Грааль - Стивен Рэй Лоухед

Мы остановились полюбоваться великолепным зрелищем. В общем, это был достойный дом для Святой Чаши Христовой. Более того, впервые с тех пор, как я услышал план Артура, я подумал, что он прав. Поистине святилище предвещает новое славное царство мира и благополучия.

В Торе нас встретили Артур и Гвенвифар; они вышли сразу, как только мы спешились. Гвенвифар и Харита обнялись, а Артур стоял рядом, сияя от радости. Краем глаза я заметил неуловимого Аваллаха, стоящего рядом с колонной, скрестив руки на груди. С тех пор, как я приехал сюда, я редко видел его — чаще всего долгими вечерами, когда он ловил рыбу с Бедивером или Мирддином, — да и то издалека.

Я знал, что Король-Рыбак страдал неизлечимой болезнью, иногда подолгу запиравшей его в покоях. Наверное, поэтому мы почти не видели его с момента прибытия. Так что я удивился, увидев его неподалеку. Он постоял еще мгновение, а потом тоже подошел поприветствовать дочь.

— Харита! — воскликнул он, широко разводя руки. Его голос прогремел, как нестрашный гром, и он обнял дочь. — Ты — солнце моего счастья, — сказал он, — для меня снова наступило лето.

— Ты видела храм? — спросил Артур, не в силах больше сдерживать свое любопытство.

— Видела, — ответила леди Харита. — Работа мастера, понимающего, что и для чего он строит.

— Действительно, замечательное строение, — подтвердил Король-Рыбак. Только мне показалось, он сделал это не очень охотно.

— Артур, — начала леди Харита, — ты уверен, что это правильный путь?

— Такой же верный, как по солнцу и звездам, — ответил Пендрагон, ответив ей твердым взглядом. — Летнее Королевство уже здесь. Мы стоим на пороге эпохи, подобной которой не было с начала нашей расы. Народы удивятся, когда услышат, что мы сделали. Благословение начинается отсюда, а дальше оно распространится на всю Британию и до края земли. Люди из дальних земель придут подивиться на это чудо. Британия возвысится среди других народов. — Аваллах покорно кивнул. Артур сжал руку Короля-Рыбака. — Друг мой, мы так близки к началу новой эры! Верьте и смотрите, как осуществляется Божий промысел!

Артур говорил с такой страстью и уверенностью, что не поверить ему было невозможно. В огне его рвения сгорали даже самые серьезные сомнения. Кто мог противостоять Пендрагону, когда сердце, воля и разум объединились в достижении столь высокой цели?

Пока мы разговаривали, придворные Артура пришли приветствовать Аваллаха и Владычицу Озера: сначала Кай и Бедивер, затем Кадор и Рис. Я искал Лленллеуга, но не видел его, и только когда мы все собрались в зале за ужином, появился ирландец.

Видимо, здесь готовились к возвращению Владычицы Озера. Аваллах рассаживал гостей, и народ пробирался к своим местам. Мирддин и Харита тихо разговаривали, стоя в дверном проеме.

Именно в это время в дверях появились Лленллеуг и Моргауза. Они вошли в зал и направились к своим местам за одним из ближних столов. Я не просто отметил их приход, я внимательно наблюдал за ними, так что видел все, что случилось потом.

Представьте себе: вот Эмрис, склонив голову, о чем-то серьезном говорит с матерью. Она внимательно слушает. Мимо проходит Лленллеуг. Харита, конечно, узнает его, потому что я вижу, как у нее на лице начинает зарождаться улыбка, которая мгновенно замирает, когда она видит Моргаузу.

Молодая женщина, ощутив внимание Хариты, поворачивает голову; их взгляды встречаются. Моргауза сбивается с шага. Она даже отшатывается в сторону, словно от удара копья, брошенного через весь зал. Черты ее лица искажаются не то от боли, не то от злости, и мне кажется, что сейчас она упадет. Но Лленллеуг твердой рукой поддерживает ее и ведет дальше, к своим местам. Моргаузе удается восстановить равновесие. Видимо, я единственный, кто заметил ее заминку. Но меня она удивила.

Лленллеуг и Моргауза сразу включаются в разговор за столом. Я смотрю туда, где стоят Мирддин и Харита. Эмрис все еще что-то говорит, но мать уже не слушает его. Она с ужасом смотрит вслед паре. Харита побледнела. Странно, но я вспомнил, как Передур впервые увидел Моргаузу, когда мы нашли ее в лесу, — выражение лица у него было точно такое же, как сейчас у леди Хариты.

Заметив, что его больше не слушают, Мирддин поднимает глаза, видит посуровевшее лицо матери и замолкает, потом касается ее руки. Владычица Озера словно приходит в себя, видит сына и улыбается, пытаясь стереть с лица предыдущее выражение. Мирддин, он всегда настороже, оборачивается, чтобы посмотреть, что привлекло внимание матери и нарушило ее самообладание. Но смотреть уже не на что. Моргауза и ее сопровождающий растворились в толпе. Мирддин берет мать под руку и идет с ней к местам за столом рядом с Артуром и Гвенвифар.

Я сел с Бедивером и не мог не заметить, что он хмур и о чем-то напряженно думает. Надеясь отвлечь его, я сказал:

— Кажется, друг Лленллеуг опекает нашу таинственную Моргаузу. Интересно, Артур заметил смену его предпочтений?

— Никогда я не видел человека с таким затравленным видом. По-моему, наш Лленллеуг заболел. Что-то мне за него беспокойно.

— Обычное дело. Поправится. Любовь редко бывает фатальной — так мне говорили.

Бедивер безрадостно усмехнулся.

— Что тут происходило, пока я уезжал? Что-то серьезное?

— Ничего такого особенного, — он как-то горько улыбнулся. — Ты же видишь, святилище Артура почти готово, и мы все, конечно, безумно счастливы.

Появился слуга и поставил перед нами чаши. Бедивер взял свою и отхлебнул.

— Но что-то все же случилось? — допытывался я.

— Пендрагон общается с Богом и ангелами, ему не до забот простых смертных, — Бедивер скривился. — Короче говоря, наш король витает в облаках, и не замечает, что ногами-то стоит в навозной куче. Запашок, знаешь, такой особенный...

— Ты меня удивляешь, брат. Если кто-то и может воплотить в жизнь Летнее Королевство, так это Артур. Он говорит, что это случится здесь и сейчас. Так в чем сомнения?

Бедивер снова отхлебнул, отставил чашу и сказал:

— Не обращай на меня внимания, Галахад, я оплакиваю прошлое. А может, завидую. Она же у нас красавица, не так ли? — Он безрадостно посмеялся, словно пытаясь преодолеть свою меланхолию, но голос его был так же горек, когда он сказал: — Еще пара дней, друг мой, и все сомнения кончатся. Через два дня