ВАННА АРХИМЕДА СБОРНИК - ОБЭРИУТЫ

Хозяин вьгшел на двор и увидел Сусанина, лежащего неподвижно на земле. Хозяин подошел поближе и заглянул ему в лицо. Сусанин пристально глядел на хозяина. «Так ты жив?» – спросил хозяин. «Жив, да тилько страшусь, что меня еще чем-нибудь ударят»,- сказал Сусанин. «Нет,- сказал хозяин,- не страшись.

Это тебя боярин Ковшегуб чуть не убил, а теперь он ушедши».- «Ну слава тебе, Боже! – сказал Иван Сусанин, поднимаясь с земли.- Я человек храбрый, да тилько зря живот покладать не люблю. Вот я приник к земле и ждал: чего дальше будет? Чуть что, я бы на животе до самой Елдыриной слободы бы уполз… Евона как щеку разнесло. Батюшки! Полбороды отхватило!» 248 – «Это у тебя еще и раньше так было»,- сказал хозяин.

«Как это так раньше? – вскричал патриот Сусанин.- Что же, по-твоему, я так с клочной бородой ходил?» – «Ходил»,- сказал хозяин. «Ах ты, мяфа»,- прого- ворил Иван Сусанин. Хозяин зажмурил глаза и, размахнувшись, со всего маху звезданул Сусанина по уху.

Патриот Сусанин рухнул на землю и замер. «Вот тебе! сам ты мяфа!» – сказал хозяин и удалился в харчевню.

Несколько колов времени Сусанин лежал на земле и прислушивался, но, не слыша ничего подозрительного, осторожно приподнял голову и осмотрелся. На дворе никого не было, если не считать свиньи, которая, вывалившись из корыта, валялась теперь в грязной луже.

Иван Сусанин, озираясь, подобрался к воротам. Ворота, по счастью, были открыты, и патриот Иван Сусанин, извиваясь по земле как червь, пополз по направлению к Елдыриной слободе.

Вот эпизод из жизни знаменитого исторического лица, которое положило свою жизнь за царя и было впоследствии воспето в опере Глинки.

1939 ‹27› ФЕДЯ ДАВИДОВИЧ Федя долго подкрадывался к масленке и наконец, улучив момент, когда жена нагнулась, чтобы состричь на ноге ноготь, быстро, одним движением вынул пальцем из масленки все масло и сунул его себе в рот. Закрывая масленку, Федя нечаянно звякнул крышкой. Жена сейчас же выпрямилась и, увидя пустую масленку, указала на нее ножницами и строго сказала: – Масла в масленке нет. Где оно? Федя сделал удивленные гла'за и, вытянув шею, заглянул в масленку.

– Это масло у тебя во рту,- сказала жена, показывая ножницами на Федю.

Федя отрицательно замотал головой.

– Ага,- сказала жена.- Ты молчишь и мотаешь головой, потому что у тебя рот набит маслом.

Федя вытаращил глаза и замахал на жену руками, как бы говоря: «Что ты, что ты, ничего подобного!» Но жена сказала: 249 – Ты врешь, открой рот.

– Мм,- сказал Федя.

– Открой рот,- повторила жена.

Федя растопырил пальцы и замычал, как бы говоря: «Ах да, совсем было забыл; сейчас приду»,- и встал, собираясь выйти из комнаты.

– Стой,- крикнула жена.

Но Федя прибавил шагу и скрылся за дверью. Жена кинулась за ним, но около двери остановилась, так как была голой и в таком виде не могла выйти в коридор, где ходили другие жильцы этой квартиры.

– Ушел,- сказала жена, садясь на диван.- Вот черт! А Федя, дойдя по коридору до двери, на которой висела надпись: «Вход категорически воспрещен», открыл эту дверь и вошел в комнату.

Комната, в которую вошел Федя, была узкой и длинной, с окном, занавешенным газетной бумагой. В комнате справа у стены стояла грязная ломаная кушетка, а у окна стол, который был сделан из доски, положенной одним концом на ночной столик, а другим на спинку стула. На стене слева висела двойная полка, на которой лежало неопределенно что. Больше в комнате ничего не было, если не считать лежащего на кушетке человека с бледно-зеленым лицом, одетого в длинный и рваный коричневый сюртук и в черные нанковые штаны, из которых торчали чисто вымытые босые ноги. Человек этот не спал и пристально смотрел на вошедшего.

Федя наклонился, шаркнул ножкой и, вынув пальцем изо рта масло, показал его лежащему человеку.

– Полтора,- сказал хозяин комнаты, не меняя позы.

– Маловато,- сказал Федя.

– Хватит,- сказал хозяин комнаты.

– Ну ладно,- сказал Федя и, сняв масло с пальца, положил его на полку.

– За деньгами придешь завтра утром,- сказал хозяин.

– Ой, что вы! – вскричал Федя.- Мне ведь их сейчас нужно. И ведь полтора рубля всего…

– Пошел вон,- сухо сказал хозяин, и Федя на цыпочках выбежал из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

1939 250 ‹28› АНЕКДОТЫ ИЗ ЖИЗНИ ПУШКИНА Пушкин был поэтом и все что-то писал. Однажды Жуковский застал его за писанием и громко воскликнул: – Да никако ты писака! С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского и стал называть его по-приятельски просто Жуковым.

Как известно, у Пушкина никогда не росла борода.

Пушкин очень этим мучился и всегда завидовал Захарьину, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. «У него растет, а у меня не растет»,- частенько говаривал Пушкин, показывая ногтями на Захарьина. И всегда был прав.

Однажды Петрушевский сломал свои часы и послал за Пушкиным. Пушкин пришел, осмотрел часы Петрушевского и положил их обратно на стул. «Что скажешь, брат Пушкин?» – спросил Петрушевский. «Стоп машина»,- сказал Пушкин.

Когда Пушкин сломал себе ноги, то стал передвигаться на колесах. Друзья любили дразнить Пушкина и хватали его за эти колеса. Пушкин злился и писал про друзей ругательные стихи. Эти стихи он называл «эрпигармами».

Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал 251 в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: «Это ничаво».

Пушкин любил кидаться камнями. Как увидит камни, так и начнет ими кидаться. Иногда так разойдется, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас! У Пушкина было четыре сына, и все идиоты. Один не умел даже сидеть на стуле и все время падал.

Пушкин-то и сам довольно плохо сидел на стуле. Бывало, сплошная умора: сидят они за столом; на одном конце Пушкин все время со стула падает, а на другом конце – его сын. Просто хоть святых вон выноси! ‹29› НАЧАЛО ОЧЕНЬ ХОРОШЕГО ЛЕТНЕГО ДНЯ Симфония Чуть только прокричал петух, Тимофей выскочил из окошка на крышу и напугал всех, кто проходил в это время по улице. Крестьянин Харитон остановился, поднял камень и пустил им в Тимофея. Тимофей куда-то исчез. «Вот ловкач!» – закричало человеческое стадо, и некто Зубов разбежался и со всего маху двинулся головой об стену. «Эх!» – вскрикнула баба с флюсом. Но Комаров сделал этой бабе тепель-тапель, и баба с воем убежала в подворотню. Мимо шел Фетелюшин и посмеивался. К нему подошел Комаров и сказал: «Эй ты, сало!» – и ударил Фетелюшина по животу. Фетелюшин прислонился к стене и начал икать. Ромашкин плевался сверху из окна, стараясь попасть в Фетелюшина. Тут же невдалеке носатая баба била корытом своего ребенка. А молодая, толстенькая мать терла хорошенькую девочку 252 лицом о кирпичную стену. Маленькая собачка, сломав свою тоненькую ножку, валялась на панели. Маленький мальчик ел из плевательницы какую-то гадость. У бакалейного магазина стояла длинная очередь за сахаром.

Бабы громко ругались и толкали друг друга кошелками.

Крестьянин Харитон, напившись денатурату, стоял перед бабами с расстегнутыми штанами и произносил нехорошие слова.

Таким образом начинался хороший -летний день.

‹30› ПАКИН И РАКУКИН – Ну ты, не очень-то фрякай! – сказал Пакин Ракукину.

Ракукин сморщил нос и недоброжелательно посмотрел на Пакина.

– Что глядишь? Не узнал? – спросил Пакин.

Ракукин пожевал губами и, с возмущением повернувшись на своем вертящемся кресле, стал смотреть в другую сторону. Пакин побарабанил пальцами по своему колену и сказал: – Вот дурак! Хорошо бы его по затылку палкой хлопнуть.

Ракукин встал и пошел из комнаты, но Пакин быстро вскочил, догнал Ракукина и сказал: – Постой! Куда помчался? Лучше сядь, и я тебе покажу кое-что.

Ракукин остановился и недоверчиво посмотрел на Пакина.

– Что, не веришь? – спросил Пакин.

– Верю,- сказал Ракукин.

– Тогда садись вот сюда, в это кресло,- сказал Пакин.

И Ракукин сел обратно в свое вертящееся кресло.

– Ну вот,- сказал Пакин,- чего сидишь в кресле, как дурак? Ракукин подвигал ногами и быстро замигал глазами.

– Не мигай,- сказал Пакин.

Ракукин перестал мигать глазами и, сгорбившись, втянул голову в плечи.

– Сиди прямо,- сказал Пакин.

253 Ракукин, продолжая сидеть сгорбившись, выпятил живот и вытянул шею.

– Эх,- сказал Пакин, – так бы и шлепнул тебя по подрыльнику! Ракукин икнул, надул щеки и потом осторожно выпустил воздух через ноздри.

– Ну ты, не фрякай! – сказал Пакин Ракукину.

Ракукин еще больше вытянул шею и опять быстробыстро замигал глазами.

Пакин сказал: – Если ты, Ракукин, сейчас не перестанешь мигать, я тебя ударю ногой по грудям Ракукин, чтобы не мигать, скривил челюсти и еще больше вытянул шею и закинул назад голову.