Двойной капкан - Андрей Таманцев

Тщательный обыск подвальных помещений принес следующие результаты.

В одном из углов подвала в груде строительного мусора был обнаружен полиэтиленовый пакет, внутри которого находился обернутый в шелковый носовой платок кремового цвета шестизарядный револьвер системы «кобальт» выпуска тульского ЦКИБ СОО калибром 9 мм. Одно гнездо в барабане было пустым. Револьвер был немедленно отправлен на экспертизу. Баллистические исследования показали, что именно из этого оружия в ночь на 12 апреля с. г. на МКАД был убит корреспондент ежемесячника «Совершенно секретно» Игорь Сергеевич К. Пальцевые отпечатки, снятые с оружия, не совпадают с теми, что были обнаружены в квартире объекта П., и объекту П. несомненно не принадлежат. Никаких данных о том, кто стрелял из этого револьвера, в информационных центрах ФСБ и МВД получить не удалось.

После завершения экспертиз пакет с револьвером был возвращен на прежнее место.

Проверка квартиры объекта П. и подвала его дома с помощью телеметрической аппаратуры также принесла результаты. В той же куче мусора, где был найден револьвер «кобальт», датчики зафиксировали очень слабые радиоимпульсы. Они исходили от кусков гипса медицинского назначения, о чем свидетельствовали обрывки марли и куски деревянной шины, какие обычно накладываются при переломах.

В одном из обломков гипсовой накладки был обнаружен мощный чип иностранного (вероятно, японского) производства, способный передавать сигнал на очень большие расстояния и даже на спутники связи. Аккумуляторы радиопередатчика были практически разряжены, что объясняет слабость зафиксированного сигнала, а также свидетельствует о том, что этот чип пребывал достаточно долгое время в рабочем режиме.

Частоту передачи и хотя бы примерное нахождение приемного устройства установить не удалось…"

"СПЕЦДОНЕСЕНИЕ

Полковнику Голубкову

От лейтенанта Авдеева

Докладываю о результатах обследования, проведенного по вашему приказу в порту пос. Полярный (Кольский залив Мурманской области). Все данные получены в результате опроса работников порта, грузчиков, сторожей припортовых пакгаузов, пограничников, таможенников и других лиц. Опрос проводился в скрытой форме, без прояснения причин и мотивов задаваемых вопросов.

Как явствует из записей в журнале диспетчерской порта, 18 апреля с. г. в 21.20 по московскому времени к причальной стенке порта пришвартовался шведский лесовоз с бортовым номером SR-16, приписанный к Стокгольму, для ремонта неисправностей топливной системы. В связи с неблагоприятными погодными условиями лесовозу было разрешено продлить стоянку, о чем в журнале была сделана соответствующая запись.

В 6.30 утра 19 апреля судно SR-16 покинуло порт.

Во время его стоянки на соседних пирсах были пришвартованы в общей сложности шесть судов — танкеров, сухогрузов и контейнеровозов, из них четыре российских, один польский и один финский. Никаких контактов между командами не зафиксировано. Хотя трап лесовоза был спущен на пирс, никто из опрошенных не заметил, чтобы кто-нибудь из посторонних поднимался на борт судна или кто-либо из команды сходил на берег. Лишь один из моих собеседников, в прошлом судовой механик, а нынче практически спившийся бич, обитающий при котельной порта, рассказал, что около полуночи, когда у него, по его собственному выражению, «горели трубы», он вышел на территорию порта в надежде встретить какого-нибудь подгулявшего моряка и составить ему компанию и заметил, как к пирсу, где стоял лесовоз SR-16, подъехал цельно-крытый автомобиль типа «санитарки» и через короткий промежуток времени уехал. Моему собеседнику показалось, что там что-то грузят, и он решил предложить свою помощь, чтобы заработать на бутылку. Но когда он подошел, автомобиль уже отъехал, а вахтенный на ломаном русском языке предложил ему убраться к черту.

Данные показания следует принимать с поправкой на то, что во время разговора мой собеседник был уже изрядно пьян, путал названия судов и вообще не был уверен, что все происходившее было именно в ночь на 19 апреля.

Никаких других заслуживающих внимания свидетельств не получено".

"СПЕЦТЕЛЕГРАММА

Пос. Полярный, лейтенанту Авдееву.

Срочно вылетайте в Мурманск. Получите в ФСБ и МВД подробную сводку обо всех происшествиях по области за минувшие дни с 18 апреля, не исключая бытовых преступлений и ДТП. После этого немедленно возвращайтесь в Москву. Голубков".

"ШИФРОГРАММА

Лорд — Туристу.

Лесовоз Краузе вернулся в Стокгольм и сразу после разгрузки вышел в Хельсинки.

Мой агент, внедренный в команду, успел сообщить, что во время рейса в Кандалакшу не заметил ничего подозрительного, в том числе и во время стоянки судна в Кольском заливе.

После ухода лесовоза в Хельсинки квартира Краузе, его загородный дом и гараж были подвергнуты тщательному негласному обыску. Обыск не дал результатов. Денег в сумме 400 тысяч долларов не обнаружено. Передать их кому-либо на хранение или положить в банк Краузе не мог, так как все время находился под наблюдением.

Очевидно, наше предположение о доставке взрывчатки объекту П. на лесовозе Краузе оказалось несостоятельным, либо же доставка была отменена по другим причинам.

Наблюдение за Краузе и выявление его связей продолжаются".

"СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Пастухов — Голубкову.

Генрих сообщил мне, что с доставкой пластита ничего не вышло и придется воспользоваться толом, который мы достали.

Сегодня утром он вылетел в Москву. По его словам, дня на четыре. Цель поездки: организация утечки информации о проверочном захвате Северной АЭС".

"ЭЛЕКТРОННЫЙ ПЕРЕХВАТ

Пилигрим — Рузаеву.

Акция будет начата в воскресенье 26 апреля в 23.10 по московскому времени".

"ШИФРОГРАММА

Срочно. Турист — Доктору, Джефу, Лорду, Солу.

26 апреля в 23.00 по московскому времени — час "Ч".

Глава девятая. Ход шакала

I

Двадцать второго апреля, в среду, во второй половине дня, за четверо суток до назначенного Пилигримом захвата Северной АЭС, полковник Голубков почувствовал, что еще немного — и его хватит инсульт или еще какая-нибудь холера. Голова была как наглухо закупоренный перегретый котел, мозг отказывался воспринимать новую информацию, даже самую пустяковую. При каждой попытке сосредоточиться начинала зудеть жилка на левом виске. Почему-то на левом, хотя левое полушарие, как известно, управляет эмоциями, а разумом — правое. Еще с курсантских времен Голубков помнил одно из правил результативного общения: когда нужно воздействовать на чувства человека, ему говорят преимущественно в левое ухо, когда на логику — в правое.

Голубков сидел в изолированной комнате-боксе информационного центра рядом с лейтенантом-компьютерщиком, задействованным в операции «Капкан», и тупо смотрел на расшифрованное сообщение Пастухова, только что выплюнутое лазерным принтером.

Там было:

"Генрих позвонил из Москвы и предложил мне вызвать в Полярные Зори сотрудников Си-Эн-Эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата для съемки сенсационного материала.

Мотивировка: видеозапись проверочного захвата станции, сделанная иностранными журналистами, прозвучит убедительней. Мои действия?"

Лейтенант-компьютерщик молча ждал.

— Хреновину какую-то спрашивает, — раздраженно проговорил Голубков. — От него ждут доклада о результатах испытания взрывателей, а не эту фигню!

— Рано, Константин Дмитриевич, — возразил лейтенант. — Час по Гринвичу — это двадцать два по московскому времени. Информация об испытании поступит вряд ли раньше полуночи.

— Да? И в самом деле, — проговорил Голубков. — Что-то башка ни черта не варит!

Он вытащил из кармана пачку «Космоса» и тут же, чертыхнувшись про себя, сунул ее обратно: в информационном центре курить категорически воспрещалось. Голубков встал и пошел к выходу.

— Нужно что-то ответить Пастухову, — напомнил лейтенант.

— Ответь: «Вызывай. Дубль — Доктору», — добавил Голубков, массируя жилку на виске. — Сообщение Пастухова и мой ответ.

Пальцы компьютерщика забегали по клавиатуре.

В бокс заглянул генерал-лейтенант Нифонтов:

— Есть что-нибудь новое?

Голубков молча протянул ему распечатку.

— Кто такие эти Гринблат и Блейк?

— Тележурналисты, которые работают в горячих точках, — объяснил Голубков. — Команда Пастуха отбила их у боевиков. В Чечне. Давно, еще при Дудаеве. За это Пастух получил американского «Бронзового орла».

— Откуда о них знает объект?

— Из моей докладной в ФСБ. Той, которую ты назвал поэмой.

— Теперь вспомнил. Они там нужны? Голубков вяло пожал плечами:

— Да пусть снимают. И если Пастух откажется, у объекта сразу возникает вопрос: почему? Может насторожиться.

Нифонтов внимательно на него посмотрел и кивнул на дверь:

— Пошли отсюда.