Крутен, которого не было - Василий Купцов

Вострок бродил по окрестностям деревни, нацепив с головой шкуру псовую. И положено так, и зубастую птицу, коли завидит — не спугнуть. Найти бы место, где она спит, да устроить ловушку — подложить козленка, да сети хитро изготовить! Мечты, мечты… А вдруг да повезет!

— Тятенька, тятенька! — услышал Вострок знакомый голос, — У Малуши младенца чудище унесло!

Охотник повернулся. За бежавшим впереди отроком поспешали деревенские мужи, все взгляды теперь были обращены на него. Сказки кончились…

Вскоре Вострок уже знал все в подробностях. Сразу трое видели, как из ближайшего к полю леса на оставленного поиграть трехлетнего ребенка пала уродливая черная тень, чудище схватило малыша прямо на лету. Несколько взмахов перепончатых — что у летучей мыши — крыльев, и черная тень скрылась за верхушками елей.

Охотник переговорил со свидетелями сам. Все они стояли далеко, на самочувствие не жаловались, злая колдовская сила чудовища не задела их.

— Чем тебе помочь? — наперебой задавали селяне один и тот же вопрос.

— Пока плетите сети, — велел Вострок, — будем готовиться… Потом придумаем, где капканы поставить, что б на живца, может — на собаку…

— На живца? — брякнул один из селян, — Так он же младенцев таскает. Может — подсунем сиротку?

На него зашикали, он огрызнулся, в ход пошли кулаки.

— Служители Волха на людей зверей не ловят! — остановил мужчин Вострок, — нет такого обычая, наш закон запрещает!

Сказанное являлось истинной правдой — запрет использовать людей при ловле «на живца» был одним из самых древних и строго соблюдавшихся, равно как запрет на людоедство.

— А все-таки, на младенца его точно словили б! — произнес побитый селянин, вставая с земли да отряхиваясь.

Вострок ничего не ответил. Были исключения из обычая. Первое — когда «живцом» служил сам охотник. Второе — когда на эту роль сознательно шел кто-то из служителей Волха. И, третий, особый — если на роль жертвы соглашался пойти доброволец. Третье исключение держали в секрете, ведь существует множество способов заставить человека сделать что-то «добровольно»!

— Не все звери наши, — объяснял Свенслав ученику, — те, что по Земле-матушке бегают, крыльями летают — наши, да не все, а те, кто в воде, да в ящерном царстве подземном, да Симаргла звери — те не наши…

Двое охотников, посвященных Волху, расположились на опушке леса, наслаждаясь жизнью, да нежным мясом дундука. Стояла прекрасная погода конца лета — и тепло, да не знойно, нет дождя, но и не сухо, солнце в зените, да облачком прикрыто. Зеленое поле у ног охотников стрекотало бесчисленным хором цикад, наполняя души людей мирным спокойствием. Вот кузнечик запрыгнул прямо на рукав Востроку, мгновение — и упрыгал куда-то вдаль. Благодать! Даже комарики куда-то подевались, видать к вечеру готовятся, сил набираясь…

— Расскажи! — попросил Вострок, — Про Симаргла зверей расскажи!

— Их ведуны лучше знают, — отмахнулся Свенслав, — про ящерку-огневицу слышал, небось?

— Так ее не поймать!

— Потому — и не наш зверь, — засмеялся старый охотник, — но вот сказывают такую байку, нашелся один умелец, поймал ту ящерку.

— Как поймал? Чем? — удивился Вострок, — От нее же любой силок загорится?!

— Есть такой камень в горах, — не совсем уверенно попытался объяснить Свенслав, — бел камень, да не горюч, не крошится, а мнется… Вот и вытянул тот умелец нить с того камня, да сплел из нее сеть белую, в огне не горючую.

— И поймал ее ящерку огневую?

— Ну, не так сразу, — вздохнул Свенслав, — ты ж наше дело, охотское, знаешь, сидишь, сторожишь в засаде три дня и три ночи, а зверь-то уж в другом лесу рыщет… Сказывают, ждал тот умелец тридцать три года, пока дождался огневицы, тут и накрыл ее сеткою.

— А что дальше было?

— Того никто не знает, много чего говорят, — пожал плечами Свенслав, ему, как охотнику, «дальше» было не интересно, — кто говорит, что стал тот умелец каганом великим, одних жен набрал дюжину дюжин… Другие рассказывают, что учинил пожар великий, да сжег город прекрасный, третьи врут, что богам в храмину ящерку даровал… Да только я им всем не верю! Еще рассказывают, что отпустил тот охотник огневицу.

— Как отпустил?! — аж подскочил Вострок, — Тридцать три года охотиться, и отпустить, поймавши?

— Дык он же ее поймал… — пожал плечами Свенслав, — Как ты не понимаешь!

И Вострок понял. Может, именно в этот миг он почувствовал, что такое быть настоящим охотником! Или именно тогда он и стал подлинным служителем Волха?!

— Еще у Симаргла есть птицы огневые. Коли боги разгневаются, могут пустить тех птиц, да дома людские пожечь. Бывало, и целые города палили. Падают те птицы с неба, и нет спасения от пожара. Одно только дано нам в утешение — никогда огненные птицы на человека не нападают, не в обычае у них людей жечь!

— А Перуновы стрелы все в людей норовят!

— Это от того, что хоть Симаргл и гневается, добр он к людям. Если и наказывает, то не смертью…

— Расскажи еще!

— А еще нельзя нам, Волха служителям, на обитателей рек да морей охоту вести!

— Ну, я рыбакам не помеха! — презрительно отмахнулся Вострок.

— А еще подземных зверей бить негоже! — продолжил поучения Свенслав.

— Каких еще подземных зверей?! — засмеялся насытившийся нежным мясом, а потому готовый хоть кататься по земле от избытка приятственных чувств Вострок, — Что за звери такие, подземные? Кроты да червяки, что ли?

— Сказывают, глубоко-глубоко под землей, не в царстве Виевом навьем, а в нашем, в яви, просто — очень глубоко… Там тоже звери водятся. Жуки да черви с терем! И много их там, неисчислимо… Куда больше, чем по земле шастают…

— А как они повылазят?

— Рассказывал мне один волхв, в науках сведущий, что нельзя им на белый свет. И не то, чтобы свет солнечный им страшен был бы… Просто там, внизу, такая духота, столь сперто, что будь такое страшилище вверх выужено, его изнутри разрывает…

— Чудеса!

— Да, чудно все там, внизу, — кивнул старый охотник, — от той спертости великой даже дерева по воздуху плавают, как по воде…

— И придумают же!

— Может, и брешут, а может — и правду говорят, — нахмурился Свенслав, — слышал я, что рыб, с самого дна моря-окияна поднятых, изнутри разрывает. Глаза, сказывают, так и вылезают…

— И кто ж их вынимал? Какой-такой сетью?

— Сие мне неведомо…

— Так ты ж сам говорил, что негоже нам у рыбаков добычу отбивать!

— Ну, так как, пойдем в горы за черным воском? — неожиданно переменил тему старший.

— А потом продадим, али себе оставим?

— Есть у меня одна задумка, — признался Свенслав, — запах у горного воска такой — особенный. И птицы, и звери его издалека чуют.