Земля, которой нет - Сергеевич Клеванский

Северянин стремительным, неуловимым движением обнажил сабли. Он скрестил их перед собой и резко выдохнул. Воздух задрожал, перья ворона встопорщились и ему пришлось взмахнуть крыльями - потоки воздуха преображались, олицетворяя собой настоящий хаос. Будь на горизонте туча, черная птица клялась бы, что надвигается буря, но небо было чистым, словно слеза младенца.

Песчинки сорвались с места и вот туча стала походить на рассерженный рой пчел или стаю танцующих скворцов. Гладиатор вытянул сабли вперед, а потом разрубили ими невидимого врага. Песок, вопреки ожиданиям, вовсе не повторил этот жест, расходясь убийственными серпами или лентами. Наоборот - он сжался, а потом устремился к стене. На миг, лишь краткий миг, но ворон увидел в этой туче оскаленную пасть Силха, погнавшегося за жертвой. И, быть может, то что услышала черная птица, была лишь иллюзия, созданной игрой ветра, но уши четко различили рык Царя Зверей.

Ветряной Силх, нашедший олицетворение в песке, врезался в южный угол стены и та взорвалась каменной крошкой. Гладиатор, убрав сабли, смотрел на бескрайнюю долину облаков, вид которой теперь не загораживало такое недоразумение, как стена толщиной почти в метр.

- Демон, говоришь? - хищно улыбнулся северянин. - Да хоть сам дьявол!

Ворон, оглашая окрестности страшным клекотом, взмыл под купол голубого неба, исчезая черной точкой в его вышине. Он увидел достаточно, но подозревал, что эта была лишь малая часть того, что увидит после. И пусть на горизонте не было туч, но древняя птица отчетливо ощущала, как надвигается что-то неопределимое как девятиметровый водяной вал, гигантское как гребень горы Шао, нависшей над страной где рождается солнце, по легендам, лежащей за океаном, на который величаво смотрит Алиат. И кроваво-мрачное, как Врата бездны, которые вот-вот распахнуться.

Ворон исчез в небе, оставляя гладиатора в полном одиночестве.

Тим Ройс

Натерев руки странным, белым порошком, похожим одновременно и на тальк и на магнезию, я уселся на скамейку. Стены, увешанные броней, смотрели на меня словно насмешливо, с молчаливым вызовом. Они будто говорили - "Мы видели многих, и ты лишь один из них, завтра тебя здесь уже не будет". Немые, древние стены, видевшие тысячи гладиаторов.

Прислонившись спиной к стойке с разнообразным оружием, я прикрыл глаза. Вот уже почти сезон, я жил в полном одиночестве. Гвардейцы уже давно испарились, уйдя на свои бутафорные городские посты, а со старушкой служанкой я не общался, да и она не горела желанием поболтать со мной "о девичьем". И та тишина, повисшая в корпусе гладиаторов, меня почти не напрягала, скорее она даже дарила покой, но здесь все было совсем по-другому.

Тишина этой комнаты, служившей входом на песок арены, внушала мне ощущение неловкости и беспокойство. Все было не так. Не было слышны лязганья точильного камня, резво бегущего по лезвия клинка или секиры. Смолкли хлопки побеленных порошком рук, обрабатывающих опасные участки тела. И не слышно было редких шуточек, которые так любимы теми, кто идет по краю бритвено острой косы Седого Жнеца.

Да, здесь все было иначе. Не как раньше, и это "не как раньше" было страшнее самого опасного и кровавого демона, которого могли только выпустить на Арену. Хотя бы потому, что демон, это просто новый противник, даже враг. Его можно ударить, наслаждаясь глухим отзвуком, можно пронзить, пьянея от бьющей из порванной артерии крови, его, наверно, можно убить.

Но как ударить тишину, как её пронзить? Ей можно было только убить, но вот в чем беда - для этого убийство никак не обойтись без подельника. Да, спокойствие, ледяное, могильное спокойствие этой древней комнаты пугало меня куда больше даже самого опасного врага.

Тут, как далекое горное эхо, до слуха дотянулся приглушенный возглас горна. Все ближе и ближе, сильнее и резче стали раздаваться тугие скрипы рычагов, поднимавших тяжелые цепи. Пыхтел щербленый ворот, натягивая массивные металлические звенья. Медленно поднималась стена, заливая комнату светом.

Сперва желтая полоска, оживляющая краски, коснулась пола, потом лизнула ступни и стала подниматься выше, согревая меня теплом зенитного солнца. Но я продолжал сидеть. Даже когда своеобразная дверь приняла горизонтальное положение, а все вокруг потонуло в гуле толпы, я продолжал сидеть. Я не мог себе позволить, не насладиться этим моментом. Тем самым моментом, когда бессмертное существо - тишина, была повержена и растоптана тысячью кричащих и галдящих людей. И, если уж одно бессмертное создание нашло свою погибель, то может и другое - то, с которым я должен сегодня сразиться, тоже встретит не менее недвусмысленный конец.

Скрипнув кожаной броней, я вышел на песок. Подняв правую руку, в которой была зажата сабля, я приветствовал толпу, отвечавшую мне аплодисментами, лепестками разнообразных цветов, опавшими звездами парящими к песку, и звонкими возгласами, терзающими внезапно проснувшееся эго. Это людское море захватывало в свои теплые объятья, оно пьянило терпким вином и вызывало привыкание не хуже самого сильного наркотика. Я больше не бегал от Арены, но с нетерпением ждал каждой новой битвы.

Встав в центре, я повернулся лицом к ложе. Там, среди умудренных мужей и Наместника, виднелось лицо прекрасной леди. Правда сейчас оно было обезображено некоей хищностью и мстительностью. А может таковым оно было всегда, ведь кто знает, что прячется под племенем свечи.

Лидер свободного острова Териал, взмахнул рукой и произнес какую-то длинную, пафосную речь. Но я не слушал, лишь неотрывно смотрел на платформу. Это была самая обычная, простенько, но добротно сбитая деревянная платформа. На ней стоял кристалл, скрытый под серой плащаницей. Это я понял лишь по одному только тянущему чувству в груди. Магия, те её ниточку, что зависли в воздухе, устремились к кристаллу, безвозвратно поглощаемые им.

Наконец толпа вновь взорвалась криками и топотом, что означало лишь одно - время пришло. Наместник повернулся ко мне. На миг мы встретились с ним глазами и взгляд этот было невозможно не узнать. Все равно что если бы я был узником, который удостоился чести взглянуть на своего палача. Но толкователь законов Термуна не испытывал тех же эмоций.

Я не успел заметить, что он сделал, но вдруг под трибунными засияли голубые кристаллы. Они были небольшими, больше похожими на прожекторы, но их назначение было весьма прозаичным и понятным. Никто не хочет, чтобы обезумевший демон стал терзать мирных жителей. Эти кристаллы они как ловушка - не позволят твари выбраться. Что ж, вполне логичное решение. В следующий миг кристалл, стоявший на платформе, взорвался тысячами осколков. Себя явил демон.