Конан Полководец - Леонард Карпентер

— Не бойся. Если сейчас равновесие нарушено не в нашу пользу, то это только временно! — весело улыбнулся Лар. — С каждым днем мои последователи становятся все сильнее — в своей вере и в своем искусстве борьбы. Мне бы надо поблагодарить немедийцев… — Лар снова звонко рассмеялся. — …за то, что от них нам досталось оружие, боевые доспехи и свежих обращенных, которые теперь пополнили наши ряды.

Конан опустил голову, подавленный спокойным доверительным тоном предводителя змеепоклонников.

— Но армия, с которой ты встретился здесь, совсем небольшая, по сравнению с мощными армиями южных рыцарей, — сказал он, вновь взглянув на Лара.

— Да, — задумчиво кивнул мальчик, изучая взглядом Конана. — Ты ведь путешествовал по югу, не так ли? Я думаю, ты мог бы многое рассказать, что может потом оказаться полезным. Но нет! С чем мы можем встретиться таким, что было бы сильнее, чем наша вера, чем древняя мудрость нашего учения?

— Волшебная сила твоего командования поистине могущественна, — произнес Конан, стараясь затянуть разговор, чтобы обдумать одну мысль. — Она, должно быть, очень древняя.

— О, да! — Лар по-мальчишески улыбнулся Конану, затем Лидии. — Гораздо более древняя, чем города, которые скоро распахнут перед нами ворота, более древняя, чем человеческая раса вообще! Древнее, чем эти равнины и холмы, древнее, чем древние горы, которые рождают эти холмы! Когда первое создание поднялось из первобытной слизи, наша вера уже была здесь! И ее сила остается с нами и по сей день!

— Действительно, древняя вера, — с видом заинтересовавшегося слушателя кивнул Конан. Если только он сможет приставить лезвие к горлу мальчишки, то сможет использовать его в качестве заложника, чтобы пройти мимо охраны. Правда, неизвестно, какое этот парень может применить колдовство. — А ваша религия имеет какие-нибудь храмы?

— Храмы! — Лар явно счел вопрос комичным, потому что разразился таким заливистым смехом, что долго не мог что-нибудь сказать. — Действительно, наши древние предшественники оставили крепости нашей религии в одной южной стране, называемой Стигия, — храмы и гробницы. Но вообще, настоящие храмы нашей веры, — Он поднял руку и дотронулся до золотого венка, покрутив его вокруг головы, — они здесь, в наших головах! Поэтому, барон, храм нашего великого бога таится невидимым в мозгу каждого смертного. Ты можешь и не помнить, но древние легенды гласят: змея является родоначальником человека! Много тысячелетий назад произошла трансформация, но древняя мудрость осталась.

— Что ты хочешь этим сказать? Что люди были произведены от змей? Но это же явная чепуха! Где ты научился этим глупостям?

— Ты еще многого не понимаешь. Брр, однако сегодня довольно прохладно. — Лар помешал огонь железной кочергой, а его помощники подбросили туда новые охапки хвороста. — Ты не понимаешь, почему мы так легко обращаем в свою веру новых последователей, и почему наша вера неизбежно побеждает везде и во всем! Какими мы были, такими остались и сейчас. Змеиный разум дремлет в каждом человеке. Но теперь настало время пробуждения!

— Да будь ты проклят вместе со всей своей чертовщиной! — Разогретый вином и раздраженный речью Лара, Конан вскочил на ноги и приблизился к мальчишке, стоявшего лицом к огню. В широкой ладони киммерийца прятался короткий хлебный нож, хотя Конан еще точно не решил, как именно будет использовать его. — Слушай, парень, почему ты стоишь так близко к этому аду? Ты ведь можешь опалить себе штаны… — Он осекся на полуслове, потому что в это мгновение произошло что-то необъяснимое. Когда Лар повернулся к нему, Конан отшатнулся, пораженный переменой, произошедшей с предводителем змеиного культа. Лар улыбался, но это была совсем другая улыбка — от уха до уха и совершенно беспричинная. Его лицо казалось опаленным и покрытым пузырями, и его черты стали постепенно видоизменяться на глазах у Конана.

Кожа Лара треснула и с шелестом сползла с лица, обнажив блестящий внутренний покров, чешуйчатый, мягкий и влажный, какой бывает у только что родившихся змеенышей. Внутреннее змеиное тело извивалось, стараясь освободиться от человеческой оболочки. Коснувшись судорожным движением своей головы, Лар сорвал остатки человеческой кожи и волос руками, которые уже начали превращаться в конечности рептилии. Изо рта высунулся длинный раздвоенный язык, выплюнувший розовые остатки своего человеческого предшественника.

Воздух огласил пронзительный крик Лидии, не выдержавшей кошмарного зрелища. Конан отбросил в сторону свой короткий бесполезный нож и схватил длинную раскаленную кочергу. Описывая в воздухе сверкающие круги, кочерга обрушивалась на голову новорожденной гадины, превращая ее в жуткое месиво, продолжавшее шипеть и брызгаться со сверхъестественной яростью.

В это мгновение один из охранников змеиного жреца, бывший охотник, бросился на Конана, злобно оскалив острые клыки. Получив по ним удар кочергой, он не устоял на ногах и рухнул прямо в огонь, не издав ни единого звука. Услышав позади себя тяжелые шаги, Конан обернулся и увидел второго охранника, который почему-то вдруг странно зашатался.

За его спиной стояла Лидия, приняв боевую стойку, странно несоответствующую ее роскошному наряду придворной дамы, со своим длинным кривым ножом, который она вонзила в плечо бывшего кузнеца. Ранение не было смертельным, но здоровенный охранник почему-то мгновенно сник и, опустившись сначала на колени, тяжело рухнул затем лицом в землю.

Удивленно взглянув на неподвижное тело, Конан перевел взгляд на Лидию.

— Лезвие было отравлено? — спросил он. Опустив залитое слезами лицо, Лидия отрицательно покачала головой. — Тогда смерть раба произошла из-за смерти его хозяина. Будем надеяться, что и другие змеепоклонники последуют этому примеру.

Конан взглянул на останки бывшего змеиного пророка, которые все еще шипели и пенились, но в них уже нельзя было распознать ни одной знакомой черты — ни человека, ни рептилии.

Внезапно в этом месиве что-то зашевелилось, и в следующее мгновение маленький блестящий головастик, извиваясь, выполз оттуда и попытался ускользнуть в траву, но Конан молниеносно вдавил его в землю раскаленной кочергой, превратив гаденыша в обуглившуюся головешку.

— Не так просто расправиться с этими змеями, никогда не знаешь, что они могут выкинуть еще, — сказал Конан, обняв дрожавшую Лидию. — Я надеюсь, что Лар лгал, и мы свободны от змеиной власти. Но то, что лежит неподвижно и ждет, когда-нибудь может пробудиться. А сейчас нам надо предотвратить опустошение этих земель, чтобы быть уверенными, что все остатки этих чудовищ навсегда сметены с лица земли.