Второй шанс. Начало - Виктор Мишин

– Похоже, начинаются тылы, – продолжил Мурат.

– Скорее всего, – кивнул я. – Давай, Мурат, проверь, только как всегда – тихо.

– Обижаешь, командир, – шепнул он и пополз вперед.

Мы залегли, осторожно поглядывая вокруг.

– Наши это, – доложил вернувшийся через пять минут, казах.

– Точно? – переспросил я.

– Да! Вряд ли немцы могут ТАК ругаться. Крыли какого-то Евсюка.

– Ну, так только наши могут. Сидите здесь, – приказал я бойцам, – если все нормально, свистну.

Махнув казаху следовать за мной, я преодолел открытый участок и оказался в тени деревьев. Да, ни фига не лето, на нас ватники, но от холода все равно сопли застывают, не долетая до земли.

Передо мной что-то чернело, приглядевшись, понял – воронка. Ни хрена это не тылы, это же линия обороны, была. Вон и остатки полузасыпанных окопов. Двинулся дальше, через несколько метров наткнулся на изувеченный труп. Судя по остаткам формы – наш боец. Рядом лежала винтовка с расщепленным прикладом. Передернуло, бля, под бомбежку попали. Господи, да сколько их тут? Вокруг, то тут, то там, виднелись фрагменты тел. Некоторые были целы, но со множественными осколочными ранениями. Спустившись в траншею, пополз дальше, прислушиваясь. Где-то в стороне рвались снаряды. Слышалась редкая стрельба. Вдруг мне в затылок что-то уперлось, и тут же я услышал голос:

– Товарищ старшина, вот, гада поймал. Мародерит или шпионит тут.

Второй голос раздался где-то в стороне.

– Тащи его сюда, третий уже за утро. Чего они все здесь лазают? – Второй голос был с хрипотцой, явно не молодого бойца.

– Вставай, курва! – меня чувствительно пнули в бок. Ватник толстый, смягчил удар, но я все же сжался. – Вставай, говорю, а то еще добавлю.

– Хотя бы спросил для приличия, кто я такой. А вы сразу пинаться, – недовольно пробормотал я и оглянулся, пытаясь рассмотреть казаха.

– Заткнись, сейчас доведу до старшины, он и спросит. Или шлепнет, как и других, – угрюмо проворчал мой конвоир.

Во дела, как встречаюсь с кем-то на фронте, обязательно бьют. Пока не буду нашим свистеть, а то, правда, шлепнут, не спросят, как зовут. Пройдя метров пятьдесят по траншее, увидел кучку бойцов. Сидели все вместе на дне окопа. Кто-то курил, кто-то дремал. При моем приближении поднялся один красноармеец.

– Наверное это и есть, старшина, – подумал я, глядя на человека лет пятидесяти, в каске и с ППШ в руках.

– Да сколько их еще там ползает? – спросил кто-то.

– Кто такой? – задал вопрос старшина.

– А вы кто, что можете задавать вопросы? – ответил я по-еврейски.

– Ты гля, какой борзый, – опять раздался чей-то голос, но старшина, не оценил шутку.

– Голованов, замолкни! – приказал он и повернулся ко мне. Внимательно оглядел меня и, видимо, что-то почуяв, ответил:

– Старшина Евсюк, – коротко пробормотал он, не вдаваясь в подробности.

– Младший лейтенант государственной безопасности Новиков, кто у вас за командира, старшина?

Все сразу подскочили, старшина выпрямился, а ствол, упиравшийся мне в спину, опустился. Я достал корочки и показал их старшине.

– Извините, товарищ лейтенант, – стал извиняться старшина, застегивая ворот на гимнастерке.

– Отставить, старшина, сядьте все, а то немцы увидят. За бдительность – хвалю, но ты, – я повернулся к бойцу, который меня поймал, – все-таки не пинайся, до выяснения. Вдруг какого генерала затопчешь, – и я усмехнулся.

– Виноват, – тихо сказал парень и уставился в землю.

– Ладно, проехали. Кто, говорю, главный у вас? – повторил я.

– Капитан Лобачев!

– Капитан?

– Да, командир батальона погиб, капитан и принял командование.

– Ясно, отведите меня к нему. Хотя, отставить. Старшина, я возьму у вас этого ретивого служаку? – указал я на своего пленителя. Тот опять стушевался.

– А куда, товарищ лейтенант, можно спросить?

– Тут недалеко, туда, откуда он меня привел. Я не один здесь.

– А сколько вас? – навострил уши старшина.

– Увидите, – коротко бросил я. Пройдя по траншее обратно, пригнулся и, выйдя с позиций батальона, я три раза свистнул. Тотчас откуда-то вылез казах, затем показались остальные.

– Ты чего, рядом прятался? – спросил я у Мурата.

– Да, видел как тебя скрутили, хотел уж выручать идти.

– Хорошо не пошел, тут ребята бдительные и злые, – показал я на совсем смущенного бойца. – Да ладно тебе, успокойся, не было ничего.

Парень шумно выдохнул и улыбнулся. Наверное, подумал, что я его теперь загоняю.

– Мурат, собирай всех, будете ждать меня здесь, с этими веселыми парнями. При опасности уходить в лес. Все понятно?

– Да, командир.

– Вперед. Ну а с тобой, боец, мы пойдем к твоему начальству. Веди.

Парень козырнул, повернулся и пошагал в глубь оборонительных сооружений. Хотя, какие тут сооружения, все раздавлено давно. Бойцы больше в воронках сидят, чем в окопах, только брустверы небольшие накидали.

Капитан встретил меня настороженно, на его лице читалась накопившаяся усталость.

– Здравия желаю, товарищ капитан, младший лейтенант госбезопасности Новиков, – я протянул ему документы.

Тот внимательно их изучил, поднялся, вернул документы и протянул руку.

– Будем знакомы, капитан Лобачев. Каким ветром, лейтенант?

– Исключительно порывистым. Разведка местности. У меня приказ найти дорогу в обход Синявино, дорогу для транспорта.

– А чего там делать, к Ленинграду рветесь? – спросил капитан, прищурив глаза.

– Извините, товарищ капитан, большего сказать не могу, не имею права, – я развел руками.

– Ясно, где же я тебе дорогу найду, лейтенант? Видел ведь, сами как мыши ползаем. У меня бойцов осталось три десятка. С оружием – беда. Патронов почти нет. Со штабом полка нет связи, да и штаба-то, наверное, уже нет. Немец прет и прет, как ужаленный.

– Когда прибудет мое начальство, думаю со стволами и патронами, немного поможем, – я не врал, у всех гансов, что мы расхреначили по дороге, мы старательно собирали оружие, не брали только винтовки. Но там и автоматического скопилось навалом. И гранат было много. – Но пройти нам надо.

– Со стороны Ленинграда, под Шлиссельбургом, стоит наша дивизия, там, наверное, бойня. Немцы их окружить пытались, комдив, при последнем сеансе, говорил. Вот по нам и ударили, скинуть хотели и выйти в тыл основным силам. Все бы ничего, только связи нет, – махнул рукой капитан в отчаянии.

– Сейчас мои бойцы подойдут, да, наверное, уже в окопе, у нас радист с собой.

– Выручай, лейтенант! – вдруг вскрикнул Лобачев. – Мы ведь без связи больше суток, нас, наверное, похоронили уже. Вдруг приказ был отойти к дивизии или к наступлению готовиться, а нас просто не могут вызвать.

– Да ладно вам, товарищ капитан, сейчас позову радиста, попробуем связаться.

Выйдя из землянки, я быстренько сбегал к ребятам. Они и вправду уже сидели в окопе, вместе с бойцами капитана. Позвав деда, сказал, чтобы тот прихватил рацию.

Связь удалось наладить довольно быстро. Капитан доложил о ситуации, ему обещали помощь, вот только когда и в каком виде, умолчали. Вот блин, знать бы, что здесь такая жопа, можно было всех встреченных окруженцев сюда вести. Подождав, пока капитан наговорится, взял у него тангенту и спросил о важном для своей группы. Узнал, что соседям обещали серьезное подкрепление, это доказывало то, что говорил майор о контрударе. Также соседи сообщили о наступающей на них большой группе танков, сказали, что пока Лобачеву придется держаться, а мне посоветовали им помочь. Я сослался на задание, меня объявили трусом. Истомин приедет, посмотрим, может, и правда поможем, я ведь не против, но как начальство, не знаю. Потом связался и с Истоминым, сообщил ситуацию. Выслушал приказ сидеть на жопе и никуда не соваться. Обещал выполнить.

Немцы внесли свои коррективы в наши планы. Началось все с бомбежки, стало как-то не хорошо. Лежал на дне окопа, вжимаясь в землю. В землянке побоялся остаться, вдруг завалит, хрен вылезешь, даже если жив будешь. Впрочем, все остальные были такого же мнения. Когда гул самолетов стих, стали подниматься. Оказалось, не всем повезло как мне. Четверых просто не на шли, пятеро солдат были ранены. Мурат стоял рядом и о чем-то думал, оглядывая местность.

– Чего высматриваешь? – задал я вопрос.

– Командир, как думаешь, немцы с танками?

– А хрен его знает, Лобачев вряд ли разведку проводил, у него людей кот наплакал. Все может быть.

– У нас, если что, дымовухи есть, можно будет прикрыться, а то ведь нам нечем танки жечь.

– Дуй к парням, надо раздать, сколько есть. Я всем приказывал взять, если по всей ширине начнем бросать, то хорошо закроемся. А гранаты противотанковые у здешних есть, сам видел, – я и вправду видел, здоровые, что кирпич. Весят, наверное, столько же. – Потом ко мне возвращайся. Не думаю, что тут много пойдет. Позиции-то в стороне.

Когда показался первый строй противника, опять стало страшно. Никак не привыкну, может, для кого-то война – это так, посрать сходить, а нормальному человеку, думаю, страшно. Не боятся только дураки. Мозгов нет, чем боятся-то?