Воины ветра - Дмитрий Янковский

– И на парусах оторвемся, – покачал я головой. – От турбин инверсионные следы могут остаться. И начнут ребята с перепугу палить по невидимой цели.

– Да, не надо, – поддержал меня Дан. – Препятствий впереди никаких не ожидается, оторвемся потихоньку.

Примерно через полчаса в эфире прозвучал доклад командира звена об отсутствии каких бы то ни было визуальных проявлений вероятного противника. База позволила им вернуться.

Еще через десять минут я осторожно приладил свой перископ, и мы убедились, что доблестное шестое погранзвено экранопланов благополучно возвращается в Ейск. Мы к тому времени порядком отклонились от их курса в сторону моря.

– Отключай поле, – приказал я.

Когда, как в акте великого творения, проявилось небо и твердь земная, сразу стало полегче. Угнетала меня черная бездна, да и не меня одного, судя по заметному облегчению на лицах соратников.

Вскоре ожили виброкристаллы радиосканера.

– База командиру шестого звена, – раздался напряженный голос в эфире.

– На связи шестое звено.

– У нас та же цель на радаре.

Молчание в ответ. Долгая пауза. Потом снова:

– База вызывает командира шестого звена.

– На связи.

– Снова проявилась цель по «Гусиной стае».

– Информацию принял, – спокойным голосом отозвался командир.

Снова пауза.

Я понимал, что главный диспетчер базы находится в крайне неловком состоянии, совершенно не представляя, как поступить. Снова отдать приказ на возвращение в злополучный квадрат? Глупо. Да и командир звена может сослаться на нехватку топлива и послать всех к чертям. Я бы на его месте именно так и поступил. И замучаются инкриминировать невыполнение приказа.

Думал диспетчер почти минуту.

– Следуйте прежним курсом, – произнес он. – Постарайтесь как можно быстрее освободить сектор «дельта».

– Вот и начинается, – вздохнул я.

– Что начинается? – настороженно спросил Игорь.

Дан вопросов не задавал. Как бывший ракетчик он прекрасно знал, для чего диспетчер приказал шестому звену убираться из нашего сектора.

– Орудие готово?

– Да, – ответил Дан.

– Тогда всем слушать боевое расписание! Дан остается на мостике. Будешь неусыпно следить за радаром. Как только появятся характерные метки, корректируй мой огонь, используя полярные направления по часам и удаление в километрах. Игорь остается за пультом и ведет яхту, выполняя все курсовые эволюции с докладом по каждой. Антон спускается в трюм и контролирует работу основного силового агрегата и конденсаторов. Радиосвязью для внутренних переговоров не пользоваться, а то засекут частоты и будет совсем худо. Всё понятно?

– Да, – ответили все бойцы моей бравой команды.

– Антону особо, – добавил я. – По возможности обесточь всё, что только можно, что не влияет на парусный ход и простейшую навигацию. Режим конденсатора задай на полное наполнение, потому что энергии мне надо будет много для каждого выстрела, но стрелять я буду редко. Пусть генератор спокойно работает между выстрелами в режиме наполнения. Если есть возможность запитываться от ходовых турбин, врубай их сразу после моего выстрела. Ты будешь внизу, команды я тебе подавать не смогу, поэтому сразу мотай на ус и задавай вопросы, если что не понятно.

– Ракеты? – спросил он.

– Да, ожидаются, – кивнул я. – Дан, свистни мне, как только звено выйдет из сектора между нами и Ейском. И обязательно зафиксируй все места пусков, мне это может понадобиться.

– Понял, – ответил напарник.

Сказать по чести, при всей мощности главного носового орудия, оно не было специально предназначено для противоракетной обороны. Поэтому вся надежда была именно на мощность. Сам я тоже не был канониром по специальности. Дело знал, но на уровне специалиста третьего класса. Тоже не ахти. Однако другого способа отразить ракетный натиск у нас не было. А он будет, я его давно ожидал, почему и велел Дану материализовать носовую пушку.

– Всем занять места согласно боевому расписанию! – распорядился я.

А сам спустился с мостика и перешел на бак. Орудие было новеньким. Одному богу известно, наверное, каким образом Дворжеку удалось заполучить это чудо инженерной мысли. Ну и самому Дворжеку, разумеется. Понятно было одно – свинтили его не со списанного винд-крейсера.

Усевшись в кресло, я запустил систему контроля и прицел дальнего огня. Вблизи с ракетами точно не справиться, так что придется использовать всю дальнобойность орудия. Опробовав педали горизонтального и вертикального наведения, я убедился, что орудие весьма резво и точно реагирует на мои команды.

Ждать пришлось недолго – с мостика раздался голос Дана:

– Есть ракетный пуск. Удаление тридцать, направление одиннадцать.

Я тут же развернул стволы орудия на одиннадцать часов по воображаемому циферблату, где двенадцать часов приходились строго по нашему курсу. Эта система корректировки огня сохранилась с древнейших времен, когда часы еще были механическими, но оказалась настолько удобной, что с успехом сохранилась до наших времен. Прицел ловил цели, начиная с двадцатичетырехкилометрового удаления. Если пуск произошел в тридцати километрах от нас, значит, ракеты должны вот-вот появиться в голографической сетке. Они и появились – десять янтарных точек. Неплохой залп, но и не массированный обстрел. Пока. Если начнут бить малым калибром, а по логике вещей так и будет, можно ожидать до пятидесяти целей в воздухе одновременно. Но с моими навыками и десятка хватит, чтобы вспотеть.

Прикинув скорость подлета, я поспешил прицелиться, выбрать упреждение и шарахнуть из всех стволов. Потекли секунды. Раскаленная плазма – не лазерный луч, она со скоростью света перемещаться не может. Зато ракеты двигаются ей навстречу, что сокращает время от выстрела до попадания. Разогнанные до трех тысяч метров в секунду заряды в прицеле выглядели несущимися вперед рубиновыми стрелами. Примерно две секунды осталось. Одна…

Голографический экран подернуло рябью – фиксация попадания. Я присмотрелся и мысленно охнул от неожиданности. Четыре заряда выкосили целых три ракеты из стаи, я на такой успех точно не рассчитывал. А ведь это в самом начале огневого контакта! На пятнадцатой секунде, при подлетном времени в полторы минуты.

Тут же взвыли турбины, сильно запахло озоном – это Антон врубил дополнительный силовой агрегат для восстановления потраченной на мощный залп энергии.

– Дан! – выкрикнул я, что есть сил. – Сколько процентов осталось?

Он кубарем скатился с мостика и рухнул в люк машинного отделения. По идее, можно было стрелять хоть сейчас, но я боялся, что если выберу остаток энергии из конденсатора, и ее не хватит, то вся нагрузка ляжет на оси силовых агрегатов. Видал я, как гнутся они в дулю при подобных раскладах. Даже на канонерских лодках, куда более приспособленных к экстремальным нагрузкам тяжелого боя.

– После выстрела оставалось тридцать процентов! – выкрикнул Дан, высунувшись из люка машинного отделения. Я его еле услышал за воем турбин, но примерно такого ответа и ожидал, так что мог и по губам прочитать. Получалось, что залп отнимал чуть меньше энергии, чем я рассчитывал. Не зря Дан говорил об усиленных силовых агрегатах. Тоже великий плюс.

– А сейчас? – спросил я.

Мне надо было понять, с какой скоростью заполняется конденсатор. Дан скрылся под дырявой палубой, через пару секунд высунулся и на пальцах показал шесть, а потом ноль. Ясно, за тридцать секунд восстанавливаемся на шестьдесят, для выстрела нужно семьдесят, значит, следующий залп полностью опустошит генератор, а оставшиеся десять лягут на генераторы. Нормально, по осям не ударит, особенно с учетом того, что турбины работают.

Оставалось чуть меньше минуты подлетного времени. Переключившись на прицел ближнего боя, позволявший бить куда более точно, я выкрикнул:

– Курс строго на юг! Дан, расчехляй бортовое орудие! Игорь на радаре!

Яхта сильно накренилась.

– Есть курс на юг! – доложил рулевой.

Мы вышли на крутой бакштаг, я резко развернул стволы и прицелился в самый центр смертоносной стаи, чтобы окончательно разделить ее на два фланга. Игорь, умница, поднял два косых паруса, очень эффективных при попутном ветре. Ракеты, понятное дело, были с радарным наведением, так что подправляли курс вслед за нами, но теперь, при нашей скорости, им пришлось тратить время на довольно крутую дугу. Выждав еще десять секунд для гарантии, я ударил сначала из двух стволов, чтобы не опустошать генератор, а потом, оценив попадание, сразу из двух оставшихся.

Первый залп, благодаря точности прицела ближнего боя, выжег двумя зарядами три ракеты, зацепив одну плазменными брызгами. Второй выстрел тоже был эффективным – два попадания, две ракеты. Уцелели всего две цели, причем одна по краю правого фланга, другая по краю левого. Оставалось двадцать секунд подлетного времени, когда Дан привел в боевую готовность электромагнитную пушку. На нее не требовалось много энергии, она и без конденсатора, на одних генераторах, могла эффективно работать.