Кто хочет стать президентом? - Михаил Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самым ярким эпизодом их общего прошлого Павлыш считал случай на Брестском таможенном посту, когда его и будущего олигарха избил один и тот же белорусский пограничник. Старый друг считал, что таким образом они породнились навек. Сергей Янович уже несколько раз во время предыдущих встреч порывался объяснить побратиму, что воспоминание это ничуть не ласкает его душу, а скорее относится к числу таких, которые хотелось бы навсегда стереть. Не сумев в итоге собраться с духом, Винглинский просто велел своей секретарской службе никогда этого господина не соединять с ним по телефону.
Однако на сей раз Павлыш позвонил не сам, а сумел подговорить одного общего знакомого, знавшего, что эти хлопцы – старые товарищи, но не знавшего, что олигарх об этом товариществе давно мечтает забыть.
Павлыш явился с вестью о подвернувшемся ему в кои-то веки приличном деле. На тендер выставили фирму, торгующую сжиженным газом в нескольких странах Восточной Европы. Не Бог весть что, но полмиллиарда она стоила. Столько и предложила одна положительная питерская фирма. Павлыш по каким-то своим каналам нашел инвестора со смешанным российско-иностранным капиталом, готового выложить на двести миллионов больше. Почему так щедро? С помощью этой покупки инвестор улучшал конфигурацию своих активов.
– Ну и покупайте! – пожал плечами Винглинский.
Выяснилось, что это не вся история. На смешанную компанию сразу же после объявления стартовых условий торга сильно наехала Счетная Палата. Причем не просто так, а по запросу депутатов.
Купленных депутатов.
Винглинский откровенно поморщился в этом месте.
Когда же Павлыш заявил, что команда подкупить депутатов для подписания запроса поступила из Кремля, Сергей Янович закрыл глаза, перебарывая вспышку гнева. Он гневался не от обиды за честь Кремля или Думы, ему было жаль времени и остатков ровного настроения, вывезенного утром из сауны.
– Ты видел, как депутатам передавали деньги? Гость обиженно насупился:
– У меня информация из надежнейшего источника.
– Чем ты можешь доказать, что была команда из Кремля?
Павлыш развел руками как рыбак, рекламирующий свой самый грандиозный улов:
– Люди, в честности которых сомневаться… Щека олигарха дергалась уже непрерывно.
– Стой, стой, хватит!
– Ты только не скажи мне теперь, Сережа, что наши думцы вообще не берут!
– Мне плевать, берут они или не берут и сколько берут, если берут. Меня интересует другое.
Гость осторожно сглотнул слюну.
– Что же?
– Почему ты пришел с этим ко мне?
Явная растерянность проступила в лице Павлыша:
– У тебя газеты, у тебя…
– Какие газеты ты считаешь моими?
– Ну хотя бы эта новая – «Независимые известия». Винглинский вызвал по громкой связи секретаря.
– Соедините меня с Фроловым.
Глаза Павлыша предвкушающе загорелись. «Вот это правильно, вот это по-нашему, по-старому! Рубануть с плеча, чтобы всем начало икаться. А еще говорят, что Винглинский теперь не тот. Тот! Еще как тот!»
– Фролов? Узнал? Слушай команду! Если к тебе поступят какие-либо разоблачения, связанные с делом о тендере по продаже компании «Неста-М», не печатать ни в коем случае!
Взгляд Павлыша потух, ему стало неприятно и непонятно.
– Но…
– Что «но»? Какое ты мне хочешь тут сказать «но»?! Старый друг понурил голову:
– Значит, не станешь вмешиваться?
– Мог бы и сам догадаться. Даже если б у тебя были заверенные самодоносы всех подписавших этот запрос депутатов и идеальная аудиозапись звонка из администрации в Палату, я бы все равно отказался!
– Но…
– Опять «но»? Я и так считаюсь банкиром Голодина, мне нельзя еще по одному направлению ссориться с Кремлем. Неужели это трудно понять?!
– Но у него растет рейтинг. Уже четыре с лишним процента.
Винглинский снова гневно закрыл глаза:
– В том-то и дело. Когда он плавал в пределах процента, это была почти безопасная игра, песочница, понял? А теперь уже не песочница, теперь может дойти до гибели!
Старый друг воззрился на олигарха с нескрываемым удивлением:
– Так ты что, не хочешь, чтобы Андрюха победил? Винглинский некоторое время смотрел на него, потом, пожевав губами, сказал:
– Знаешь что…
– Знаю, знаю.
После ухода Павлыша Сергей Янович ощутил внезапную тоску по семье. Такое с ним случалось настолько редко, что он даже не смог бы теперь вспомнить предыдущего аналогичного случая.
Плохо дело!
От ровного утреннего настроения не осталось и следа. Сергей Янович достал из ящика таблеточный блистер, выдавил одну капсулу на ладонь и бросил в рот. Воды рядом не оказалось. Он поднял глаза, чтобы нажать секретарскую кнопку, и обнаружил перед собой сидящего за столом для совещаний незнакомого человека. Пожилого, одетого прилично, но с со странной улыбкой на лице.
Капсула мешала говорить.
Но не гостю, тут же пустившемуся в объяснения. Он принес рукопись. Документальный разоблачительный текст. Свидетельство очевидца. 1987 год, недра КГБ, отдел политического планирования, выражаясь по-современному.
В дверях появился секретарь и получил немой приказ: воды!
Гость между тем не прерывал своей речи.
Тема: изготовление искусственных политических партий, пробных шаров, щупов, с целью исследовать тогда еще совершенно недифференцированное общественное мнение. Действующие лица: генералы такой-то и такой-то. Выбранная кандидатура – Владимир Вольфович Жириновский. Сразу возникает вопрос: почему он? Сразу следует ответ: во-первых, активный, во-вторых – еврей, так что на реальный избирательный успех рассчитывать не может.
Сергей Янович глотнул водички.
– Вы кто такой, извините? Гость с достоинством ответил:
– Иван Семенович Плахов.
Винглинский покачал головой, как бы стараясь вытрясти оттуда только что полученную информацию. Иван Семенович продолжал с безмятежным напором:
– Таким образом, можно считать доказанным, что Владимир Вольфович Жириновский есть политический голем. И ниточки, к нему привязанные, тянутся…
– Нет, – крикнул Винглинский, – вы сначала скажите, как вы сюда попали?
Стоявший тут же в ожидании пустого стакана секретарь побледнел как смерть смерти. Иван Семенович иронически поглядел на Винглинского:
– Не хотите ли вы намекнуть, чтобы я отсюда ушел? В кабинет стремительно, несмотря на всю свою неуклюжесть, влетел Либава, жестами извиняясь перед шефом.
– Послушайте, – начал он гнусавым укоризненным тоном, – вы же обещали мне, что пойдете домой. Я ведь вам все объяснил. Раза четыре.
Секретарь подбежал сзади к человеку с папкой и начал сердито поднимать его со стула. Иван Семенович не закричал, как это обычно бывает: «Руки!» Он опять же с достоинством встал и сказал:
– Не понимаю, почему все до такой степени боятся Жириновского?
И красиво вышел с брезгливой улыбкой на губах.
– Что это было?! – спросил зловещим голосом Сергей Янович. – Как этот человек вообще мог оказаться здесь? Я уж не говорю про кабинет – как он в здание-то вошел?!
Видимо, для всех это было загадкой, потому что все молчали.
Винглинский потребовал у секретаря еще стакан воды, а у Либавы спросил:
– Он что, и правда генерал Комитета? Либава покраснел:
– Шофер генерала. Олигарх нервно захихикал:
– А явись сюда сам генерал, мы бы что, под столы попрятались?
Либава не стал смеяться, понимая, что хозяин шутит отнюдь не ради его увеселения.
Винглинский резко перестал смеяться. Уперся взглядом в помощника:
– Все!
Либава стоял по стойке смирно, зная по опыту, что самое опасное для подчиненного – переспрашивать начальство.
– Хватит с меня этих собратьев по пограничной белорусской дубинке, хватит генеральских шоферов. Не могу больше. И не хочу мочь.
– Куда прикажете ехать?
Сергей Янович задумался. Плохо, когда все пути открыты, это мешает желанию оформиться. Нужны препятствия, нужны зоны недоступности.
– Хочу напиться. Либава кивнул.
– Но с развратом.
Либава опять кивнул. Он был как никогда серьезен: начиналась, возможно, самая ответственная часть его службы.
– То есть, насколько я понимаю, столик в «Ванили» отменить?
Винглинский только поморщился в сторону своего Лепорелло. Мог бы и сам сообразить. В «Ванили» делаются дела, это лежбище старых олигархических зубров, но тех, что еще в творческом соку, с запасом хода. Сергею Яновичу не нравилась глухая, без окон, без дверей центральная зала-вип этого ресторана, но все знающие люди в один голос утверждали, пусть там и морально душно, зато «не пишут». Что ж, кто хочет, пусть верит.
Итак, поскольку никаких на сегодня дел, стало быть, и никакой «Ванили».
– А до «Царской охоты» пока доедем… правильно, Сергей Янович?
Винглинский всплеснул руками, как Рахманинов после концерта.
– Что, на Москве нет новых точек?
– Как не быть, Сергей Янович.
– Так почему ты по ним не специалист?
