Поговори со своей тенью - Наталья Андреева

Вот так, собственно, это и началось. Мой роман, то есть роман Виолы. То есть это все-таки был мой роман, а она выступала посредницей. То есть это я выступала посредницей, ведь встречался-то он с ней! И приезжал к ней, а не ко мне! Но в мой дом. Так чей это был роман? Души или тела? Я запуталась окончательно и пришла в отчаяние. Но это уже другая история. Огненный Овен промчался по небу в одно мгновение. Март пролетел, а за ним и половина апреля. А на мае месяце мне стоит остановиться подробнее.

Вы уже заметили, что я опускаю детали? Набираюсь опыта. Терзания Глупой Пучеглазой Лягушки остались на тех страницах, что вырваны из дневника, изорваны в клочья и сожжены. Из событий целого месяца вычленяю самое главное. Мое близкое знакомство с предметом давнего обожания — это главное. А все остальное не имеет смысла».

«И вдруг меня осенило! Ну, конечно! Направление из платной поликлиники! На сдачу анализов! Оно должно лежать в ящике стола!

Я должна найти его во что бы то ни стало! И кинулась перетряхивать содержимое ящика. Естественно, что Виола засунула его настолько далеко, насколько возможно, чтобы не лезло в глаза. Но я все равно найду. Да, вот оно. Три бумажки. Анализ крови. Так. На три креста. На СПИД. На гепатит. Отрицательно. И заключение УЗИ. Беременность четыре недели. Но почему там написано Александра Владимировна Белова? Что это, очередная мистификация? Как так получилось?

У нее ведь нет ни паспорта, ни каких-нибудь других документов. Она называет себя Виолой, но я уверена, что это вымышленное имя. И не только я. Он с самого начала был в этом уверен. С самого первого дня.

Итак: беременность четыре недели. У проблемы срок примерно с месяц. К иксу и игреку прибавился зет.

Я прекрасно помню, как мы составили это уравнение, а потом решали его вместе. «Это твои проблемы» равно «это проблемы мои». То есть все оплатил он. И компенсировал тоже. В том числе и моральный ущерб Глупой Пучеглазой Лягушки.

Так, кто из нас на самом деле делал аборт? А вот этого я знать не хочу. Чего стоило блокировать ужасные воспоминания!

Но Виола! Такая опытная и осторожная! Значит, это целиком и полностью моя вина. Я ее заставила. Любить, не зная чувства меры. И поскольку телефон по-прежнему молчит, мне остается перейти к следующей истории».

ИСТОРИЯ НОМЕР ДЕВЯТЬ

«Я бы даже сказала так: Золотого Тельца. Ибо кто из нас не грешен? Деньги любят все. И мы с Фиалкой тоже слегка увлеклись.

Нет, наш любовник, наш Золотой Телец, не тратил денег без меры, он был человеком расчетливым и осторожным. Но богатым. Расчетливость бедного человека и расчетливость богатого — это разные вещи, знаю по себе. И на примере родного брата. Бедняк экономит, чтобы свести концы с концами, а богач просто не хочет делиться. Одна позиция атакована, а другая атакуема, отсюда и существенная разница при общности интересов. Так говорит Великий Будда, который читает только классику. (В данном случае, ссылаясь на О. Бальзака.) Но речь сейчас не об Игоре, а о другом человеке.

Итак: Андрей Васильевич Смеляков. Высокого роста шатен с голубыми глазами. Спортивного телосложения. Возраст… Гм-м… Тридцать пять — тридцать семь, не уточняла, но на столько он выглядит. Не курит, спиртным не увлекается. Не состоял, кроме как в браке, не привлекался в качестве лица, подлежащего уголовной ответственности. И хорошенькие женщины — это не слабость. Сейчас вы все поймете. Поясню насчет осторожности: как только его проигрыш в казино превышал сто долларов, он тут же прекращал делать ставки. Как только его выигрыш переваливал за тысячу, прекращал тоже. Азарт не относился к его порокам, но и подобная осторожность не выглядела добродетелью. Так что получается? Золотая середина? Золотая — это уж точно, но смысл другой: ведь сам-то Телец — золотой!

И по отношению к нам с Виолой он не был безгранично щедр, но не был и неприлично жаден. Его принцип — проигрывать не больше сотни, выигрывать не больше тысячи — действовал и тут. Казино было раз и навсегда отнесено им к расходной статье, даже если приносило доход. Любовница — тоже. Он платил согласно тарифу, получал согласно прейскуранту. Мне было слишком много, Виоле — слишком мало. Виоле хотелось раскрутить его на полную, мне — перевести контакты с ним только в область чувства и вообще перестать брать с него деньги. Ну и как вам такая середина?

Ба! Как я там сказала? Наш любовник?! Странно звучит, но тем не менее я не оговорилась. Мы делили его с Виолой, причем обходились без драки. Она ни за что не хотела разговаривать с ним на серьезные темы, то есть выходить за рамки постельных отношений, я же ни под каким видом не желала приближаться к ложу, где они занимались любовью.

Постепенно он признал существование Глупой Пучеглазой Лягушки. Произошло это не сразу. Однажды мы ужинали в ресторане, и Виола отлучилась. Исчезла на целых полчаса! Потом я поняла, что она их мне просто подарила. Но я молчала, не зная, как начать разговор. Тот, который давно уже хотела.

И начал его он:

— Какая же ты странная! Но я начинаю привыкать к тому, что к столику на двоих официант каждый раз приставляет третий стул. Поначалу меня забавляло, а теперь думаю: в этом что-то есть. Пикантно.

Я разве не говорила, что мы и по ресторанам ходили втроем? Что тень следовала за Виолой по пятам? Ну не могла же она остаться совсем без души! И вот у души появился голос. Она сказала:

— Моя подруга… Не думай, что она совсем уж плохая.

— Да я вообще ничего о ней не думаю! — слегка удивился он.

— Вот даже как. А обо мне?

— О тебе? О тебе тоже не думал поначалу. Но эти странности… Они начинают забавлять. Сколько мы знакомы? Недели три? А я даже имени твоего не знаю. — И Смеляков посмотрел на меня вопросительно.

— Меня зовут Александра. Александра Белова, — сказала я вдруг с отчаянием.

— Так я и думал! Александра!… Да, женщины легкого поведения предпочитают звучные имена: Ирэн, Натали или Маркиза… Или вот еще: Госпожа! Хм-м… Госпожа. Виола — тоже ничего.

— Я — не женщина легкого поведения!

— А кто же ты? — опешил он. Хотя я ни разу не была с ним в постели, он заподозрил, что Саша Белова и Фиалка — это одно и то же!

— Я… Мне хотелось бы напомнить тебе одну историю. Это было два года назад. Да, ровно два года назад. В мае месяце. В твоем офисе. Ты проходил по всем отделам в сопровождении секретарши и охраны. И в одном из кабинетов девушка, сидящая за монитором, подняла на тебя глаза. И ты спросил: «Как зовут?» «Ирина», — ответила она. «А почему глаза такие невеселые?» — поинтересовался ты. Естественно, девушка растерялась. Она ответила: «Не знаю». Тогда ты спросил ее соседку: «А как вас зовут?»…

— Постой-ка. Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Не перебивай. «Александра», — ответила Она. «Александра, а почему у Ирины глаза такие невеселые?» — спросил ты. И глупая девчонка сказала: «Не знаю». Объясни, почему на следующий день ты уволил обеих?

— Кто тебе это рассказал? — наморщил лоб Андрей Васильевич.

Забыла сказать, что с некоторых пор титул «Мое Солнце» был им утерян. Навсегда. Теперь я называю его и вслух, и про себя просто «он» или «Андрей». Или по имени-отчеству. По-моему, это справедливо.

— Кто рассказал? Да никто! Я была этой девушкой! То есть ее соседкой!

И тут он… Расхохотался! Да! Он расхохотался! И сквозь смех спросил:

— И с тех пор, как мы вновь встретились в клубе, ты выжидала, чтобы начать этот разговор?! Чтобы я ответил, почему тебя уволил?! Все три недели ждала?!

— Я ждала больше, — тихо сказала Глупая Пучеглазая Лягушка. — Гораздо больше.

— Ну ты даешь! — покачал головой Андрей Васильевич. — Если я тебя обидел, извини, конечно. Но, честное слово, я не помню. То есть не помню, что было два года назад. То есть помню, конечно! — Мне показалось, что он слегка рассердился. — Случился небольшой спад, и мне надо было уволить с десяток сотрудников, чтобы другие не потеряли в зарплате. И я поступил, как обычно: уволил тех, кто позже пришел, и тех, кто хуже работал. При чем здесь невеселый вид? Или дурацкий ответ?

— Мой ответ ты называешь дурацким?! А что я должна была, по-твоему, сказать?!

— Ответ твой был дурацкий. У менеджера нет ответа «не знаю». В противном случае он — плохой менеджер. И вопрос, который ты мне сегодня задала, тоже дурацкий, — со всей серьезностью произнес Андрей Васильевич. — Если я тебя уволил, значит, ты плохо работала. Ничего личного. А то, что мы ужинаем сейчас с тобой в ресторане, вообще не имеет к этому никакого отношения. То есть как к работнику я, судя по всему, отношусь к тебе, как раньше… Да я вообще тебя не помню! Хотя это странно. Нет. Такая девушка не могла у меня работать. Я бы ее сразу заметил.