Врата судьбы - Агата Кристи

– Меня-то не нужно оберегать.

– Ты, как всегда, самонадеян, – заметила Таппенс.

– Думаю, он придет, чтобы попрощаться, – предположил Томми.

– Разумеется, он ведь прекрасно воспитан.

– Ему захочется убедиться, что ты вполне оправилась.

– Меня ведь только ранило, и доктор сделал все, что нужно.

– Он очень интересуется садоводством, – сказал Томми. – Я в этом убедился. Он действительно работал садовником у своего друга, которого, кстати сказать, зовут мистером Соломоном и который уже несколько лет как умер. Я считаю, что это очень удобно: он говорит, что работал у мистера Соломона, всем известно, что он у него работал, и, таким образом, все оказывается bona fide[17].

– Во всех этих делах следует соблюдать предельную аккуратность, – сказала Таппенс.

У парадной двери раздался звонок, и Ганнибал, как тигр, бросился туда, чтобы растерзать всякого, кто осмелится войти в охраняемые им священные пределы. Томми вернулся, держа в руках конверт.

– Адресован нам обоим, – сказал он. – Распечатать?

– Давай, – разрешила Таппенс.

Он вскрыл конверт.

– Ну что ж, – сказал он, – это открывает некоторые возможности.

– Что это?

– Приглашение от мистера Робинсона. Нам обоим. Он приглашает нас к обеду ровно через две недели, когда, как он надеется, ты вполне поправишься и снова будешь дееспособна. Он живет, кажется, где-то в Сассексе, там у него дом.

– Как ты считаешь, он нам что-нибудь расскажет? – спросила Таппенс.

– Вполне возможно.

– Взять мне с собой мой список? Я уже знаю его наизусть.

Она стала быстро читать:

– «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж, викторианские фарфоровые садовые скамеечки, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды, Каин и Авель, «Верная любовь»…

– Довольно, – прервал ее Томми. – Сплошное сумасшествие.

– Согласна, все это действительно похоже на сумасшествие. Как ты думаешь, у мистера Робинсона будет еще кто-нибудь, кроме нас?

– Возможно, полковник Пайкавей.

– Значит, – сказала Таппенс, – мне придется взять с собой таблетки от кашля. Во всяком случае, мне очень хочется познакомиться с мистером Робинсоном. Не могу поверить, чтобы он был таким толстым и желтым, каким ты его рисуешь. Но послушай, Томми, мы ведь, кажется, пригласили Дебору с детьми. Они будут у нас гостить как раз через две недели.

– Да нет же, они приглашены на уик-энд на следующей неделе, а не через две.

– Слава богу, значит, все в порядке, – с облегчением вздохнула Таппенс.

Глава 16

Птицы летят на юг

– Кажется, они?

Таппенс вышла из парадной двери и с нетерпением ждала, когда из-за поворота аллеи появится машина дочери с ее тремя детьми.

Из боковой двери показался Альберт.

– Им еще рано. Это из бакалейной лавки, мадам. Вы просто не поверите – яйца снова подорожали. Никогда больше не буду голосовать за это правительство, с меня довольно. Пусть теперь попробуют либералы, предоставлю им такую возможность.

– Пойду, пожалуй, приготовлю клубничный кисель со сливками на вечер.

– Все, что нужно, уже сделано, мадам. Я не раз наблюдал, как вы его готовите, и знаю, как это делается.

– Скоро вы сможете работать шеф-поваром в фешенебельном ресторане, – сказала Таппенс. – Это любимый десерт Дженет.

– Да, мэм. А еще я приготовил кекс из патоки, мастер Эндрю любит этот кекс.

– Комнаты все готовы?

– Да. Миссис Шаклбери пришла сегодня пораньше. В ванную комнату мисс Деборы я положил сандаловое мыло. Это ее любимое, я знаю.

Таппенс облегченно вздохнула при мысли о том, что к приезду ее семейства все готово.

Через несколько минут раздался сигнал автомобиля, и из-за поворота показалась машина, за рулем которой сидел Томми. Машина остановилась у подъезда, и из нее вышли гости – Дебора, все еще красивая женщина лет сорока, пятнадцатилетний Эндрю, Дженет, которой было одиннадцать, и семилетняя Розали.

– Здравствуй, бабушка, – приветствовал Таппенс Эндрю.

– А где Ганнибал? – кричала Дженет.

– Хочу чаю, – заявила Розали, выказывая намерение удариться в слезы.

Состоялся обмен приветствиями. Альберт проследил за тем, чтобы были выгружены все семейные сокровища, включая ежика, аквариум с рыбками и хомяка в клетке.

– Так вот он какой, этот новый дом, – сказала Дебора, обнимая мать. – Он мне очень нравится.

– Можно мы посмотрим сад? – спросила Дженет.

– После чая, – сказал Томми.

– Хочу чаю, – твердила Розали, ясно давая всем понять, что именно следует делать в первую очередь.

Все направились в столовую, где был сервирован чай, встреченный с полным удовольствием.

– Что это за разговоры я все время о тебе слышу, мама? – спросила Дебора, которая всегда была строга с матерью, считая, что она нуждается в постоянном присмотре.

С чаем было покончено, и все снова оказались на свежем воздухе – дети носились по саду в поисках развлечений, сопровождаемые Ганнибалом и котом Томасом, которые выскочили из дома, желая участвовать в общем веселье.

– Чем же ты теперь занимаешься? – настойчиво допытывалась Дебора.

– Мы прекрасно устроились и ведем вполне степенную жизнь, – ответила Таппенс.

Ответ Дебору явно не удовлетворил.

– Но у тебя ведь были какие-то дела. Были, я знаю, ведь верно, папа?

Томми подошел к ним с Розали, сидевшей у него на закорках. Дженет в это время обследовала новую территорию, а Эндрю озирался вокруг, совсем как взрослый.

– Были, были у тебя разные дела, – не унималась Дебора. – Снова вернулась к этим старым играм, изображала из себя миссис Бленкинсоп. Вся беда с тобой в том, что ты никак не угомонишься – опять эти «Н или М?» и еще бог знает что. Дерек кое-что услышал и написал мне.

– Дерек! А он-то что может знать? – спросила Таппенс, удивленная упоминанием о своем сыне.

– Дерек всегда все знает. И ты тоже хорош, папа, – обернулась Дебора к отцу. – Тоже принялся за старое. Я-то думала, что вы переехали сюда, чтобы жить на покое, отдыхать и наслаждаться жизнью.

– Именно это мы и собирались делать, – сказал Томми, – однако судьба распорядилась иначе.

– Коварная судьба, – сказала Таппенс. – Пещера бед, Форт страха.

– Флекер, – подсказал Эндрю, гордясь своей эрудицией. Он увлекался поэзией и надеялся, что и сам в будущем станет поэтом. Он продолжал цитировать:

Четыре входа в городе Дамаске:Врата судьбы, Врата пустыни,Пещера бед, Форт страха.О караван, страшись пройти под ними.Страшись нарушить их молчанье песней.Молчанье там, где умерли все птицы,И все же кто-то свищет, словно птица.

Легка на помине, стайка птиц пролетела у них над головами, сорвавшись с крыши дома.

– Что это за птички, ба? – спросила Дженет.

– Ласточки. Они собираются лететь на юг, – ответила Таппенс.

– А они вернутся к нам снова?

– Конечно, на будущий год они снова будут здесь.

– И пролетят через Врата судьбы, – с довольным видом заметил Эндрю.

– Этот дом когда-то назывался «Ласточкино гнездо», – сказала Таппенс.

– Вы как будто бы не собираетесь здесь оставаться, – сказала Дебора. – Отец писал мне, что вы уже приискиваете себе другой дом.

– А почему? – спросила Дженет, Роза Дартл[18] этого семейства. – Мне нравится этот.

– Могу перечислить некоторые причины: «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж, фарфоровая садовая скамеечка, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды, Каин и Авель, «Верная любовь»…

– Довольно, Томми, замолчи. Это мой список, тебя он не касается, – остановила мужа Таппенс.

– Но что все это означает? – недоуменно спросила Дженет.

– Это похоже на перечисление ключей в детективном романе, – сказал Эндрю – этот юный романтик был не прочь отдать должное и такой литературе.

– Это и есть перечень ключей. Именно поэтому мы и хотим приискать себе другой дом, – сказал Томми.

– Такой замечательный дом, – сказала Розали. – И шоколадные печенья… – добавила она, вспоминая только что закончившийся чай.

– Мне он тоже нравится, – заявил Эндрю величественным тоном, словно он был какой-нибудь самодержец всероссийский.

– Почему он тебе не нравится, бабушка? – спросила Дженет.

– Напротив, он мне нравится, – сказала Таппенс с неожиданным для себя жаром. – Я хочу по-прежнему здесь жить, не хочу отсюда уезжать.

– «Врата судьбы», – проговорил Эндрю. – Какое интересное название.

– Раньше этот дом назывался «Ласточкино гнездо», – напомнила Таппенс. – Мы можем вернуть ему это название.

– Все эти ключи… – задумчиво проговорил Эндрю. – Я мог бы сочинить с их помощью целый рассказ. И даже роман.

– Слишком всего много и слишком сложно, – заметила Дебора. – Кто станет читать такой роман?

– Ты ничего не понимаешь, – возразил ей Томми. – Ты просто не представляешь себе, чего только люди не читают. А главное, с удовольствием.