Орден Ассасинов - Колин Уилсон

Когда семья выехала из дома па бульваре Сансет, - оставив его более пустым, чем когда они приехали, - они ненадолго остановились в доме Гари Хинмена в Каньоне Топанго. В августе семья вернулась на ранчо Спана и убедила Джорджа Спана позволить им позаботиться о конюшнях в обмен за размещение (в «незаконных лачугах» на задах ранчо). В течение нескольких месяцев казалось, что создалась идеальная ситуация и воплотились мечты Хейт-Эшбери о совершенной гармонии. Одна девушка, которая жила там некоторое время, сказала о Мэнсоне: «Он был очень красив во многих ситуациях и дарил море любви». Ранчо начало заполняться большим количеством хиппи, которые прибывали исключительно для веселья, и Мэнсон начал «напрягаться» из-за нескольких вновь прибывших. Кто-то привез на ранчо венерические заболевания, и они распространились так быстро, что Мэнсону пришлось звонить доктору, чтобы бороться с болезнью. (Мэнсон всегда обвинял в разносе инфекции Сьюзен Эткинс). Большую часть свободного времени они проводили, играя «джем» на барабанах и гитаре - с травой или психоделиками, чтобы создать настроение, - и Мэнсон продолжал грезить о славе певца и композитора. (Его давний тюремный друг Фил Кауфман аранжировал в этот период три музыкальные сессии, но Мэнсон все сильнее и сильнее разочаровывался в коммерческой стороне этого дела.) Мэнсон не любил негритянский джаз, и записи Джимми Хендрикса были запрещены в семье. Книги также были запрещены, хотя Мэнсон любил, когда его девушки читали вслух «Сиддхартху» Германа Гессе.

У Мэнсона в этот период был впечатляющий успех. Владелец ранчо, которое находилось позади ранчо Спана, Ричард Каплан, был склонен отдать его семье в обмен на разукрашенную палатку. (Каплан в этот момент был под воздействием наркотиков.) Школьная учительница, которая подвезла членов семьи и вернулась на ранчо, была так покорена Мэнсоном, что отдала ему свои сбережения -11000 долларов.

Недалеко от ранчо находилась штаб-квартира религиозного культа «Источник мира»; его основатель, Кришна Вента, был взорван динамитом в 1958 году, возможно, это сделал разгневанный последователь. Мэнсон присутствовал на многих церемониях «Источника», и, возможно, именно это вдохновило его провести некое подобие символической церемонии распятия на кресте на поляне рядом с ранчо; Мэнсон был привязан к кресту, и сцена распятия была разыграна как нравоучительная игра - за исключением того, что она закончилась ритуальной сексуальной оргией.

Казалось, не было никаких сомнений в том, что за три месяца пребывания на ранчо Спана Мэнсон становился все более и более одержимым и озлобленным. Он хотел как можно дальше отдалиться от цивилизации. Один из его последователей сказал ему о Долине Смерти, национальном парке на другой стороне пустыни Мохаве, в трех сотнях милях от ранчо. В октябре 1968 года семья поехала на автобусе через пустыню, остановившись, когда загорелись тормоза, и, в конце концов, прибыла на заброшенное ранчо Баркер. Здесь они обосновались в блаженном одиночестве. Мэнсон даже мечтал о еще более полном удалении от мира; он слышал легенду о великой подземной пещере, из которой выходили индейцы Хопи, и он решил, что эта пещера должна быть где-то под Долиной Смерти. Эд Сандерс утверждает, что Мэнсон действительно отправился искать эту пещеру, возможно, надеясь использовать ее как вместительное убежище в случае воздушного нападения, если сбросят бомбу. Он был уверен, что цивилизация разрушит себя.

В ноябре 1968 года Деннис Уилсон с другом поехал в Долину Смерти, чтобы забрать джип, который одолжил Мэнсон, и они взяли Мэнсона с собой в Лос-Анджелес. Он вернулся в январе. Но зимние холода заставили его принять решение вернуться в цивилизацию. В феврале Мэнсон арендовал дом на Грешэм-стрит, Капога-Парк, в Лос-Анджелесе. Сосед Мэнсона сказал репортеру: «Мы были в очень хороших отношениях, но он был очень самоуверенным и презирал официальную власть... Вся его штука [философия] была о том, что рано или поздно все друг друга поубивают». Для Мэнсона казалось очевидным, что в мире, где происходит столько полных ненависти массовых убийств черных белыми, рано или поздно все вспыхнет. Он любил цитировать Библию, как сказал сосед (в конце концов, это единственная доступная книга в большинстве тюрем). Откровение Иоанна Богослова, с его пророчествами о гибели мира, чрезвычайно притягивала. Мэнсон руководил своей семьей из женщин, - возраст которых колебался от тринадцати до девятнадцати, - как некий иудейский патриарх. «Они казались довольно веселыми. Они не сдерживали своих желаний. В большинстве случаев они говорили, что отдали бы жизни за Чарли...» Там также было несколько детей. «Чарли ругался, когда кто-нибудь пытался наказать детей. Он действительно становился безумным, когда дети из его семьи пытались отшлепать своих детей...» Девушки воровали еду из супермаркетов. Патриция Кренвинкел, которая присоединилась к семье в это время, работала добытчицей пищевых отходов из мусорных баков за магазинами. (В ее свидетельских показаниях в суде она так же описывала «долгую идиллию» с Мэнсоном, когда они путешествовали вверх и вниз по побережью Калифорнии, живя в лесах. «Мы были словно лесные нимфы... Мы бежали через леса с цветами в волосах, и Чарли будто бы играл на маленькой дудочке».)

Но четырнадцатилетний мальчик, который убежал из дома и присоединился к семье на короткий период, а потом ушел, заявил, что Мэнсон хотел, чтобы все были его слугами. Без сомнения, есть элемент правды в том, что любой прирожденный лидер хочет иметь последователей. С другой стороны, репортер «Нэшнл Татлер» заявлял: «Очевидно, что Чарли Мэнсон обладал чудовищным сексуальным аппетитом, и это было главной причиной, по которой он уговаривал молодых девушек присоединиться к его культу». Это было полностью бессмыслицей. У Мэнсона не было необходимости быть фигурой, подобной Распутину или Свенгали, чтобы завладеть юными девушками; девушки приходили к нему потому, что он олицетворял отцовство, предлагая любовь и защиту. Тот же репортер описал Мэнсона как «держателя гарема [который] обращался со своими женщинами как с мелкими сошками», сбежавшими от невротической материнской ненависти. Но Сьюзен Эткинс описала отношение семьи к Мэнсону: «Мужчина есть мужчина. Он - король, и я - его королева. И королева делает то, что скажет король. Это правильное решение. Чарли - мужчина. Король? Посмотрите на его имя. Мэнсон. «Сын человека» (Man's son)... И теперь у меня есть видимое доказательство Бога, доказательство, которое церковь никогда не давала мне. Везде вокруг меня образы. Чарли принес мне эту правду». Но несмотря на это обожание, Сьюзен Эткинс была единственной девушкой семьи, которая доставляла Мэнсону неприятности; несколько раз она чувствовала порыв бросить ему вызов, хотя обычно подчинялась во время ссор.

Мэнсона все больше и больше захватывала идея глобального разрушения. На новом альбоме Битлз была песня под названием «Helter Skelter»[45]; Мэнсон, очевидно, не подозревал о том, что это спиральная горка, по которой дети скатывались на маты, и решил, что это должно быть кодовым названием великого дня, указывавшего, когда Свиньи будут забиты. (На том же альбоме Битлз есть еще песня «Piggies»[46].) Есть искушение поверить в то, что в это время Мэнсон начал сходить с ума, хотя нет никакого точного доказательства, чтобы подтвердить это. Возможно, что психоделические галлюцинации не позволили ему увидеть разницу между мечтами и реальностью. Он начал составлять смертный список людей, которые должны умереть, когда придет время; в нем были различные кинозвезды - среди них были Уоррен Битти и Джули Кристи, - а так же Терри Мелчер. Также в список, - который разросся до одиннадцати имен, - входили различные последователи Мэнсона, которые отступили от семьи. Среди них был Пол Уоткинс, который услышал о семье Мэнсона в 1968 году и посетил их в Каньоне Топанга. «Когда я вошел, меня сбили с ног шесть обнаженных девушек... Его первыми словам, обращенными ко мне, были "Бери любую из этих девушек. Они все твои". Понятно, что шестнадцатилетний Уоткинс вошел в семью. Он также заметил любовь Мэнсона к животным и сказал, что у Мэнсона была некая «сверхъестественная власть над животными». Они натолкнулись на гремучую змею, когда входили в пустыню. «Чарли сказал мне не бояться ее и сесть перед ней. Я сделал, как он сказал. Должно быть, я сошел с ума, но таково было влияние, которое он имел надо мной. В любом случае чертова штука потрещала несколько раз, пока я, сидя рядом, умирал от страха, а затем она поспешно уползла. Это было всего лишь стечением обстоятельств, но в это время я поверил в то, что Чарли обладает сверхъестественной силой...» (Он, похоже, не знал о том, что змеи, если представилась возможность, всегда избегают стычки.) И в последний год - с августа 1968 по август 1969 - Мэнсон, казалось, культивировал эту веру в свои магические силы среди последователей. Патриция Кренвинкел заявила о том, что она видела, как он превратился из человека в скелет - понятно, что это была психоделическая галлюцинация. Она также заявила, что «тридцать или сорок раз Мэнсон заставлял старых людей вновь приобрести свою молодость. Но воздействие не сохранялось, потому что они не верили в чудо». Легенда о периоде в Каноге - упоминаемая Сандерсом - рассказывает о том, что девушка по имени Бо стояла на коленях и сосала пенис Мэнсона и вдруг, в порыве воодушевления, откусила половину; Мэнсон волшебным образом мгновенно исцелил себя. Патриция Кренвинкел также, казалось, предполагала, что она видела его подобным Христу: «Все, что он когда-либо делал, он делал для того, чтобы дать, и если вы смотрели на него, вы могли увидеть любовь, которую он предлагает во всем, что он делает - своими движениями, своей бесконечной добротой». И этот бесконечно добрый гуру продумывал план начала великой Революции: заставить своих последователей совершить серию убийств, в которых белые обвинили бы Черных Пантер - так начнется массовая резня.