Темпоград. Научно-фантастический роман - Георгий Гуревич

Как осторожный и разумный капитан я должен был бы остановиться у этого порога… или непроходимой пропасти… если бы не одно дополнительное обстоятельство, о котором доложит вам Чанг.

Снова говорок физика, подчеркнуто невыразительный, бесстрастный:

— С разрешения профессора Гранатова я поделюсь с вами некоторыми предварительными соображениями. Речь идет о деталях, трудноразличимых при телескопическом наблюдении, но явственно проступающих при сравнении последовательных снимков. Мы регистрируем электронные волны уже около четырех биологических суток, сделали скоростную съемку, накопили несколько тысяч кадров, пригодных для изучения с помощью микроскопа. И нами установлено, что в зоне максимального напряжения, которую Юлий Валентинич образно и условно; называет золотым колечком, наблюдаются интенсивные изменения — пятна неправильной формы, причем изменяющие форму периодически. Они становятся шире и приобретают явственную окраску, когда колечко приближается к ядру и к нашему темпоскафу одновременно; пятна блекнут, когда колечко находится в дальних участках орбиты. Заметно, что эти изменения запаздывают примерно на десятую часть периода, то есть как бы на месяц, если считать один оборот электронным годом.

Это запаздывание, а также неправильная форма пятен, разнообразие оттенков, сезонность изменений привели нас к гипотезе о том, что мы имеем здесь дело с проявлением своеобразной внутриэлектронной жизни.

В пользу данной гипотезы говорят земные аналогии. Максимум тепла наше полушарие получает в июне, но июнь — только начало лета, минимум тепла — в декабре, но январь и даже февраль холоднее. Температура отстает от календаря, и жизнь отстает от календаря на Земле.

Кроме того, жизнь предпочитает пограничную среду: стык воздуха и суши, воды и суши, то есть берега, дно, поверхность. Поверхность электрона также является пограничной средой. И наконец, напоминаем, что явления физического порядка чаще имеют правильную форму: шары, плоскости, эллипсы, овалы. Неправильная форма пятен свидетельствует в пользу их биологического происхождения или же говорит о неоднородностях среды. Но неоднородности тоже являются благоприятной средой для генезиса жизни.

Остается вопрос об энергетике. Хотя планетарная модель Бора в общем подтвердилась, атом действительно напоминает солнечную систему с массивным центральным телом и спутниками на орбитах, но на том аналогия исчерпывается. Нет никаких оснований полагать, что ядро, связанное полями с электронами, играет здесь роль солнца, которое могло бы способствовать появлению жизни. По-видимому, ядро не является солнцем и не освещает электроны. Однако имеется еще одна теоретическая возможность. Пятнообразование не наблюдалось в течение первого биодня нашего пребывания в данном атоме. На второй и третий день оно стало заметным, сегодня — на четвертый биодень — идет с возрастающей интенсивностью. Все это происходит только на ближайших к нам электронах К-уровня. На уровнях L и М, а также и на электронах кислорода никаких пятен не наблюдается. Напрашивается вывод, что именно мы, локируя близлежащие электроны и постоянно облучая их, подали туда поток энергии, достаточный, чтобы создать изменения небиологического или биологического характера. Следует добавить, что за эти четыре биодня электрон совершил десять миллиардов оборотов вокруг ядра, на нем прошло как бы десять миллиардов лет — срок, вполне достаточный для зарождения и развития сложной и даже разумной жизни.

Такова моя предварительная гипотеза. А теперь слушайте заключение профессора.

Снова гремит из рупора бодрый, при всех обстоятельствах бодрый, голос профессора Гранатова:

— Товарищи, я разделяю и одновременно не разделяю гипотезу моего молодого друга. Не разделяю, потому что считаю его вывод скороспелым… и чересчур простым, как ни странно. Ведь это же самое примитивное, самое первобытное рассуждение: все непонятное объяснять вмешательством живых невидимок. Ветер поднимается — кто-то дует, выпятив щеки. Вулкан извергается — кто-то в жерле разжег костер. Откуда на электроне цветные пятна? Какие-то духи раскрашивают его акварелью…

Нет, я предпочел бы найти там что-то неожиданное, может быть, даже более удивительное, чем жизнь.

Вместе с тем, как было сказано, я разделяю соображения моего молодого друга. Познакомившись с насекомыми, амебами, клетками и генами, я увидел такую оригинальную, «не по-человечески» устроенную жизнь, что я готов поверить и в электронную. Жизнь живуча невероятно и бесконечно изменчива. Дайте ей материал и приток энергии, она появится обязательно. Жизнь мы встречали на втором, четвертом и шестом уровнях. Нет ничего удивительного, если мы встретим ее и на шестнадцатом, а если не на шестнадцатом, то уж на двадцать шестом несомненно. И без сомнения, где-нибудь есть и разум, где-нибудь мы сумеем побеседовать с миллимикролилипутиками об относительности пространства и времени, о дружбе и любви, отцах и детях, войне и мире, разуме и чувстве и обо всем прочем, что нас волнует. Но если где-нибудь жизнь встретится обязательно, я не вижу оснований, почему бы ей не зародиться на этих двух К-электронах, которые мы без спроса необдуманно облучаем уже десять миллиардов оборотов подряд. Придется проверить, несмотря на риск. И это очень грустно. Чанг в своем упоении открытием не понимает, как это грустно, если мы действительно породили жизнь, ставши непрошеным солнцем.

Если он прав, что делать тогда? Придется светить и дальше.

Гранатов помолчал и добавил со сдержанной печалью:

— Профессор Юстус сказал когда-то: «Что дороже жизни? Две жизни дороже одной». Мне жалко Чанга и Джона, очень жалко Марину — этакое недоразумение в самом начале молодости. Мне и себя жалко: так много начатого, незавершенного. Хотелось завершить начатое, хотелось и просто пожить почетным гражданином-пенсионером на зеленой планетке Земля, с таким вкусным воздухом и водой. Ну что ж, не доведется. Незаменимых нет, когда-то приходится сдавать дела. Гельмут, видимо, ты заменишь меня, ты самый опытный. Помни, что я говорил тебе на скамеечке. В Т-граде назревает кризис, и Атомматерик не выручит его. С горечью признаю, что Атомматерик отпадает… Временно. В него нельзя вторгаться беспрепятственно, сначала надо подумать о здешних аборигенах, электронных. Значит, надо искать новое. Ищи! Но не единолично. Спрашивай Анджея, говори с Вильяновой, владельцем гениальных рук, с человеколюбивым Бхакти и практичным Катаямой. И выслушивай Льва тоже. Он зелен, молод, но у этого молодого человека чутье на неоткрытое. Желаю успеха, друзья. Прощайте… а может, и до свидания. Держитесь. Не сдавайте темп Темпограда!