Деньги за путину - Владимир Христофоров

— Какой гудрон? Какая солярка?

— Савелий, сядь, ради бога, не возникай. Еще слово! — погрозил ему Шелегеда. — Не здесь счеты сводить.

Чаквария пытался что-то объяснить, но его никто не слушал. Председатель наклонился к нему и тихо проговорил:

— Считайте, Николай Захарович, что вы получили еще один выговор за сегодняшний вечер.

— А может, все к лучшему, председатель? — Чаквария хитро подмигнул. — Все на свои места станет.

— Это же свадьба.

— Конечно, конечно, не думал я, что так круто обернется, но не беда.

Председатель поднял руку:

— Чаквария не успел все сказать. Так скажу я. Мы ведь еще приняли на правлении ряд решений. Виктор Варфоломеев, рыбак из бригады Григория Степановича Шелегеды, совершил, товарищи, настоящий подвиг — спас катер морского порта, спас человека и спас колхозный невод. Это героический поступок…

— Ура герою! Ура бригаде Шелегеды!

— Совместно с морским портом колхоз решил премировать Варфоломеева мотоциклом с коляской.

Все встали с мест и долго аплодировали.

— И еще, — сказал председатель. — Поощрить за внесение ценного рационализаторского предложения по изготовлению балластных якорей невода рыбака из бригады Шелегеды Савелия Водичку.

Савелий вмиг покраснел… Но его уже подталкивали в спину, поздравляли. Он взял диплом, хотел сесть, но раздумал:

— Товарищи рыбаки и гости, товарищи руководители колхоза «Товарищ»! Я не думал говорить и не умею, можно сказать, впервые в жизни… Я недавно на Чукотке и пошел на путину, чтобы это самое… заработать слегка…

Раздался смех:

— Правильно сделал, Савелий.

— Но дело, товарищи, совсем не в деньгах. Я впервые узнал, что такое настоящий физический труд…

— Ну и как?

Савелий покраснел и махнул рукой:

— Это здорово! Я научился работать, как бы это сказать? Познал радость труда. То есть теперь я знаю, на что я способен. Всякое у нас было, но вы все отличные ребята… Спасибо вам! И я еще хотел бы работать в вашем колхозе…

В штабе народной дружины долго скучал, зевая, дежурный милиционер. Однако подумал: «Ну и шум там, колхоз без базара не может…»

Свадьба была в самом разгаре. Лишь невеста нет-нет да и посматривала настороженно на Шелегеду. Глаза ее словно говорили: «Как же так, Гриша?»

— Не горюй, — успокаивал ее Шелегеда. — Все теперь у нас будет хорошо. И с бригадирством завяжу, и уедем совсем в Россию.

Однако дома он вдруг сказал:

— С отъездом, видимо, придется маленько подождать.

— Опять на подледный пойдешь? — удивилась Люда.

— Не угадала. Проведем недельки две у стариков и вернемся. Интересное дело мне предложил на свадьбе председатель.

— Какое?

— Новые, какие-то невиданные станки пришли. Говорит, поработай на них, освой, смену подготовь.

— А ты откуда эти станки знаешь?

— Я все знаю! — хвастливо сказал Шелегеда.

Она провела рукой по жестким волосам мужа:

— Значит, опять новая затея?

— Новая.

— Ну спи, беспокойная твоя голова. Мне с тобой хорошо. Пусть будут станки. Лишь бы ты надолго не уезжал от меня.

— Не буду, — сонно пробормотал Шелегеда.

А в семье Славы Фиалетова к этому рассветному часу постепенно затихал скандал, начавшийся еще на свадьбе. Поводом послужила реплика, брошенная женой Славы, когда Шелегеде вручили ордер.

— Вот так надо устраивать свадьбы.

— Что, у тебя квартира плохая? — недовольно буркнул Слава и тотчас пожалел о сказанном. Дело в том, что хорошую благоустроенную квартиру, в которой они сейчас жили, получила жена. И при случае она не могла отказать себе в удовольствии напомнить ему об этом: «Ты, вот, мол, специалист, работаешь столько в колхозе, а квартиры дают другим».

Так и пошло.

— Господи! — презрительно опустила уголки губ жена. — Молчал бы уж про квартиру. На тебя надейся, так вообще…

— Да заткнись наконец! — неожиданно оборвал Слава.

— Грубиян! Подожди, поговорим дома.

На этом словесная перепалка прекратилась, но настроение у обоих было уже невозвратно испорчено. Оттого Слава пил рюмку за рюмкой, все мрачнел, мрачнел, ничего не слышал, ни с кем не разговаривал. И только когда хмельной Нноко в общем гаме крикнул: «За Витьку!» — Слава первым услышал это имя.

— За Витьку! За Витьку-у! Вы что, Витьку забыли? А я сейчас пойду к нему и с ним выпью. Да, выпью! Если бы не он, может быть, не было бы сейчас этой свадьбы…

Жена больно толкнула Славу и пригрозила сейчас же уйти домой.

— Ну иди, пожалуйста, иди… подальше…

А дома началось:

— Пьяница, хулиган, голодранец… Скажи спасибо, что я еще с тобой живу. Дура несчастная! Сколько кругом настоящих мужчин, не чета тебе. А тут связалась… Всю жизнь исковеркал, проклятый!

Слава ошалело уставился на жену, хмель точно рукой сняло.

— Ах ты! Значит, ты так теперь заговорила. Так, да! А это откуда все! — он неопределенно ткнул пальцем в пространство. — Эти магнитофоны, радиолы, ковры! А эти побрякушки откуда? — Он рванул с шеи жены кулон на цепочке. А вот это? — Слава дернул створку шифоньера и одним махом сорвал с плечиков шубы, платья… Образованная! У тебя пять книг-то в доме не наберется. Одно тряпье…

— Тише, дочь разбудишь. Тоже мне, разбуянился. Ложись лучше спать, — изменила вдруг тон супруга.

— И не лягу. С тобой вообще не лягу, — все больше распалялся Слава. — Подавись ты этим золотом! С меня хватит по горло этой жизни. Все!

— Что все? — не на шутку испугалась жена.

— А то все, что уеду на Балтику. Там я человеком был. Понимаешь, че-ло-веком! Любой капитан считал за честь получить такого механика, как Вячеслав Фиалетов. Море, понимаешь, море там было, настоящие корабли! Здесь мне этот колхозный катер, как мозоль на заднице. Стыдно в порту появляться — вдруг знакомых ребят встречу. Да и не поверят, если узнают, что Фиалетов сменял океанский лайнер на речное корыто. Да и корытом его назвать стыдно. За деньгами погнался Слава, видите ли поехал за хвостом жены на Чукотку… Тьфу! Дураком я с тобой совсем стал. — Слава неожиданно умолк, уронил голову на подушку и заплакал.

— Ладно, ложись, — проворчала жена, накручивая бигуди. — Балтику ему захотелось! Ждут там тебя. Чукотка — вон пишут в газетах — тоже край сильных. Так что успокойся.

Но мысль о Балтике Слава не оставил. Прежде чем сомкнуть веки, прошептал вслух: «Механиком не возьмут — матросом пойду».

Савелий разложил веером на столе сотенные бумажки и, подперев голову руками, задумчиво разглядывал казначейские билеты.

— Подделка… преследуется законом, — вслух прочитал он. — Надо же…

Таких денег у него еще не было. Вообще, если вдуматься, то по городским масштабам, где он жил, это было целое состояние. Можно было купить небольшой домик или машину, съездить в кругосветное путешествие…

Савелий сложил «веер» и бездумно уставился в окно. Он почувствовал, как снова медленно его сердце заполняет вяжущая, ничем неистребимая тоска. А вместе с ней теперь уже далекое воспоминание о девушке с ореховыми волосами и ночи в красных тенях. Он вздохнул, сердясь на себя: «Далась эта Илона».

Савелий купил карту Чукотки и подолгу рассматривал ее, мысленно совершая маршруты вдоль птичьих базаров, моржовых лежбищ, мимо зеленого льда и огромного первобытного солнца…

Из бригады в городе остались он да Витек. Савелий почти ежедневно навещал товарища по путине, вместе с ним радовался улучшению. Шелегеда с семьей уехал в отпуск. Антонишин где-то в своей Белоруссии строит отцу пятистенок, Омельчук с блондинкой купается в море, Анимподист в «Красных озерах» готовится к пушному сезону. Слава Фиалетов куда-то исчез, даже жена не могла ничего сказать определенного. Дело с Корецким затягивалось, всплыли какие-то дополнительные факты из его прошлой деятельности в старательской артели.

Савелий купил себе новейший фотоувеличитель «Крокус», двухместную палатку. И вот настал день, когда он пошел в авиаагентство брать билет до Уэлена. Но в последнюю минуту с ним что-то произошло, и он, сдерживая волнение, попросил билет до Ташкента. Это было глупо — ехать в далекий город, чтобы искать там девушку по имени Илона. Но билет уже был взят, и выбора не оставалось.

Примечания

1

Возглас удивления (чук.).

2

Чукотское приветствие.

3

Да (Чук.).