В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса - Мартин Писториус

Она рассказала мне, что друг ее детства научил ее видеть дальше тела после того, как его парализовало от шеи и ниже.

Ему было немногим больше 20 лет, и после того вечера, когда машина, в которой он ехал, столкнулась с поездом, он мог бы решить, что его жизнь не имеет смысла. Но он вместо этого вознамерился стать фермером, как и его отец. Сегодня он женат и управляет фермой, раскинувшейся на тысячи акров.

– Пусть он не способен самостоятельно пить чай, зато умеет управлять фермой, потому что он может говорить, и это все, что ему нужно, – рассказывала мне Джоанна. – Кроме того, он намного счастливее, чем большинство людей, которых я знаю.

Но я полагаю, что корни ее бесстрашия тянутся гораздо дальше – в детство, проведенное в глуши Южной Африки, здешняя свобода, сущность этой земли впиталась в Джоанну. И если выбирать одного человека, на которого можно было бы возложить ответственность за ее храбрость, думаю, это будет ее отец, Ат ван Вик. Он тоже был фермером, и с того момента, как три его дочери и сын достаточно повзрослели, чтобы позаботиться о себе, он предоставил им полную свободу на своих землях.

– Всегда следует стараться делать дело до тех пор, пока не кончатся силы, – говорил он своим детям, – вместо того чтобы сказать «нет» и даже не попытаться.

Поэтому Джоанна, ее сестры и брат еще в ранней юности научились пользоваться оружием, наслаждаясь полной свободой на той земле, на которой фермерствовал их отец. Когда у Ата в 36 лет случился инфаркт, первое, что он сделал, выйдя из больницы, где ему сделали операцию шунтирования, – набросил петлю аркана на самую высокую ветку дерева, до которой смог достать, и соорудил качели для своих детей. Они висели высоко над руслом ручья.

– А еще выше сумеешь раскачаться? – с удовольствием спрашивал он, когда они взмывали в воздух над его головой.

Ат знал, что приблизился к смерти на несколько десятилетий раньше, чем «положено» по возрасту, но не собирался позволить ей запугать себя, не собирался трястись над самим собой или своими детьми. Так что, когда он повез их на побережье, чтобы они увидели море, Ат позволил им плавать в волнах. Он постоянно приглядывал за ними, но при этом дал им возможность испытать и воду, и самих себя. Когда они ездили в буш выслеживать дичь, он позволял Джоанне, ее сестрам и брату сидеть в кузове открытого грузовика.

– Я остановлюсь и подберу их, когда они вывалятся, но не раньше, – сказал он матери одной из подруг Джоанны, когда та сделала ему замечание, сказав, что детям небезопасно так путешествовать.

Самые драгоценные воспоминания Джоанны связаны с каникулами, которые она вместе с семьей каждый год проводила на ферме на окраине национального парка Крюгера. Ферма принадлежала лучшему другу ее отца. В эти драгоценные недели Джоанна вместе со своими сестрами и братом рыскали по бушу, выслеживая львов, антилоп гну, слонов и импал, усваивая бесценные уроки, касающиеся дикой природы и самих себя.

Первым пришло смирение – в результате понимания, насколько мало на самом деле значат человеческие желания: слоны, идущие знакомой тропой на водопой, затопчут людей, если те преградят им путь, а рой диких пчел не потерпит воришку, чей палец тянется к сладкому меду. Какими бы важными мы себя ни считали, мы – всего лишь часть вечного цикла природы.

Затем они научились быть настороже каждое мгновение, обнаружив, что львы становятся почти невидимыми, ложась в длинные буйные травы буша на дневной отдых. Дети должны были быть постоянно бдительны, следить за каждым своим шагом, чтобы нечаянно не наткнуться на дремлющий прайд.

И наконец, они усвоили искусство храбрости и способы его применения. Они узнали, что, столкнувшись с разъяренным слоном, нужно бежать как можно быстрее, но если на тебя надвигается лев, следует застыть на месте неподвижно, чтобы обманом заставить большую кошку поверить, что ты – добыча, не стоящая трудов.

Таковы были уроки, которые Джоанна усвоила еще ребенком, и это бесстрашие одарило ее свободой духа, о существовании которой я доныне даже не подозревал. Но мало-помалу она начинает передавать эту свободу мне, и я чувствую себя так, словно душа моя воспаряет.

48: Я говорю ей…

Вчера вечером я написал ей: «Не могу перестать о тебе думать. Я тебя люблю. Я должен был тебе об этом сказать».

Как я это понял? Не могу сказать точно, но нечто, отличающееся от логики и здравого смысла, говорит мне, что это так. Я знаю ее всего несколько недель, однако уверен, что теперь она навсегда стала частью моей жизни.

«Любовь моя, – пишет мне на следующее утро Джоанна. – Знаешь, как давно я хотела начать письмо к тебе с этих слов? Но до сих пор у меня не было возможности сделать это. Какой счастливой ты меня делаешь! Я люблю тебя почти до боли».

Сердце мое перестает биться, когда я читаю эти слова.

«Я понимаю, это безумие, ведь мы еще даже не встречались, – пишу я. – Но я уверен в тебе так, как никогда ни в чем не был уверен».

«Я понимаю, – пишет она мне. – Мне приходится постоянно напоминать себе, что все это происходит на самом деле, потому что порой я никак не могу поверить, что действительно испытываю эти чувства. Как это возможно? Я никогда не предполагала, что такие чувства возможны для меня, и они меня чуть ли не пугают. Я как будто больше не могу контролировать свои эмоции».

«Да, сколько бы раз я ни спрашивал себя, не сошел ли я с ума, я знаю, что мне это все равно, – пишу я ей. – Я люблю тебя. Все очень просто».

Мы разговариваем торопливо, слова в письмах летают туда и обратно, текстовые сообщения мечутся по линиям Интернета, а мы пытаемся осмыслить свои переживания.

«Но как ты можешь быть уверен в своих чувствах, если мы с тобой еще не встречались?» – спрашивает Джоанна.

«Потому что я ощущаю это физически, каждой своей клеткой, – отвечаю я ей. – Мое сердце сжимается, когда я говорю тебе эти слова. Я знаю, что во многих отношениях это может казаться бессмыслицей, но у меня такое ощущение, будто мы связаны. Ты принимаешь меня больше, чем любой другой человек в мире».

«У меня тоже такое чувство, будто я сошла с ума, – пишет она. – Мне хочется время от времени себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не сон, потому что я по уши влюблена в мужчину, с которым еще даже ни разу не виделась, и все же мне кажется, что я знаю тебя много лет».

Я понимаю, почему нам приходится задавать вопросы об урагане, который без предупреждения ворвался в нашу жизнь. Когда твой мир мгновенно становится совершенно иным, это дезориентирует. Но любовь не подчиняется логике, и наши фантомные сомнения легко развеиваются. За эти годы я не раз слышал, что, когда встречаешь подходящего человека, видишь это сразу, и теперь я понимаю, что люди имеют в виду. Это чувство не похоже ни на одно из тех, которые я когда-либо знал.