Правила охоты - Джон Сэндфорд

— Отличный план, смерть может оказаться досадной помехой.

— Этого не случится, — доверительно сказала она. — Меня оберегают восемь полицейских двадцать четыре часа в сутки. Он не сможет до меня добраться.

«Или же если он до нее доберется, то улизнуть ему не удастся», — подумал Дэвенпорт.

— Надеюсь, что они дали тебе какое-нибудь сигнальное устройство.

— Конечно. Мы как раз сейчас об этом говорили. Оно похоже на маленький передатчик, я буду постоянно носить его на поясе. Стоит мне только нажать на кнопку, как все сбегутся.

— Не надо только слишком самоуспокаиваться. Ты ведь знаешь, что Карла Руиц даже не видела, как он к ней подошел. И если бы ее не беспокоил вопрос о том, что ей приходится выходить на улицу одной, и если бы она не носила с собой газовый баллончик, то она была бы мертва.

— Не беспокойся, Лукас, со мной все будет в порядке. — Макгаун понизила голос. — Знаешь, я хотела бы увидеться с тобой вне работы. Я хотела бы тебе кое-что сказать, но теперь, когда за мной следят круглые сутки…

— Конечно, — поспешно согласился он. — Нехорошо, если шеф или даже кто-нибудь из ваших узнает о наших отношениях.

— Вот и отлично, — сказала она. — Пока, старина Гнедой Конь.

— Береги себя.

Детективы установили за домом Макгаун прямое наблюдение, им помогали переодетые в гражданское полицейские, которые дежурили в машине без опознавательных знаков на прилегающей улице. В первую ночь, когда пост только что установили, Лукас не пришел. Слишком много полицейских, слишком много суеты — все это могло привлечь внимание соседей. На вторую ночь он остался дежурить с полицейским из отдела по борьбе с проституцией по фамилии Хенли.

— Ты у нее бывал? — спросил Хенли.

— Нет. А что, хороший дом?

— Неплохой. Маленький дом старой постройки напротив Миннехаха-Крик. Два этажа. На восточной стороне дома большой двор с несколькими яблонями. С западной стороны примерно в тридцати футах стоит следующий дом, пространство между ними просматривается. Должно быть, он ей обошелся в сотню тысяч.

— Ну, денежки у нее есть, — заметил Лукас.

— С таким-то личиком да еще на телевидении… В это можно поверить.

— Она сказала, что наблюдательные пункты установлены по обеим сторонам.

— Да. Наши расположились в доме напротив со стороны входа и в доме через аллею с задней стороны, — сказал Хенли. — Мы ведем наблюдение из мансард.

— Полиция сняла эти помещения?

— Хозяин дома со стороны Миннехахи не захотел брать деньги, он сказал, что рад помочь и так. Мы его предупредили, что все может продлиться и два месяца, а он ответил, что никаких проблем.

— Хороший мужик.

— Старик. Архитектор на пенсии. Мне кажется, ему нравится наша компания. Разрешил нам класть свои продукты в холодильник и пользоваться кухней.

— Ну а в другом доме?

— Там живет пожилая пара. Они согласились предоставить нам место, но было похоже, что они нуждаются, поэтому мы арендовали площадь. По две сотни долларов в месяц. Заплатили за два месяца. Они были рады.

— Смешно. Ведь это довольно дорогой район, — заметил Лукас.

— Я с ними разговаривал, у них не очень-то хорошо идут дела. Старик сказал, что они зажились на этом свете. Они ушли на покой в шестидесятых годах, оба получают пенсию, думали, что обеспечены до конца дней. А потом началась инфляция. Стали расти цены, налоги, ну и все такое прочее. Они едва сводят концы с концами.

— Гм. Так куда мы едем?

— К архитектору. Мы оставим машину на другой стороне реки и пешком перейдем мост. Потом пройдем за домами, которые стоят вдоль берега, и войдем в его дом через заднюю дверь. Таким образом, нас никто не увидит.

У архитектора был большой дом, который содержался в идеальном порядке. Везде было полированное дерево и восточные ковры, украшения из стали и бронзы, на стенах цвета яичной скорлупы висели замечательно выполненные черно-белые гравюры. Лукас и Хенли поднялись на четыре пролета лестницы и оказались в тускло освещенной мансарде. Двое полицейских сидели в мягких креслах, у их ног стоял телефон, между ними на треногах были установлены бинокль и подзорная труба. Рядом на полу лежал матрац. Около него стоял магнитофон, из которого лилась легкая музыка.

— Привет, — сказал один из них. Другой просто кивнул головой.

— Что-нибудь происходит? — спросил Лукас.

— Парень выгуливает собаку.

Лукас подошел к окну и выглянул на улицу.

Стекло с внутренней стороны было покрыто тонкой отражающей пластиковой пленкой. С улицы окно казалось прозрачным, и создавалось впечатление, что в комнате никого не было.

— Она дома?

— Нет еще. У нее десятичасовые новости, потом она приводит себя в порядок и обычно едет куда-нибудь поужинать. А потом уже возвращается домой, если только у нее не назначено свидание. Но в ближайшие две недели она будет приходить прямо домой.

Лукас сел на матрац.

— Я думаю, правда, я не уверен, что если он решит напасть, то он придет после того, как стемнеет, но до полуночи. Он осторожен. Он не захочет слоняться здесь в такое время, когда люди могут обратить на него внимание. Он наверняка сделает так, чтобы темнота скрыла его лицо. Я предполагаю, что он постарается пробраться в дом, пока ее нет, и набросится на нее, когда она зайдет. Именно так он поступил с Руиц. Второй вариант: он схватит ее прямо у двери, когда она будет ее открывать, и затащит в дом. Если он все правильно обставит, то внешне это будет выглядеть, как будто он встречает ее у входа.

— Мы подумали, что, может быть, он попробует как-нибудь ее обмануть, — проговорил один из наблюдателей. — Ну, например, подойдет к дверям и скажет, что его прислали за чем-нибудь с телевидения или что-то в этом роде. Короче, постарается сделать так, чтобы она открыла дверь.

— Это тоже возможно, — согласился Лукас. — Но мне больше нравится…

— Вот она подъезжает, — перебил его полицейский, стоявший у окна.

Лукас поднялся и осторожно подошел к окну. Красная спортивная «тойота» остановилась перед домом Макгаун. Из нее вышла Энни и направилась к двери, неся большой пакет с покупками. Она даже не посмотрела по сторонам и самоуверенно продефилировала к дому, открыла ключом дверь и шагнула внутрь.

— Вошла, — доложил наблюдавший за ней полицейский.

Его напарник зажег миниатюрный фонарик, посветил на свои часы и засек время. Тридцать секунд. Минута. Минута тридцать секунд. Минута сорок пять.

Зазвонил телефон, один из полицейских поднял трубку.

— Мисс Макгаун? Все в порядке? Отлично. Но не снимайте сигнальное устройство, пока не ляжете спать, хорошо? Спокойной ночи.

— Ты будешь приходить каждую ночь? — мимоходом поинтересовался Хенли.

— Почти каждую ночь. Часа на три или около того, с девяти часов до полуночи или до часу ночи, — ответил Лукас.

— Если наблюдение затянется, ты заработаешь нервное истощение.

— Ну а если тебя работа не доконает, то это сделает музыка, — заметил Лукас.

Из маленького магнитофончика продолжала доноситься незатейливая мелодия.

Один из полицейских, ведущих наблюдение, ухмыльнулся и кивнул в сторону своего напарника.

— Мы пошли на компромисс, — сказал он. — Мне нравится рок, а он его терпеть не может. Ему нравится кантри, а я слышать не могу всю эту дребедень. Поэтому мы нашли компромиссное решение.

— Могло быть и похуже, — выразил свое мнение Хенли.

— Хуже не может быть, — сказал Лукас.

— А ты когда-нибудь слышал группу «Нью Эйдж»?

— Ты победил, — сдался Лукас. — Бывает и похуже.

— Эй, мужики, черт побери, опять она.

— Что?

Лукас встал с матраса и подошел к окну.

— Мы подумали, может быть, ей невдомек, что шторы закрыты неплотно, — сказал полицейский.

Его напарник направил свой бинокль на дом Макгаун и проговорил:

— Ну же, крошка.

Лукас слегка оттолкнул первого полицейского от подзорной трубы и посмотрел сам. Труба была направлена в промежуток между неплотно прикрытыми шторами в окне второго этажа. Сперва ничего не было видно, потом появилась Энни, она прошла через полоску света, который, как догадался Лукас, шел из ванной. Она расчесывала волосы, ее руки были закинуты за голову. На ней были только белые трусики. И больше ничего.

— Ты только посмотри! — прошептал полицейский с биноклем.

— Дай-ка мне, — засуетился Хенли, пытаясь оттеснить их.

— Черт побери, вот это стопроцентная панамериканская телерепортерша! — почти благоговейно произнес полицейский и передал бинокль Хенли.

— Как вы думаете, она знает, что мы ее видим?

«Она знает», — подумал Дэвенпорт, наблюдая за лицом Энни Макгаун, на котором выступил румянец. Она была возбуждена.

— Очевидно, нет, — вслух проговорил он.