Карабинер (СИ) - Форс Элен

Из коридора раздаётся отборная ругань.

- Да куда она могла деться, блядь? Ты видел эту мышь, она всего боится? – К моему счастью, я произвожу не лучшее впечатление и меня легко недооценить. Я сама не могу поверить, что решилась на такую дерзость.

Слышу, как распахивает дверь в комнате. Как тяжёлые шаги проходятся хаотично по ковру.

- Далеко она не могла уйти, парни бы заметили её. Где-то в доме. – Замечает мужчина с уже знакомым голосом. Он распахивает шкаф и заглядывает в него. Я задерживаю дыхание и не двигаюсь. Лучше всего я умею рефлексовать и плыть по течению и сейчас отдаюсь на волю судьбе. – Говорил же, убрать обоих и всё! Я спускаюсь и разбираюсь с Сирийцем, дело вышло из-под контроля!

Он выходит и отчаянно начинаю хватать ртом воздух.

Раздаются оглушительные выстрелы.

- Блядь! – мужчина выбегает из комнаты. Что-то произошло.

Я даже не знаю, где находится погреб. Что я могу против сорока головорезов?

Продолжаю стоять на месте. Мышцы сводит судорогами.

Зейд.

Тридцать процентов моего тела потеряли чувствительность после термической обработки кислотой. А вот все сто процентов моей гнилой души не чувствовали ничего с рождения. Ребёнок из боли, гнилой плоти и проклятой душонки. Рождённый, чтобы умереть.

- Может ему правое ухо отрезать? – спрашивает Уно, молодой испанец. Дури много, разума мало. Видно, сразу по нему, неоперившийся. Кидает бравадой, а сам ничего из себя не представляет. Боится меня. Страшно ему, что я боли не чувствую. Хочет криков, только не вырвет ничего из моей глотки. Зелёный слишком.

Самая сильная мышца – мозг. Уно это не понял, поэтому сегодня умрёт.

Мои мысли больше заняты Натой. Арландо – старый шут, не должен тронуть её. Стар, физически не активен. Любит больше показушничество, чем дело. Сначала захочет разговорить её, подкупить, решит зверствовать только когда не получит результата.

Я здесь уже минут двадцать, засекал время. Значит, скоро Арландо перестанет пиздеть и перейдёт к делу…

Облизываю разбитые губы, утоляю жажду кровью.

Пора выбираться.

- Резать, так два, для симметричности. – Поддеваю испанца. Он слабое звено из троицы, что осталась со мной. Его эмоции сыграют против него.

Ошибка Арлика, он посчитал, что трое с лёгкостью справятся со мной.

- Да хоть сначала уши, потом яйца, любой каприз. – Уно подходит ко мне вплотную и достаёт нож. – Я могу вообще тебя на лоскуты пустить, Сириец. Не такой страшный, как о тебе говорят. Без яиц совсем будешь жалким.

Он искренне в это верит. Маленький глупец. Самонадеянность всегда убивает.

Уно кровожадный и это пугает обычных людей, что не валяются в дерьме каждый день. Со мной такое не прокатывает, я не боюсь ни его угроз ни жажды резать. Даже если он оттяпает мне пол лица, я выживу и буду жить с тем, что осталось.

- Бывает. – Усмехаюсь и смотрю ему в глаза. Он же простой бычок, вспыхнет на красную тряпку. – Ну так что пиздишь без дела, приступай. Или ты только на словах крутой, а на деле скорострел не боевой?

- Уно. – грохочет за его спиной здоровенный итальянец в возрасте. Он заметно нервничает, чувствует, что я не просто так разговорился. – Он тебя специально провоцирует, оставь его. Приказа отрезать ему что-то пока не было!

- А что он мне сделает? А? – Уно опускает и прижимает нож в моему паху. – Он уже труп. Посмотри на него.

Я труп уже давно, только Уно это ещё не понял.

Подаюсь вперёд, вжимаюсь в лезвие, натягиваю железные оковы на максимум и говорю Уно прямо в лицо:

- Ничего. Но не по тому, что я труп, а потому что я не обижаю сладеньких маленьких мальчиков. Ты уже позвонил маме, сказал, что поужинал и переоделся в пижамку? М, Уно, мамин сладкий пирожочек! – Обычно молодые парни попадают в наёмники из детских домов или сбегают из неблагополучных семейств. Большая редкость, когда кто-то рождается с психическими отклонениями и просто примыкает к отбросам – убийцам. Я попадаю в точку. Уно никогда не видел мамочку, она его главный жизненный триггер. Святыня, которую нельзя трогать.

Парень вспыхивает.

- Не тебе говорить о моей маме. – Уно плюёт мне в лицо.

- Почему не мне? Может, между нами есть кровное родство? Знаешь, сколько шлюх я переебал в своём блядушнике? Не факт, что среди них не было твоей мамы. Одну испанку я помню…

Парень замахивается ножом, делает слишком далекий рывок и теряет точку опоры, непрофессионально, им двигают эмоции. Я же раскачиваюсь назад, чтобы Уно промахнулся, полетел по энерции мне на встречу. Обхватываю ногами его хилое тело, сдавливаю до хруста костей, опускаю и обвиваю шею, жду когда начнётся кислородное голодание.

К нам бросаются его дружки, они пытаются отодрать Уно от меня, пинают и даже засаживают нож в плечо. Им удаётся оттащить пацана, но я успел достигнуть цели. У меня ключи от оков. Я сжимаю зубами заветный металлический предмет.

Не знаю почему эти идиоты постоянно кладут его на самое видное место.

Подтягиваюсь из последних сил и тянусь зубами к руке в оковах. Мышцы ноют, тело кровоточит. Лезвие в плече здорово мешает. У меня есть всего пара секунд, пока кучка идиотов отвлечена и пытается определить – жив Уно или нет.

Меня столько раз пытались убить разными способами, что этот – полная херня. Если бы в доме не было бы Наты, я бы вообще не нервничал.

Арландо нужно было найти кого-то посерьёзнее, а он нанял Арлика с его стадом уродов. Они все подчинялись правилам итальянской мафии и знали, что их ждёт, если я выйду. Они боялись меня и это делало их слабее. А Арландо слабым делала жадность, такой риск ради наследства. Глупость.

Отстегнув одну руку, я быстро стал расстёгивать вторую.

- да… - Один из них услышал лязг цепей и заметил мою попытку выбраться. Метнулся ко мне. Но я легко одной рукой сжал его горло, нащупал на шее позвонок и сломал его, травмируя сонную артерию. Парень умер быстро, даже не почувствовал боли.

- Давай договоримся сразу. – Говорю более спокойно последнему наёмнику. – Не рыпайся и я тебя не убиваю.

Конечно, лгу. В живых они даром мне не сдались. Но в глазах мелькает надежда. Пока он думает, я отстегиваю вторую руку и полностью освобождаюсь от оков.

- Ну так что? – Прежде чем решение принято, я вынимаю из плеча нож и точно запускаю его в последнего парня. Лезвие входит как по маслу. Что ж. Минус три.

Разминаю затекшие мышцы. У двери в погреб ещё двое. Из-за толстых стен они не могли слышать шума. Поднимаю автомат, заряжаю его и иду вверх по лестнице.

Боль приятно разносится по всему телу. Ранений много. Нужно в срочном порядке подлатать тело, если я хочу выбраться отсюда.

Распахиваю дверь и нажимаю на спусковой крючок. Прямо сейчас Арлик и Арландо узнают, что что-то пошло не так. И скорее всего Арландо решить прикрыться Натой, она станет его живым щитом.

Предсказуемый. Почему я его не убил ещё?

Нужно исправить.

Поднимаюсь по лестнице на первый этаж, захожу в комнату и опускаюсь на корточки и прислушиваюсь. Отдалённые шаги справа. Два, три человека. Тяжеловесы, если судить по шаркающим звукам.

Подпускаю их ближе, поднимаюсь и стреляю через стену. У меня преимущество. Я хорошо знаю этот дом и помню, что стену тут возвёл Матео лет пятнадцать назад, чтобы отделить пространство. Она гипсокартонная и легко пропускает металл.

Ещё минус три.

Перезаряжаюсь, забираю пули. Макаю губку в кровь и пишу послание Арлику на стене.

«Хочешь жить, не вмешивайся»

Очередная ложь. Я обязательно найду его и на примере его шкуры покажу, что бывает с теми, кто принимает заказ на мою голову.

Иду дальше.

Ната.

Начинает казаться, что я сижу в шкафу целую бесконечность.

Слышу крики и стрельбу. Каждый выстрел будто в меня. Вздрагиваю каждый раз.

Я трусиха. Всегда была такой. Хотелось бы найти в себе смелость выйти из шкафа и убежать, но я продолжаю стоять и дрожать. Не знаю, что делать и куда бежать.