Смысл зла - Кей Хупер

— А я думала, что слишком налегаю.

Их внимательный официант появился, чтобы убрать тарелки и принять заказ на кофе и десерт, и Рэйф подождал, пока тот уйдет, чтобы ответить ей смешным замечанием.

— Так что сегодня произошло?

Изабелл моргнула.

— Ты знаешь, что сегодня случилось.

— Чего я не знаю? Что тебя так потрясло, что ты заставляешь себя… завязать со мной другие отношения, даже не испытывая уверенности, хочешь ли ты этого?

— Кто говорит, что я этого не хочу?

— Я. Черт, да ты тоже. Посмотри на язык своего тела, Изабелл. Как только ты решила перевести разговор на личное, то сразу отстранилась. От меня. Это нехороший признак, но это признак. По твоим словам, ты заинтересована, но твое тело говорит: «держись подальше».

— Черт побери, — пробормотала она. — Я говорила раньше о том, что ты будешь нормальным профайлером? Я передумала. Ты будешь очень хорошим профайлером.

— Так я на правильном пути?

— Ну, давай скажем так, что ты недалек от правды. Я просто не очень хороша в подобных вещах.

Рэйф невольно улыбнулся ее недовольству.

— Ты очень уверенная в себе женщина, Изабелл, почти всегда. Ты чертовски уверена в себе. Но сейчас, в эту минуту, ты напугана. Почему?

Она промолчала, нахмуренно глядя на стол.

— Что-то случилось? Что именно?

— Понимаешь, это расследование… отличается, это всё. Происходят странные вещи. Кажется, мои способности меняются. И я не знаю, что с этим делать.

— Ты сообщила об этом Бишопу?

— Нет. Пока нет.

— Почему нет?

— Потому что… я не знаю, почему нет. Потому что я хочу сама в этом разобраться.

— И пытаться закадрить меня — отличный способ в этом разобраться?

— Перестань говорить об этом?

— О чем?

— О моей неудаче.

Он сухо ответил.

— Кто говорит, что тебе это не удалось? Изабелл, я понял, что хочу тебя, еще вчера. Вчера утром. Скорее всего, спустя каких-то десять минут после того, как мы познакомились. Я также понял, что это ужасно осложнит ситуацию, поэтому очень старался не думать об этом.

— Может, следовало подумать об этом, — честно ответила она. — А сделать что-то — вообще замечательно.

— Ты всё еще отдаляешься, — заметил он.

— Я могу наклониться вперед, — но она этого не сделала. Вместо этого озадаченно нахмурилась.

— Видишь? — спросил Рэйф. — противоречивые знаки. Даже подумав об этом, ты всё еще не знаешь, чего хочешь.

Со вздохом она ответила.

— Ну, как всегда, меня влечет к мужчине, который не хочет принять мое предложение, без вопросов. Если так и дальше пойдет, то придется поверить в лепреконов. И в единорогов.

— Прости меня. Но я не ребенок, Изабелл. Я ветеран битв на сексуальной почве с двадцатилетним стажем, и я многому научился. Во-первых, если собираешься связаться со сложной женщиной, надо знать, в чем состоят ее сложности. Заблаговременно. До того, как натолкнешься на них.

— Похоже, у тебя горький опыт.

— Так и есть. На самом деле, не такой уж горький, но я получил тяжелый урок. И в этом, скорее всего, моя вина. Ты сказала, что тот тип энергии, который делает тебя ясновидящей, общий с нашим убийцей; Ну, у нас с ним тоже есть кое-что общее. Мне нравятся сильные женщины. А я узнал, что сильные — значит сложные, что может привести к проблемам. Если только я не знаю, в чем состоят эти сложности.

— Ладно. Я слышу голоса. Есть такое.

— Угу. И?

— По утрам мне нужно кофе, прежде чем я почувствую себя человеком. И кукурузные хлопья. Обожаю кукурузные хлопья. Я также всегда принимаю очень горячий душ, так что в комнате повсюду пар. Ненавижу тишину незнакомых мест. Поэтому всегда путешествую с музыкой в машине. Океанские волны. Мне нужен кондиционер, даже, если на улице разгар зимы, чтобы заснуть. О, и я ненавижу, когда в спальне лунный свет.

— Изабелл.

— Не такие сложности?

— Нет.

— Черт возьми.

— Если бы я был профайлером, — медленно заговорил он, — строящим обоснованные догадки, я бы сказал, что твои легкомысленные манеры и веселое поведение скрывают много боли. И я не говорю о той головной боли, которую вызывают твои голоса. То лицо зла, которое ты видела, — оно ведь правда изменило твою жизнь, не так ли?

Официант поставил кофе десерт на стол и снова молча отошел, а Изабелл так ничего и не сказала. Она взяла ложку и стала ковыряться в десерте, потом снова положила ложечку.

— Ты всё еще не готова ответить мне? — он налил себе кофе так, как ему нравилось, его взгляд не отрывался от ее лица. При этом он старался сделать свою позу и лицо настолько спокойными и не содержащими угрозы, насколько это было возможно.

Она глотнула кофе, потом поморщилась, добавила сливки и сахар прежде, чем попробовала его второй раз.

— Изабелл?

Резко, словно против воли, она ответила.

— Это было прекрасно.

— Что это?

— Лицо зла. Оно было прекрасно.

Джинни ушла из полицейского участка поздно, позднее, чем обычно уходила. И после того, как поговорила с другими женщинами и узнала, насколько они все нервничали, то решила выйти к своей машине в компании мужчин-офицеров, которые тоже уходили. Хотя никто из ребят открыто ничего не говорил женщинам-полицейским, Джинни заметила, что всю прошлую неделю, женщины приходили и уходили в их сопровождении.

Она сомневалась, что кто-то из женщин мог на это пожаловаться. Она точно не жаловалась; каждый раз, выходя в одиночестве, девушка много раз посматривала назад через плечо и шарахалась от теней.

В молчаливом согласии, никто из мужчин не уходил, пока она не открыла машину, дверцу, и пока не зажегся внутренний свет, показывающий, что ее малышка-Хонда была пустой и неопасной.

— Закрой двери, — посоветовал Дин Эмери.

— А как же. Спасибо, ребята, — она забралась в машину и немедленно закрыла двери, завела машину, рассеянно глядя на них, пока они не подошли и не оказались в безопасности собственных машин.

Не то, что бы парням было чего бояться.

Пока что.

Джинни не была профайлером, но у нее в запасе был семестр аномальной психологии, и она живо помнила раздел о серийных убийцах, особенно еще и потому, что после этого несколько недель ей снились кошмары. Очень немногие серийные убийцы убивали и мужчин, и женщин. Были убийцы, выбирающие детей обоих полов, или молодых людей, но если жертвы были взрослыми, то они почти всегда были одного пола.

Серийные убийцы-гомосексуалы охотились на мужчин или молодых людей, а гетеросексуальный убийца, как правило, на женщин и девушек. Хотя некоторые убийцы-гомосексуалы, или мужчины, неуверенные в сексуальном плане и боявшиеся, что могут быть гомосексуалами, нападали на женщин из чистого бешенства. Они не хотели быть теми, кем были, и винили в этом женщин.