Пески Калахари - Уильям Малвихилл

Выбрав себе место для ночлега, Смит лег на спину и долго глядел на небо, огромный купол которого опрокинулся над ним. Как далеко он был сейчас от городов, ярко освещенных электрическими огнями и забитых автомашинами? Сколько миль отделяло его от них, сколько лет, сколько столетий?

На рассвете снова двинулись в путь. Пустыня осталась позади. Бушмены шли по плоской и сухой саванне, где изредка встречались зеленеющие низины, испещренные следами куду и антилоп. Повсюду слышалось пение птиц. В щелкающих звуках языка бушменов Смит уловил новые нотки; их охватило какое-то возбуждение. Взрослые перестали экономить воду, а дети стали носиться, прыгать и играть, как заведенные. Фу-Манчу как-то ушел вперед один. Через несколько часов они догнали его — тот сгибался под тяжестью туши молодой газели. Однако бушмены не сделали даже привала. Они продолжали идти, торопясь пересечь однообразную саванну.

Наконец они достигли крошечной деревеньки, в которой жило десятка два бушменов небольшого роста. Жители деревни высыпали навстречу, послышались ставшие уже привычными Смиту приветствия, болтовня и восклицания. Они все осматривали негра с интересом, женщины, смущаясь и отворачиваясь, мужчины с недоверием, а некоторые и просто враждебно. Староста деревни, бурно жестикулируя, указал пальцем на незнакомца. Затем он обменялся несколькими фразами с Платоном. Смита охватил страх. В руках этих людей он был совершенно беспомощен. Вполне вероятно, что большинство из них впервые так близко видели незнакомого человека, негра, скорее всего врага; может быть, никто из них никогда не видел и белых людей. Они были последними из людей каменного века, оставшимися на земле, и Смит находился в их власти.

Однако бушмены не причиняли ему вреда. Между двумя вождями произошла какая-то сделка. Медленным шагом они прошли к группе деревьев, где их ожидали все остальные.

В деревне стояло несколько хижин из травы и колючих ветвей, напоминавших запущенные улья. Каждая из них была построена под низким искривленным от ветров деревцем, которое словно поддерживало это сооружение. Несколько стариков сидело перед хижинами, почти не обращая внимания на подошедшую к ним группу. Похожие на древние мумии, сидели они, греясь на солнце, неподалеку от бездымного костра. Их желтоватые тела были неправдоподобно испещрены морщинами. Смит никогда в жизни не видел таких старых людей.

На ветвях деревьев висели тонкие сухие ленты мяса. Почти около каждой хижины аккуратными рядками лежали наполовину зарытые в землю скорлупы страусовых яиц. В них хранились запасы воды. Жители деревни разошлись, занявшись каждый своим делом. Подведя Смита к одной из хижин, вожди дали ему понять, что он может здесь поселиться. Смит сел, улыбаясь и кивая головой. Подошел ребенок и принес ему скорлупу, другой притащил дыню цамка. Негр был голоден. Разбив дыню небольшой палкой, он начал жадно есть, а дети, собравшись вокруг, наблюдали за ним. Тогда он принялся развлекать их, строить им рожи, предлагать ломтики дыни, но эти миниатюрные создания с бегающими глазенками отшатнулись от него, испуганные и озадаченные видом черного гиганта, которого привело соседнее племя.

Смит продолжал наблюдать за жителями деревни. Он видел женщин с кожей абрикосового цвета, толкущих что-то в ступах, очищающих шкуры, возвращающихся из саванны с палками-лопатами и шкурами, полными кореньев и клубней. Пищу они готовили в глиняных горшках, а младенцев носили, подвешивая к бедрам. Женщины делали вид, что не обращают на него никакого внимания, но скрыть своего интереса никак не могли. В деревне бушменов Смит провел трое суток. Страх прошел. Никто и не думал убивать его, чтобы полакомиться человеческим мясом или принести в жертву с помощью какого-либо ужасного способа; его кормили и не беспокоили. Два охотника, Фу-Манчу и Ринклбелли, даже взяли его однажды с собой в поход через саванну.

Смит с сожалением понимал, что племена вот-вот разойдутся в разные стороны в поисках непостоянных и быстро исчезающих запасов пищи и ему придется покинуть деревню. Ведь бушмены — охотники, питающиеся тем, что посылает им природа. Хижины они используют всего лишь несколько недель в году, а остальное время передвигаются по обширной территории. Ни один современный человек никогда не жил среди настоящих бушменов, не мог понять их мыслей и чувств.

Вероятно, встреча двух племен происходила ежегодно. В это время молодые девушки встречали будущих супругов вне своей группы крови, вне своего рода. Наблюдая за ними, Смит замечал признаки зарождавшейся застенчивой любви между молодыми людьми и угадывал возбужденное состояние среди подростков, когда мимо них проходила красивая гибкая девушка.

Молодежь много танцевала. Каждую ночь. Один танец Смит хорошо понял. Две группы мужчин стояли на коленях лицом друг к другу. С перекошенными от ярости лицами они громко рычали и потрясали руками в воображаемом гневе. Это была, без сомнения, пляска воинов. После началась игра, уже хорошо знакомая Смиту. Вновь два ряда мужчин стали лицом друг к другу. Они хлопали в ладоши и негромко гудели. Неожиданно все выбрасывали руки вверх, выставив вперед несколько пальцев. Если число поднятых пальцев противостоящего соперника оказывалось большим, то он, приплясывая, подходил к проигравшему и уводил его к линии, разделяющей команды. Это напоминало Смиту игру в орлянку или перетягивание каната.

Некоторые танцы продолжались до глубокой ночи, и Смит засыпал, наблюдая за ними. Были танцы группы воинов вокруг большого костра из ветвей боярышника. Они едва двигались, извиваясь всем телом и стараясь идти небольшими шажками. Вокруг танцующих, хлопая в ладоши и топая ногами, ритмично двигались женщины. Был танец, имитирующий охоту: вокруг костра и через него грациозно прыгал бушмен, обхватив голову руками и выставив над головой два пальца, изображая рога.

Однажды бушмены затеяли любопытную игру, очень понравившуюся Смиту. Ему даже захотелось самому принять в ней участие, но он не решился это сделать, опасаясь нарушить какое-нибудь табу. По одну сторону хижин на плоской площадке собрались мужчины с длинными тонкими и гибкими прутьями. Один из них повесил на конец своего прута странного вида предмет, своеобразный твердый шар на кожаной плети. На другом конце болталось большое перо. Внезапно бушмен метнул шар высоко в воздух. Взлетев, удерживаемый трепещущим сзади пером, шар стал медленно падать вниз. Все бросились за ним. Один из играющих, высоко подпрыгнув, первым подцепил его своим прутом и снова бросил ввысь. Мужчины носились с невообразимой скоростью и проворством. Игра напоминала Смиту бадминтон или травяной хоккей. Наблюдать за ней было чрезвычайно интересно. Ему захотелось узнать, с какого времени играли в нее маленькие человечки и как давно вообще известна эта игра.