Восход тьмы - Милен Сарто

ПРОШЛОЕ.

Континент Фаервил, королевский дворец,

Цикл 9697 от Прихода Первых, лье 29.

Златоглазый записывал за учителем моменты, которые не смог понять, читая «Биологические аспекты магии». Его преподаватель, облизав сухие губы, постарался вновь достучаться до своего ученика:

– Я знаю, совсем скоро вам предстоит занять престол, мой принц. Но это не значит, что вы должны…

– Отец сказал, что я обязан этому обучиться, Панцерро, – не дал договорить ему Обсидиан, чувствуя, как его щеки краснеют от стыда. Панцерро был невысоким, но при этом крупным мужчиной с седыми курчавыми волосами. В этот момент его лицо выражало жалость к принцу Цереры. – Но я просто хочу понять, почему у меня не получается… Неужели дело во мне, сэр?

Панцерро сложил руки в замок и глубоко вздохнул, качая головой. Он понимал, что убеждать мальчишку не имело никакого смысла, ведь его отец все равно будет требовать от него большего. После этого Панцерро стал медленно объяснять Обсидиану, словно маленькому ребенку, очевидные, на его взгляд, вещи:

– Как мы с Вами уже говорили, – ответил учитель, – сейчас не каждый из потомков Первых Богов способен превращать внутреннюю энергию в материальную. Этот навык был утрачен генами со временем в силу ненадобности: пропала необходимость защищать Первоначала.

Панцерро был уже седьмым преподавателем за последние полцикла, но он нравился Обсидиану намного больше остальных. Он рассказывал столько всего, чего принц никогда не мог узнать из книг или тем более от отца:

– Сейчас это считается большой редкостью, чем, допустим, девять этерналлиев назад. И ваш отец должен это прекрасно понимать. – С нажимом на последние слова пробурчал преподаватель.

– Почему так, сэр? – не унимался Обсидиан, подняв на учителя золотые глаза. Тогда Панцерро обратил внимание на синяк, идущий по скуле принца, который тот старательно закрывал волосами. – Неужели сейчас действительно нет Эфира и Ночи? Нет магии первоэлементов? И это значит, что я никогда не смогу?

– Простите, мой принц, но магия, как и дикий зверь, нам не принадлежит. Вот она с вами, а в следующий миг против вас. И наоборот. Могу лишь предполагать, что все это связано с тем, что она… – его речь прервал резкий стук двери о стену. В учебном зале наступила гробовая тишина, прерываемая громким шагом, похожим на марш.

Обсидиан вздрогнул. В нос бросился резкий запах крови, ладана и пепла, от которого все его внутренности сжались в один комок. Его выворачивало от смеси этих запахов, и в то же время они для него были самыми родными.

«Отец…» — пронеслись мысли в его голове, и он тут же закрыл листы с записями. – «Но… зачем он пришел?»

– Ваше величество, – учитель с непроницаемым лицом низко поклонился королю. – Чему обязан вашему присутствию на занятии?

Виссарион бросил презрительный взгляд в сторону Панцерро, словно тот был ведром с помоями. Он так и не ответил на его вопрос. Вместо этого Виссарион подошел ближе к Обсидиану, который крепко держал листы закрытыми. Принц молча вперил взгляд в стол, даже не поднимая золотых глаз на отца.

– Показывай, как проходят занятия, – прокаркал король, скрестив руки на груди. – Давай, наколдуй мне что-нибудь.

Обсидиан молча кивнул и, раскрыв листы, согнул в локтях трясущиеся руки. Принц прикрыл глаза и постарался изобразить жесты, о которых ему говорил Панцерро – мудры Первоэлементов. Обсидиан изо всех сил старался представить, как разгорается пламя в его руках. Как внутреннее тепло тела преобразуется во внешнее. Как дикий огонь Сирьяна, дремлющий в его крови, проснется. От напряжения жилка на висках начала пульсировать, но он не останавливался.

Ничего не происходило.

Обсидиан пробовал снова и снова до тех пор, пока обессиленно не опустил руки. Голова была готова расколоться на части, а из носа пошла кровь, которую он вытер тыльной стороной ладони.

Виссарион зарычал, словно дикий зверь, взмахнув крепко сжатыми кулаками в воздухе. Руки Обсидиана дернулись лишь на мгновение, чтобы прикрыться. Это не ускользнуло ни от Панцерро, ни от Виссариона. На лице последнего возникла ухмылка, и он опустил крепко сжатые кулаки.

Королю нравилось, что, несмотря на юношеский возраст, когда все внутри восстает против внешнего мира, его сын был тихий и покорный, словно забитая собака.

– Отвратительно, – выплюнул он это слово в Обсидиана, будто кислоту. – Ну давай посмотрим, чему тебя тут учат в теории. – Аль’Сивьери старший вырвал из рук Обсидиана листы и начал читать. С каждой новой страницей его лицо багровело от злости.

– Отец, я…

– Заткнись! – он со всей силы шлепнул Обсидиана стопкой листов по лицу. – Посмотрите на него внимательно, что вы видите!?

– Будущего правителя Цереры, – спокойным тоном проговорил Панцерро, стараясь не отрывать карих глаз от короля.

– А я вижу сопляка, который не умеет пользоваться ни оружием, ни магией! – гнев отца был заметен невооруженным взглядом. Его кроваво-красная аура расползалась по полу, словно щупальца осьминога. Запах ладана и пепла резал глаза. – Я вижу безмозглого скалли, который даже не может воспользоваться даром нашего народа! Он позор нашего рода, идущего от самого Сирьяна, первого Дракона! И вместо того, чтобы учить его полезным навыкам, вы рассказываете ему детские сказки и основы!?

– Во-первых, учитель здесь я, и решать это мне, – Обсидиан поднял умоляющий взгляд на Панцерро, надеясь на то, что тот замолчит, чтобы избежать смерти. Но мужчина понимал, что его ждет, поэтому с особым нажимом продолжил:

– А во-вторых: насколько мне известно, вы точно также никогда не обладали магией Дикого огня, а то, что у вас, это лишь договор с… – но Панцерро не успел закончить свою гневную тираду, так как Виссарион в этот же момент направил на него алые щупальца.

Седьмой преподаватель магии стал истекать кровью так, будто кто-то изнутри разорвал все его сосуды. Но этого королю было мало: он мгновенно придушил Панцерро. Учитель упал на пол, больше не шевелясь, а его багровая кровь быстро растекалась под ним.

Хоть последняя фраза была сказана не полностью, Обсидиан уловил ее суть, внимательно глядя на Виссариона каким-то другим взглядом. Их золотые глаза встретились, но глаза старшего Аль’Сивьери были не из чистого золота, а напоминали грязный песок. Король отвел взгляд первым, высоко подняв подбородок.

– Ты не говорил, что эта сила не твоя, – впервые за долгое время Обсидиан осмелился говорить с отцом строго. Он встал со своего места, еле-еле совладая с нахлынувшими эмоциями.

– Да с какой стати еще смеешь обвинять меня, щенок?! – взревел мужчина. Крупицы тьмы в глазах размножились. – Забыл, кто я такой!?

– Ты требуешь от меня силы, хотя сам никогда не имел