Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

Начало торгов назначено на десять утра по московскому времени, оставалось минут десять. На двух экранах появился интерфейс торговой площадки «Росбанк-АСТ». Настенька выполнила процедуру входа в личные кабинеты участников аукциона — членов «скрепки» компаний «Монтажспецстрой» и другой, карманной. Окно с предложениями участников аукциона оставалось пока неактивным. Мямин на соседнем стуле нервничал, мерзко щелкая суставами пальцев.

Глава 38

В четырехстах километрах от Саранска Наталья Сапарова, расположившаяся в мягком кресле, наблюдала перед собой примерно такую же картину. Два одинаковых лэптопа «Asus» тускло поблескивали матовыми экранами на винтажном столике, сработанном из чугунной станины старинной швейной машинки «Зингер». Кроме лэптопов тут же находились четыре простеньких сотовых телефона, наверное, из третьего десятка за последние месяцы. Жизнь у этих телефонов будет короткая — после отправки единственного сообщения на определенный номер они упокоятся в мешках для мусора. Ну, пора! Наталья набрала сообщение на первом телефоне, сверилась с показаниями на смартфоне, часы которого синхронизировались с системным временем сети, и нажала кнопку.

***

За минуту до начала торгов офисные телефоны «Монтажспецстроя», коротко пискнув, отключились. Погас монитор одного из компьютеров, того, что был запитан от общей сети. Гудение кондиционеров, до этого незаметное, прервалось, наступила гулкая тишина. Мямин, внимательно изучавший розовое, словно у поросенка нестенькино ухо, замычал и ринулся в коридор. Раздались нервные крики, послышались голоса Абвера, Мямина, еще чьи-то. Что-то пошло не так.

Оставшийся ноутбук функционировал — аккумулятора хватало на пять часов работы — но был бесполезен. Настя подняла взгляд на установленный под потолком Wi-Fi-роутер. Привычные огоньки зеленых светодиодов отсутствовали, прибор скорее мертв, чем жив, доступ в Интернет накрылся. Инструкции ничего такого не предусматривали. «Хьюстон, у нас проблемы», — мрачновато подумала Настенька. Что характерно, крайней будет она.

— Что сидишь, делай что-нибудь! — ворвавшийся Мямин пошел красными пятнами. Миллиардный контракт, подготовленный большими людьми, накрывался медным тазом прямо в эти минуты.

— Так не работает же ничего, Виктор Петрович, — Настя пожала плечами. — Доступа к сети нет. И остался только один ноутбук.

— А где второй? — Начальник угрожающе навис над девушкой стокилограммовой тушей, обдав тяжелым дыханием курящего человека.

— Главбух забрала, — мстительно доложила Задорожная, — ей же нужнее.

— Сиди здесь, я сейчас его принесу. А, черт! Интернет все равно не работает! — В сердцах начальник звонко ударил кулаком в ладонь.

— Это точно.

Время шло. Мямин мерял шагами кабинет, изредка выглядывая за дверь. Настя разглядывала свои ногти. Наконец она решилась.

— Теоретически можно было бы попробовать через мобильный радиомодем… Но придется нарушать инструкции.

— Подожди, ты сейчас о чем? — Виктор Петрович вытер со лба испарину и аккуратно присел на краешек стола. Сообразительность к числу его способностей не относилась. — Какие такие инструкции?

— Да вы же сами нам их раздали. Ну, год назад. Мы их прочитали, подписали. Там штрафы за нарушение и все такое. Инструкции о том, что можно и что нельзя. Нельзя на рабочем месте общаться в соцсетях, сообщать пароли всяким посторонним людям и так далее. — Настенька зевнула. — Музыку слушать. И свои флешки нельзя это… втыкать.

Налитые кровью глаза Мямина не обещали ничего хорошего. «Воткнуть бы тебе!» — подумал Виктор Петрович, но сдержался, понимал, что девка ни в чем не виновата. Она просто тормоз. А ситуация нештатная, и он знает, кто будет виноват.

— Нельзя ли конкретнее, Анастасия? Говори быстрее. Что там с модемом?

Настя порылась в сумочке, достала радиомодем и аккуратно, словно скорпиона, положила на краешек стола.

— Вот. Я бы использовала свой, но ведь запрещено?

Виктор Петрович глубоко вздохнул и, взяв себя в руки, ласково произнес:

— Настя. Пожалуйста. Сделай это.

— Как скажете. Минуточку.

Задорожная, сосредоточившись, установила модем и быстро восстановила настройки доступа. Это заняло четыре минуты. Воспользовавшись сертификатом ключа, зашла в личный кабинет торговой площадки и… замерла, боясь оглянуться.

Торги закончились! Какой-то участник под номером три завершил аукцион безумным демпинговым шагом на понижение в шестьдесят восемь процентов от стартовой цены. Перед его ставкой красовалась заявка другого участника, под номером шесть. У «шестого» цена практически рыночная, пониженная лишь на два процента. «Монтажспецстрой» даже не успел поучаствовать в аукционе. Это был крах.

Внезапно загудел вентилятор системного блока, ожил кондиционер, включилась настольная лампа. Позади Задорожной раздался грохот. Мямин, некрасиво раскинув ноги в носках синего и зеленого цвета, лежал на полу.

Настенька икнула. Кошмар приобретал новые краски. Выглядело так, словно ведущим «Дом-2» внезапно оказался Квентин Тарантино, а на экране крупным планом — догорающий костер с останками Ольги Бузовой. И это по всем каналам.

***

Неделей позже Виктор Петрович Мямин в стационаре городского кардиоцентра кушал приготовленный женой куриный супчик. Речь почти восстановилась, инсульт оказался необширным. Правая рука слушалась пока неважно, и Лера заботливо промокала салфеткой небритый мужнин подбородок от пролитого бульона.

— Витюша, не переживай. Ну, подумаешь, уволили. Пенсия у тебя уже есть. На даче дел много, будешь отдыхать, сил набираться. Да и не нравилась тебе эта работа, помнишь, как ты ее ругал все время?

Мямин осторожно кивнул, как ему показалось, половиной головы. Было уже все равно. Собственный мозг напоминал сейчас Виктору Петровичу гулкую пещеру, населенную летучими мышами, страдающими диареей.

Для Задорожной вся эта абракадабра с аукционом случилась как нельзя вовремя. Откровенно говоря, Настеньке и самой надоело такое существование. Перспектив ноль, а время идет. Уволили ее по-тихому. Все, и даже Абвер, сучка крашеная, понимали, что Задорожная не виновата ни в чем. Но корпоративная культура требовала пускать под нож вместе с канувшим в Лету патрицием Мяминым и его рабов. Бледный и сосредоточенный биг-босс Артем Стражников заехал на часок, прошелся по кабинетам, а на следующий день половина сотрудников саранского офиса «Монтажспецпроекта» уже расписывалась в обходных листах. Сокращение, стало быть.

С Настенькой поступили гуманно, даже можно сказать по закону. Три оклада выходного пособия, компенсация за отпуск, отличное рекомендательное письмо. Сейчас она стояла у окошка аптеки, покупала тест на беременность. Обоснованные подозрения падали на двух принцев из трех. Предстояло все взвесить, обдумать, сопоставить перспективы и принять решение о выборе. Анастасия Задорожная действительно была человеком организованным и ответственным.

Глава 39

Ковровое покрытие, пробковые стеновые панели и плотные двери из массива бука в приемной губернатора поглощали все звуки. В этих кабинетах не принято шуметь. Изящная, словно ахалтекинская лошадь в личной конюшне султана Брунея, секретарь губернатора в строгом костюме цвета древесного угля с дежурной, и, тем не менее, ослепительно-сексуальной улыбкой вежливо поставила перед Нестерюком стакан минеральной воды. Марку воды министр углядеть не сподобился. Ароматную арабику ему сегодня не предложили. Руководитель аппарата Правительства области покинул губернаторский кабинет уже сорок минут назад, а Нестерюка все еще не приглашали. Известные только посвященным оттенки поведения окружающих губернатора людей давали крупицы информации для размышлений. Передержка в сенях — это еще по-божески, но минералка, как простому ветерану войны или референту? Все это не очень хорошие признаки, прямо скажем — хреновые признаки. И министр догадывался о причинах. Ага, вот лошадь качнула гривой — зовут.

Губернатор кивнул на стол для совещаний, не снизойдя до рукопожатия и не покидая своего кресла с каретной стяжкой цвета спелой черешни. Отливая свинцовые фразы, медленно и на удивление складно заговорил:

— Что ж, Константин Викторович, подведем промежуточные итоги. Судя по всему, тщательная проработка деталей и контроль исполнения решений Правительства не относятся к числу ваших приоритетов. Правильно я понимаю?

— Не стану оправдываться, Иван Николаевич, виноват. Однако должен заметить, что обстоятельства непреодолимой силы… — Нестерюк никак не мог справиться с тремором, пальцы заметно подрагивали.