Русская кровь - Олег Кулагин

Кругом – обычные жилые кварталы. Точнее, были жилыми. Когда-то…

Мы двинулись к крайнему подъезду панельной девятиэтажки.

Тут притормозили. Стальная дверь с вырезанным кодовым замком была распахнута. В тамбуре – темно. Майя посветила внутрь фонариком. Кажется, никакой «паутины» или «пузырей».

– Чисто, – сказала девушка.

По привычке она хотела идти первой.

Султан поймал её за плечо:

– Отойди-ка… И вы – тоже!

Достал гранату, выдернул кольцо, швырнул её внутрь и захлопнул железную дверь.

Взрыв показался не очень сильным.

Но когда мы опять глянули внутрь, сквозь клубы пыли в луче фонарика обнаружили разбрызганную по стенах и потолку зеленоватую жижу. Будто какую-то студёнистую дрянь вдребезги разнесло гранатой.

– Вот херня, – выругался Султан.

– Что там такое? – заинтересовался Крот.

– Уверяю, ничего хорошего.

– Надеюсь, что оно не нас поджидало? – пробормотал я.

– Надейся, – подмигнул Султан. И глянул на Майю, – А хвасталась, что всё здесь знаешь.

Она поморщилась и выдавила:

– Спасибо.

На лестнице было светлее. Поднимались мы медленно. Остановились на площадке третьего этажа.

– Выше нет смысла, – решил Султан, – Если что, придётся драпать через балконы. А альпинисты из меня и Крота неважные.

Двери квартир были открыты. У металлических – аккуратно вырезаны замки. Деревянные – выбиты вместе с петлями.

Мы выбрали стальную дверь. Окна квартиры должны были выходить в сторону центра.

На этот раз обошлись без гранаты.

Посветили фонариками в прихожую. И первым пустили внутрь Индейца.

– Тебе полезно, – усмехнулся Султан, – Тренировать храбрость.

Тот слегка изменился в лице. Но всё таки шагнул вперёд.

– Никого, – доложил изнутри.

Квартира была трёхкомнатная. Хотя не слишком обширная – стандартной советской планировки. Мы проверили все комнаты. Без сюрпризов. Толстый слой пыли и ни единого следа.

– Уютно, – сказал Султан. Смахнул пыль и опустился в просторное кресло. Мебель и вся обстановка были нетронуты – даже тарелки остались целёхонькие на столе. Будто хозяева на минутку выскочили из дома. Да так и не вернулись.

Индеец открыл сервант. Порылся внутри и обнаружил серебряные ложки. Радостно взмахнул ими в воздухе:

– Смотри, Султан!

Тот лениво зевнул:

– Угу. Оставь себе.

Индеец торопливо сунул ложки в карман:

– А красиво жили. Богато. Видео-панель на полстены… Неужели до нас тут никто не шерстил?

– При Фомине? На фиг ему твои ложки и панели.

– А раньше?

– Раньше – «юсовцы». Но у них были свои заботы. Обнесли город «колючкой». И долго обеззараживали территорию. Говорят, при бомбёжке какие-то химикаты взорвались…

Да, «химикаты».

Хорошая версия для местных…

– Это что, юсовцы квартиры вскрывали? – удивился Индеец.

– Наверное, – кивнул Султан, – Какая нам разница? Ты не мельтеши… Расслабься. Мы своё возьмём.

– И чужое – тоже, – съязвила Майя.

– Неправда. Больше, чем судьбой определено – не урвешь. Тут у каждого свои цифры, – прищурился бригадир, – У кого миллиард. А кому и рваного бакса не видать.

– Ты даже судьбу деньгами меряешь?

– Не я – её. Она. Взвешивает и отмеряет.

Мы заклинили внутреннюю деревянную дверь шкафом из прихожей. Сверху водрузили эмалированную миску. Если кто-то начнёт к нам ломиться, миска будет вместо сигнализации. Загремит так, что мёртвого разбудит.

– Это для подстраховки, – объяснил я, – Все равно надо выставить караул.

– Конечно, – согласился Султан, – Полночи – твой, полночи – мой.

– Я – первая! – вызвалась Майя.

– Вторым будет… Индеец.

Кто бы сомневался.

– Мы слегка нашумели гранатой, – пробормотал Крот, – Нас не будут разыскивать?

– Вокруг – никого, – успокоила Майя, – А звуки быстро гаснут. Уже за квартал ничего слышно.

– А если всё таки услышали?

– Разложенцы – они ведь не люди. Причинно-следственных связей не строят… Главное, не попадаться им на глаза.

Ксения подошла к окну. Осторожно высунулась из-за шторы:

– Смотри-ка, туман стал реже… И небо видно. Чуть-чуть.

– Это бывает, – кивнула Майя, – К ночи.

– Там есть звёзды? – вдруг спросил Крот.

– Угу. Пару штук проглядывает, – ответила Ксюха, – Но ещё слишком светло.

Слепой бандит шагнул к окну. На ощупь повернул ручки и приоткрыл створку. Вдохнул прохладный вечерний воздух:

– А улица?… Расскажи, что ты видишь.

– Что тут рассказывать? Обыкновенная. Кафешка вон – «Тополёк». Скверик с детской площадкой. Качели, горка… Магазин «Продукты»… Смешно. Там на вывеске одна буква – кривая. Эй, ты чего? Чего плачешь… дурак?

– Извини, – улыбнулся Крот, – Я точно… старый дурак. А это – мой город.

Глава 9

Ужин был не слишком изобильный, но сытный. Тушёнка, хлеб, немного свежих огурцов. Индеец нашёл в кладовке банку консервированных помидор. Более чем трёхлетней давности, но внешне довольно аппетитные.

Индеец сглотнул слюну. Но Султан вздохнул:

– Не будем рисковать. Тем более на ночь.

– Хоть продегустируем, а?

– Дегустатор выискался. Что б ты потом полгорода обгадил?

Индеец притих. Видимо, было что вспоминать.

А вот найденная там же свиная тушёнка, исходя из даты, была вполне годная. Её сразу определили к остальным нашим запасам.

Бутылку коньяка «Коктебель» беречь не стали. Выпили на четверых. Шоколада и лимона не было. Поэтому закусили варёными яйцами с луком. Майя от коньяка и лука отказалась.

– Зря, – удивился я, похрустывая луковицей, – Тебе полезно. Тут ведь сплошные витамины.

Иногда мне сложно уловить женскую логику.

Или запах ей не приятен? Чтоб его отбить, я пополоскал рот медицинским спиртом. Султан поделился содержимым фляги.

Спирт я уже не закусывал. Запил водичкой.

К окончанию ужина, на улице стемнело.

Всех клонило в сон.

Бригадир и его люди остались в гостиной. Для нас отвели спальню в конце коридора. А Майя заняла пост. Присела на стул рядом с входными дверями. АК106, пара гранат – что ещё нужно девушке, чтоб скоротать время.

– Зови, если чего, – шепнул я.

– Обязательно.

Кажется, отвык я от спален. Ночую бог знает где… Стога сена, подвалы, а то и вовсе под открытым небом.

Устал я от романтики.

Меланхоличным взглядом окинул комнату. Паркет, ковры на стенах и на полу, обои в цветочек – такое всё обыкновенное. И уютное. Бра тут не включишь, но даже в свете фонарика, комната выглядит, как ожившая мечта. Мечта о покое.

Если смахнуть пыль и забыть обо всём. Представить, что там, за окном обыкновенный город… Наверное, я бы неделю отсыпался.

– Тут мило, – озвучила Ксюха.

Плотные шторы мы задёрнули. Снаружи высокое дерево, но лучше не рисковать.

Под покрывалами, одеяла и простыни оказались довольно чистыми. Конечно, это было не так уж критично – спать мы собирались одетыми. А все равно приятно.

Из соседней комнаты я приволок ещё один матрас, одеяло и подушку. Разложил на полу у входа. Это для меня.

Ксюха расшнуровала ботинки, скинула их и поставила у кровати. С удовольствием вытянулась на белой простыни:

– Супер! Прямо, как дома… – замолчала, глядя в потолок. Может, вспомнила о своём настоящем доме. Которого давно уже нет.

Мне захотелось сказать ей что-то доброе. Но подходящих слов так и не нашлось.

– Спокойной ночи, – пожелал я. И выключил фонарик.

Думал, сразу провалюсь в сон. Ведь вымотался за день. Ноги – свинцовые, голова – чугунная. Под конец ужина веки сами слипались…

А теперь, в плотных объятьях темноты, я вдруг остался наедине с мыслями. И сон куда-то ушёл…

Бандиты, наверное, давно дрыхнут без задних ног. По-моему, здесь, в городе, они чувствуют себя увереннее. В своих грёзах уже делят добычу. А я… почему мне так муторно? Неужто надеялся, что Болхов будет другим?

Разве он мог выглядеть иначе?

Давно не город. Скорее, археологический памятник…

Глупости… Не бери в голову, Денис.

Я перевернулся на другой бок.

– Эй, – шепнула Ксюха, – И тебе не спится?

Я промолчал.

Она вздохнула:

– А Крот, оказывается, здесь жил. Где-то рядом.

– Городок – маленький. Тут всё было рядом.

– Знаешь, если б я сейчас вернулась в свой московский двор… Мне б тоже, наверное, стало тоскливо. Так тоскливо, хоть волком вой…

– Всегда трудно возвращаться в своё прошлое.

– А я… иногда об этом мечтаю.

– Это хорошо. Когда есть о чём мечтать.

Что-то скрипнуло за окном. Я встал и осторожно глянул между шторами. Чёрное дерево плавно покачивалось в лунном сиянии.

– Что там?

– Ветер. Спи, Ксюха. Завтра – тяжёлый день.

– Разве у нас бывают лёгкие? – улыбнулась она.

Огонёк теплится в темноте. Тревожный, багровый…

Я иду к нему.

Пламя растёт.

Мне становится жутко – так, что руку сводит судорогой. В этой руке у меня теннисная ракетка.