Пепельный рассвет - Александр Конторович

Сейчас на позициях ракетчиков Морозова замерло всё. Только чуткие антенны локаторов прощупывают небо своими импульсами. А вовремя мы им боезапас подвезли!

— Цель в зоне поражения! — хрипит динамик.

— Хреначь его! — рублю рукой воздух.

— Разрешаю открытие огня! — стискивает в руке микрофон оператор за стойкой.

— Приказ принял! Выполняю!

Мучительно медленно тянуться секунды… а что я хотел услышать? Звук стартующей ракеты? Или крик отчаяния в эфире? Не знаю…

— Цель поражена, — совершенно буднично сообщает голос из динамика. — Расход — одна ракета. Наблюдаю падение обломков.

Вот так выглядит война из-под надежных бетонных стен и крыш…

— А нехреново тут бабахнуло! — старший лейтенант Кадочкин сдвинул кепи на затылок. — Что ж такого они везли?

Пейзаж, расстилавшийся перед ним и его бойцами, действительно отчасти напоминал лунный. Вздыбленная земля, обгорелые остатки деревьев… рвануло здесь весьма прилично.

Солдаты поисковой команды с сомнением оглядывали место падения самолета — найти тут хоть что-нибудь неповреждённое было весьма нелегко. Однако же выхода не было — полученный ими приказ двойного толкования не допускал. Поэтому, облегчив свою душу путем выстраивания сложных словесных конструкций, тщательно описывавших самолет и его пассажиров, Кадочкин приказал разбить временный лагерь и выставить оцепление. Мало ли… Пускай вокруг и тайга, но вот забредет кто-то посторонний на место падения… а там что-то опасное да уцелело… И куда этого умника опосля девать? Сразу хоронить — вроде бы и не за что, а в госпиталь волочь… далеко.

Вскоре от укрывшихся в распадке палаток потянуло вкусными запахами — дневальный разогревал на костре еду. Проголодавшиеся за несколько часов пути солдаты быстрее задвигали ногами, стремясь поскорее завершить первый проход места падения. Пока ещё — не слишком тщательный, надо было сначала определить границы зоны поиска.

— Товарищ старший лейтенант!

Чертыхнувшись про себя, командир поисковой команды заспешил на голос. Боец стоял по пояс в какой-то ямке и призывно махал рукой.

— Что у вас, Корольков? — на ходу окликнул его старший лейтенант.

— Да вот…

Но Кадочкин уже присел на корточки около ямы. Присвистнул.

— Это кто ж такой будет-то?

На земле лежал труп человека в летном обмундировании. Добротная куртка на спине топорщилась от пробоин — он погиб ещё в воздухе. Каким образом уцелело тело при пожаре — бог весть! Но вот, уцелело же? И сейчас лежит перед бойцами.

Подоспевшие на помощь солдаты осторожно приподняли мертвого пилота и отнесли его в сторону. Старший лейтенант присел рядом и вытащил из кармана блокнот.

— Уфимцев, Волин! — давайте его осторожненько…. Раздевайте для начала…

Вот тебе и здрасьте! Новые гости на нашу голову. Именно что — на нашу! Хитрые подземные сидельцы за день работы умудрились расковырять электронные потроха трофейных носителей. И, чрезвычайно гордые своим трудом, поспешили явить его результат на свет божий.

— Не забыли, стало быть, своих-то? — разглядывает распечатку Тупиков. Ему уже чуток полегче, даже вставать начал. Что и говорить, стоило перевозить его в Рудный. Тут, слава богу, специалисты поопытнее полигонного главврача!

— Нет, товарищ генерал-майор. Надо думать — к ним помощь шла. А здесь кто-то её встречать должен был.

— А что ж мало-то так?

— Да черт их знает… Правда, оружия в этот раз везли немного, видимо знали о том, что большая часть местных негодяев погибла уже. Вот продовольствия — этого прихватили, да…

— Жаль, что встречающих этих не прихватили, — сожалеющее качает головой генерал. — А то как бы всё хорошо вышло!

— Не кино, Михаил Петрович, так не подфартило.

— Но, как я думаю, майор, самолетов они уже больше не пошлют. Навряд ли их до фига и было-то, а уж после того, как третий в этих местах навернулся…

— Да, следующая группа, наверняка, по земле пойдёт. Учтём, здесь уже нам воевать привычнее. Хотя и против самолетов я не возражаю — ракеты ещё есть.

— Дай тебе только волю! — фыркает Тупиков. — Тут бы всех и закопал…

— Тайга большая… — пожимаю я плечами. — Места хватит.

— Так тайга же, а не погост! Нам тут жить, не забыл?

— Но я сюда никого и не звал! Сидели бы они там у себя… потише. А то ведь и впрямь — осерчать можем!

Генерал усмехается и снова берёт распечатку. Листает подшивку и что-то про себя бормочет. Умный он дядька, надо отдать должное. Скорее бы уж на ноги вставал, а то я, того и гляди, с копыт рухну от трудов непосильных. Спасибо Лапину да Калину — тянут на своих плечах нехилый воз повседневных забот. И здесь, в Рудном, тоже понемногу жизнь обустроилась — даже школа работает, вот!

Когда я первый раз об этом услышал, откровенно говоря, ушам своим поверил не сразу. Ну не укладывалась в моей голове такая информация! Тут вокруг черт знает что происходит, вообще непонятно, как ещё все не посыпалось в тартарары и вдруг — здрасьте, школа!

— А ты глаза-то не таращи! — серьёзно выговаривает мне Ноздрёв. — Это воевать да глотки резать — ума большого не треба. А детей учить, чтобы из них нормальные люди выросли, а не головорезы — это, брат, не каждому дано!

— Демьян Семенович, да я разве что говорю? Просто непривычно как-то… неожиданно…

— Это, друг мой ситный, война — неожиданно. А учеба — она по плану! И раньше бы начали, кабы не мерзюки эти…

— А с учителями у нас как?

— Не шибко… — грустнеет на глазах Семеныч. — Писать-считать — это есть, кому обучить. А вот серьёзнее что…

Почесав в затылке, предлагаю ему потеребить на эту тему Рашникова. Там мужики умные сидят, авось, чем и подсобить могут.

Вопреки моему ожиданию, профессор не только согласился, но и прислал к нам троих грамотных и языкастых парней. Работать они станут вахтовым методом — по месяцу. Потом их сменит другая троица.

Прислал своих спецов и Калин — тоже троих.

Хм, у нас тут даже и не школа, а какой-то технический колледж получается! Что, впрочем, никого из местных ничуть не огорчает. Ребятишек прислали даже и из Печоры. Один хрен, в городе теперь долго не жить, родители потихоньку перебираются в окрестные селения. Кто-то переезжает в Рудный, кто-то в Усинск — там потихоньку тоже всё оживает. Иной раз, завертевшись за всеми заботами, даже начинаю забывать о том, что где-то лежат в развалинах целые города…

Слегка обескураженный этой мыслью, делюсь своими наблюдениями с Галиной.

— А что ж ты хотел? — сидя у окна, она штопает мою рубашку. — Война, Сережа, это состояние неестественное для человека. Вот и отключает голова-то воспоминания такие…