было обидно.

Обида – именно то чувство, которое терпеть не могу, оно меня злит. Когда же я злюсь, то обычно убиваю.

Пора кончать свистопляски.

– Я хорошист!

Добавив паутинки молодому, чтоб меньше дергался, хватаю за запястья старшого. Раз доспех очень хорош, пойдем другим путем. Пытается вырваться – перехватываю. Какое-то время кружимся, меняя захваты, иногда уклоняюсь от выстреливающих из ежовой лапы лезвий. По чистой физухе я явно сильнее, но у мужика опыт и натасканные рефлексы. Мое тело же молодое, вливать в него еще и вливать тысячи повторов приемов, чтоб до автоматизма срабатывали.

Еще заметил – рукоежище уже давно бы накрыл всю квартиру шквалом лезвий, но старшой тогда угробил бы свою миледи. Вот и приходится ему сдерживаться.

А мне – нет.

Пеленаю противника нитями. Пока он их рубит, завожу его другую руку за спину – и пинком под зад. Как снаряд летит через коридор и всю спальню, вбивается головой в панорамное окно. Пулей к нему и в прыжке бью в спину двумя ногами. Звон разбитого стекла и удаляющийся в пустоту крик.

Поднимаюсь с пола, усыпанного осколками. Заглядываю в пропасть.

Свистит ветер над огнями ночного города. Далеко внизу тело старшого прилипло к серебряному куполу планетария. Не скоро его найдут.

Салютую. Ты был неплохим противником, поэтому я запомню твое имя, Редисочник.

Минуточку. Почему вокруг тела нет красного ореола крови? Падение с верхотуры должно было расквасить в лепешку. Доспех и такое вынес? Хм. Ну хоть вырубился и ладно.

Дальше выбить сознание из молодого занимает не дольше минуты. Тем более он еще в паутинке барахтается. Пять «толчков» – и плывет в мир грез. Убивать не стал – при нем рация. Вдруг другие безопасники позовут, тогда разбужу, чтобы отбрехался.

Сегодня я что-то добрый – даже не убил никого. Пока.

Сербина не теряла времени – еще молодой не поник, а уже влетела в ванную. Судорожно щелкнула замком. Лучше бы к телефону драпанула. Хотя шанса ей не дал бы – тут же за волосы назад поймал бы. А так побегает, потрясется в испуге, глядишь – и интересное что-нибудь, может, расскажет. Без крыльев она не опасна, и вряд ли они спрятаны в бачке унитаза.

Деликатно стучусь.

– Пернатая, даю шанс самой открыть эту фанерку, – негромко говорю. – Ты же все понимаешь? Меня не остановили твои Кметы, а значит, ты моя. На эту ночь точно.

– Ты все-таки меня хочешь? – с надеждой пищит тоненьким испуганным голоском.

Такое впечатление, что Сербина своими буферами себе путь в директорское кресло протаранила. Либо мозг у нее от страха отключается.

– Открывай, – надоедает мне уговаривать. – И тогда еще поживешь десять минут точно.

Последнее слово падает, и дверь распахивается. Округляю глаза. Сербина решила всерьез бороться за жизнь – как умеет. Намочила сорочку, прямо на груди. Теперь ее выпуклости сияют сквозь мокрую полупрозрачную ткань, дразнят заострившимися от ужаса сосками. И золотые кудри успела причесать слегка.

– А может, мы… – строит она глазки, только остекленевшие сапфиры не очень ей в этом помогают.

Хватаю пернатую за волосы и тащу к джакузи. Затыкаю пробоину, врубаю воду. Глядя на это, блондинка дрожит и кусает кончики пальцев.

– Что тебе нужно? Ты же не просто убить меня пришел? Тебе нужны сведения? Про жителей Нижнего мира?

Вот и мозг запоздало присоединился к нашей тусовке.

Вода уже наполнилась наполовину.

– Через сколько проверят пост?

– А… – косит она испуганными глазами по сторонам.

– Сейчас тридцать семь минут второго.

Блондинка трясется вместе с облепленной сорочкой грудью, вспоминая.

– Каждые полчаса … через двадцать три минуты.

Хватаю ее за шею и нагибаю над водой. Не обращая внимания на резкий вскрик.

– Тогда поспешим. Будешь медлить с ответом – заставлю хлебать водицу. Итак. По-твоему, кто я такой?

– Человек князя Бородова! – спешит Сербина. – Возможно, слуга рода. Это только догадки.

– Откуда сведения, что именно Бородова?

Молчит. Бью рукой ее по ягодицам, придавая стимула.

– Гончую убили в лицее имени князя! – тут же взвизгивает.

Логично. Только…

– Как вы это поняли? Устройство слежения? Какая-то ангельская магия?

– Нет. Устройство Гончая выгрызла из своей плоти и уничтожила. Мы провели расследование. Свидетели, очевидцы, следы разрушения на дороге…

Ну, тогда ладно. Меня не опознали, видимо. Перейдем к глобальным вещам.

– «Идиома» – шарашка ангелов? Этого вашего Небесного престола? Учти, я потребую доказательств любого ответа.

– Да, все так… – выдыхает блондинка. От долгого наклонного положения ноги ее разъезжаются и трясутся. Сорочка задирается – все-таки в трусиках. Розовых. – Можно мне опереться?

– Да. – Она хватается за борт и выдыхает. Продолжаю: – Хотите выпустить в мир Орду? Стереть человечество с лица планеты?

– Что? Нет? Это «Блэкаут»! Мы пытаемся им помешать.

– НЕ ВРИ. – Подпускаю Яка.

Блондинка вздрагивает. Губы дрожат, но сдерживает слезы, сглатывает ком, дерущий горло.

– Это правда… мы хотим спасти мир… «Блэкаут» же – уничтожить…

– Спасти мир? – трясу ее шею над водой. – Призывая бешеных Гончих? Дураком меня считаешь?

Она чуть поворачивается и трется о мое колено мокрыми