Крутен, которого не было - Василий Купцов

— Пей, Млад, вот вино зелено, вот — трехлетка, да пивка не забывай! Медка, может?

— Пиво с вином не мешают, — попытался отбиться юноша, — мне бы сбитня какого…

— Может, водой ключевой обойдешься? — рассердился отец, — Тебе весной пятнадцать будет, мужчина, считай. А княжич богатырем должен быть, на Крутомила посмотри! А ты — сбитня…

— Я поговорить пришел, — возразил Младояр, — коли вина трехлетнего чарку выпью — язык заплетаться будет, да мысли от друг дружки концы потеряют. И ноги держать не будут.

— У меня останешься, сынище, хватит на лавках спать, постельку соорудим, какая и не снилось! Захочешь, что б кто погрел — вмиг! — Такие слова княжич слышал от отца впервые, — А ты чего пялишься? — ругнулся князь на отрока лет двенадцати, подносившего яства, а теперь уставившегося на княжича, — Делать нечего, работы тебе подыскать?

— Я не буду пить хмельного, — твердо заявил Младояр, холодно взглянув вслед убежавшему мальчику, обожание со стороны дружинных отроков уже поперек горла стояло, — я скажу, что хотел, ты ответишь, коль захочешь, а потом я пойду обратно в Старые Палаты, у меня еще дел много!

— Ну, понятно. Приказываешь, стало быть. Ну, ладно, княжище Младоярище, говори свои слова…

Младояр воспользовался разрешением, бросил недоеденную курицу и начал речь. Говорил долго, пересказав чуть ли не полностью все связанные с Белым Ведуном приключения, остановился на всех неувязках, оставляя вопросы открытыми. Чем дальше, тем более распалялся, видать — доказывал не только князю, ни и в очередной раз — самому себе. Князь посерьезнел, рот его так ни разу и не открылся, он почувствовал, что сын и впрямь уже мужчина, по уму, по крайней мере, хоть сейчас сотником ставь… Младояр закончил словами:

— Я так думаю — в Крутене у Белого Ведуна немало сообщников должно остаться. И не знаю, кто еще кто, может — Белый Ведун все козни расставил, а нет — так им самим играли?

— Я еще добавлю к твоим размышлениям, — голос князя спокоен, — про того Грыжа, что на испытательный дом вас наводил. Так вот, никто ни в деревнях, ни среди грибников, более того — среди тех, кто грибки на опушках скупает — никто ни о каком Грыже и слыхом не слыхивал! Он вам грибов не то что в подарок отсыпать, ведь и не показывал даже?

— Нет, какое подарки? — удивился Младояр, — Мы всю снедь с Крутена волокли, боялись в избах чего съесть, чтоб не потравили! А уж грибов мы точно не взяли бы. Дух от него был истинно грибной, точно помню…

— Полдня грибы пособираешь — пропахнешь, — возразил князь.

— Если все эти люди не пойманы, они ведь опасны, — фраза получилась кривобокая, но Дидомысл понял сына.

— Для вас с Иггельдом опасны? — уточнил Дидомысл, вглядываясь в глаза сыну.

— Для тебя, и для княжества, и для нас, в том числе…

— О себе, да о наставнике можешь не беспокоиться. Объясню. Помнишь, когда вы испытательный дом сожгли, Белый Ведун, или кто-то там еще — денег на пеньке оставил?

— Ну…

— А не приходит ли тебе в голову, что вы, Белого Ведуна добыв, тоже кому-то нужную работу исполнили. Вами довольны, неужели не понятно?

— Если все мы куклы, то что же… — растерялся Младояр, — Ты князь — или не князь?!

— Видишь ли, есть еще властители незримые. И у них — свои войны, нам подчас невидимые. Но вот так стало — задело краешком…

— Невидимые властители? — удивился юноша.

— Пусть и не властители, скажем — соправители, — вздохнул Дидомысл, — вот жрецы — тоже мне соправители. Иной богатый купец флотилию имеет поболее моей, денег хватит — две таких дружины, как крутенская, нанять. Надо будет богачам — столкнут два княжества, иль, наоборот, помирят. Второе, кстати, чаще случалось. А есть и такие сильные мира сего, о коих и не узнаешь, пока судьба не столкнет. Вроде Белого Ведуна…

Младояр с некоторой робостью ступил в Речной Храм. Благо — лето… Ведь полагалось пройти войти в святилище босиком, а врата тут не простые! Здесь никогда не стояло дверей, всегда открыто, но ни злой дух, ни велет, даже змеиного роду — никто не посмел бы пройти здесь. Ведь храмы стихий защищали сами стихии. Чтобы пройти в Храм Огня, приходилось не только миновать два костра, как в святилищах персов, не только перепрыгнуть третий, как полагалось у скитов, или пройти по углям — как у македонцев. В Крутенском святилище шли на поклон красной стихии сквозь пламя, опаляя волосы и одежды. Княжич всего раз ходил на поклонение огню, не испугавшись, не смотря на семилетний возраст, бушующего пламени. А ведь многие не выдерживали… Потом жрецы долго возились с теми, кто испугался огня. Известное дело — иногда нежить прикидывается человеком настолько искусно — сразу и не отличишь. Что и говорить о детях смешанной крови, матери которых — людского племени, отцы — неизвестно кто или что. Только огонь и помогал разобраться…

Но сегодня Младояр шел не к огню, а к воде. Прямо из врат, плескаясь и шумя, лил мощные поток чистейшей ключевой воды, норовя сбить с ног. Холодная, надо сказать, водица! Хотелось пробежать бегом, да не положено, нужно идти неспешным шагом, так, чтобы святая вода, омыв ноги, унесла с собой всю погань, так и липнущую к внукам Сварога.

Княжича удивило приглашение Речного Старца. Да еще условие — придти одному, без отца и наставника. Удивило, но нисколько не испугало. Оно конечно, говаривали, что в седой древности рекам и морям приносили жертвы, иной раз и человеческие. Но уже много веков Старцы Вод лишь охраняли людей, не требуя с них жертв. По крайней мере здесь, в Крутенском княжестве. Где-то там, далеко, по берегам морей приносят большие жертвы божествам водоемов. Где-то, но не здесь!

— Ты удивлен, отрок? — спросил Речной Старец.

— Да, — признался Младояр, разглядывая сидящего на троне в виде огромного желтого цветка кувшинки жреца. Пол храма был покрыт водой, по щиколотку, не более. Босые ноги старца покрывались водой аж по колено — у трона, видать, сделали углубление. Длинные вьющиеся волосы старца, известное дело — серебристые, седые, здесь, в святилище, казались необыкновенными, голубыми, точно того же цвета, что и бесконечная глубина синевы глаз мудреца.

— Наслышан я, много читаешь ты, княжич, свитков древних, у людей ведущих знаний набираешься, да и воспитатель твой — ведун знатный?

— Да, Иггельд мудр, — подтвердил княжич.

— Тогда должен ты знать, что мы, внуки Сварога, исконно речные люди, а воды ключевые — нам покровители, Дана — мать народа нашего…

— Есть люди степей, есть морей и гор, а мы — рек, — охотно затараторил Младояр в ответ, стремясь блеснуть знаниями, — наши предки исконно селились вдоль рек, поля засевали, да скотину разводили. А города закладывали лишь на больших реках, или где две реки сливались, или в море впадали…