Ты – ведьмец. Книга первая (СИ) - "Серый Мыш"

Ко мне в качестве друзей жениха приставили шестерых стражников, одетых в парадную униформу. Они по-дружески обступили меня, давая понять, что пути назад нет. Как, впрочем, и в любом другом направлении, не ведущем в сторону алтаря. В какой-то момент рядом со мной оказался капитан Ходкевич, сообщивший, что он будет исполнять роль моего шафера. Это была единственная хорошая новость за сегодня.

– Мне кажется, я знаю, почему будущий жених не должен видеть перед свадьбой свою предполагаемую невесту, – сказал мне Ян, подойдя поближе, чтобы его слова не заглушал шум толпы.

– Ну и почему же? – вяло отреагировал я.

– Скорее всего, чтобы не одумался и не сбежал.

– Ты думаешь, что у меня есть возможность сбежать? – я кивнул в сторону окруживших меня «друзей жениха».

– Я слышал, что волк, попавший в капкан, может сам отгрызть себе лапу, чтобы вырваться на свободу.

– Умеешь ты подбодрить человека, – я осуждающе покачал головой.

У входа в часовню откуда-то появилась кривая и с виду ненадёжная конструкция, увитая свежесорванными цветами. Было очевидно, что готовивший эту импровизированную арку очень торопился, потому что некоторые цветы были вырваны с корнем и прямо в таком виде привязаны к необструганным деревянным брускам. Из часовни выволокли и установили рядом с аркой высокий стол, призванный изображать алтарь. Всё происходило в какой-то суете и спешке, от чего у меня сложилось впечатление, что невесте и её папеньке очень не терпится начать.

Левее и чуть позади алтаря расположились несколько человек с музыкальными инструментами. С их стороны начало потихоньку раздаваться нестройное пиликанье, отдельные звуки духовых инструментов и сдержанное позвякивание. Затем заиграла какая-то унылая мелодия, и шум толпы постепенно стих.

– Пора, – Ян подтолкнул меня в бок, – выдвигаемся.

Мы стройной коробочкой подошли и встали по правую сторону перед алтарём. Музыка заиграла громче, толпа расступилась, и по образовавшемуся проходу к алтарю прошёл пан Бжздецкий. Он вёл под руку слегка прихрамывающую даму, одетую в праздничное белое платье, которое подозрительно плотно облегало её дородную фигуру. Лицо дамы почти полностью было скрыто под полями пышной белой шляпки, с которой свисали края тонкой полупрозрачной ткани. На виду оставался лишь мощный квадратный подбородок, украшенный большой торчащей родинкой. При очередном шаге ткань на шляпке приподнялась немного выше, и мне показалось, что я разглядел над тонкими губами дамы крючковатый нос и едва заметные усы.

– Я полагаю, это маменька невесты? – шёпотом спросил я шафера. – Надеюсь, сама невеста выглядит посвежее.

– Это как раз и есть невеста, – так же шёпотом ответил Ян и предусмотрительно сжал мой локоть, чтобы я не дёргался.

– Что-то мне расхотелось жениться на этой Образине, я передумал, – моя попытка вырваться не увенчалась успехом. – Лучше отправьте меня в тюрьму.

– На Гразине, – поправил меня капитан, – уже поздно, раньше надо было думать. Ещё позавчера вечером.

– Чёрт, это сколько же я тогда выпил? – я не мог поверить, что воспылал страстью к этой хромой усатой толстухе. – Ян, у тебя с собой случайно нет какого-нибудь крепкого алкоголя?

– Боюсь, тебе это уже не поможет. Да и не успеешь ты выпить нужное количество, так что терпи.

Начальник стражи с дочерью подошли и встали слева от алтаря. Невеста продолжала прикрывать лицо полями шляпы и вуалью, застенчиво глядя в пол.

– Обряд проводит святой отец Шломо Залман, – объявил стоявший возле алтаря служка в чёрной сутане.

– В смысле – Шломо? – пан Бжздецкий рявкнул так, что музыканты сбились с ритма и испуганно затихли. – У нас тут вообще-то католическое венчание.

– Таки шо вы так возбудились, папаша, – святой отец подошёл поближе к алтарю и поправил пилеолус на своей голове, заправляя выбившиеся из-под него кучерявые волосы. – Я вполне себе уполномоченный викагий Ченстоховской католической епагхии. Или вы нафантазиговали себе, что к вам в ваше захолустье отпгавят самого митгополита Гнезновского?

Я удивлённо уставился на отца Залмана, чья картавая речь и пышная причёска слегка диссонировали с колораткой на воротнике его чёрной рубашки, выглядывающей из-под такого же чёрного пиджака. Тот совершенно не смутился и продолжил:

– Давайте не будем делать дгуг дгугу головную боль и пгиступим, а то вгемя уже к обеду, а у нас ещё ни в одном глазу. Пгедлагаю молодым обменяться кольцами и пгоизнести клятву вегности, шобы я уже таки имел счастье вас обвенчать и, наконец, пообедать и пгичаститься.

После слов святого отца невеста подняла голову, и мы встретились с ней взглядами. Её выпученные глаза с трудом помещались между пухлыми розовыми щеками и пышными густыми бровями. При этом правый глаз смотрел на меня, а левый – на Ходкевича.

– НЕТ!!! – заорали мы одновременно с невестой.

– Папенька, кого ты мне пытаешься подсунуть? – и без того кривое лицо Гразины исказила гримаса недовольства. – Это что ещё за сморчок со шрамом на роже? Где мой черноволосый прекрасный герой в чёрном плаще и шляпе?

Тут до меня дошло, что судьба всё-таки благосклонна ко мне. Судя по словам невесты, в качестве жениха она планировала увидеть совершенно другого. Я с облегчением вздохнул и расслаблено улыбнулся. Пан Бжздецкий, не разделявший моей преждевременной радости, решил взять судьбу за горло и направить её в нужное русло.

– Дорогая, сейчас мы наденем на него плащ со шляпой и закрасим шрам, не волнуйся, – он оглянулся в поисках адъютанта.

– Да как ты не понимаешь, папенька, – голос у Гразины был не только противный, но и громкий, – как ты его не ряди, всё равно он не заменит моего возлюбленного Гаврюшу.

На этой фразе понимание происходящего настигло не только меня, но и капитана Ходкевича. Он моментально просёк ситуацию и отпустил мой локоть, справедливо полагая, что мне теперь нет смысла бежать. Оставалось только закрепить достигнутый прогресс, и я обратился к викарию:

– Святой отец, вы же видите, что ни одна из сторон не имеет намерения сочетаться браком. Если я не ошибаюсь, католическая церковь против подобных союзов.

– Воистину азохнвей! А ведь ещё утгом моё сегдце убеждало меня оказаться от этой поездки, но я его не послушал. Ехал вегхом, тогопился, отбил себе об седло весь тухес. Тащил с собой специально выданный мне бочонок цегковного вина для пгичастия и благословения молодых. И шо мне тепегь делать, обгатно его везти?

– Зачем же обратно, пейте здесь, – я быстро уловил основную мысль.

– Но это пгичастное вино, его нельзя пить просто так, оно только для благословения!

– Так посмотрите, святой отец, сколько вокруг всего, ожидающего вашего благословения. Дома, деревья, люди, птички, домашние животные. Благословите всё это и пейте себе на здоровье. А если вы и меня благословите на подвиги, то я даже готов угостить вас обедом, тут недалеко есть неплохой трактир.

– Так, слушайте все сюда! – голос викария разнёсся над толпой. – Мне только што было откговение, и я благословляю вашу дегевню и всех её жителей. Все могут идти по своим делам, венчание отменяется.

– Как отменяется? – пан Бжздецкий явно не ожидал такого поворота.

– Очень пгосто. Жених с невестой не хотят венчаться, поэтому пегестаньте делать мне бегеменную голову и идите по домам. А у меня сгочный заказ на индивидуальное благословление.

Отец Залман оказался не дурак пожрать за чужой счёт и выпить за казённый. Я с благодарностью принял благословение и пообедал вместе с ним, но пить вино отказался, справедливо полагая, что одного подарка судьбы на сегодня достаточно и не стоит её больше испытывать. Праздник по случаю отмены венчания начался сразу же после благословения. Трактир был битком и Мойшек с племянником едва успевали разносить заказы. Отмахнувшись от начальника стражи и пригрозив тому отлучением от церкви, если он не оставит святого отца в покое, викарий наблагословлялся до состояния полного просветления, уговорив в одно лицо почти весь бочонок. Отправлять его в таком виде в обратный путь никто не рискнул даже на телеге. Мойшек выделил до утра одну из комнат, мы переместили в неё безмятежно спящего отца и предусмотрительно заперли на ключ. Участвовать в праздничной пьянке совершенно не хотелось, поэтому я решил сходить в казармы за учеником, забрать конфискованный меч и вернуться.