Ганибалл - Томас Харрис

– У ФБР закрытая система, а часть ее вообще зашифрована. Вам придется подключаться через гостевой вход, точно следуя моим указаниям, а затем загружать ноутбук, предварительно загруженный в Департаменте юстиции, – сказал Крендлер. – Тогда, если в ИЦ вам подбросят приманку и устроят слежку, они ткнутся носом в Департамент юстиции. Купите быстрый ноутбук с быстрым модемом – за наличные, прямо у оптовика, и не оформляйте никаких гарантий по почте. Купите еще и zip-драйв. И не входите пока в сеть. Машина понадобится мне на сутки, а когда вы со всем этим покончите, вернете ее мне во что бы то ни стало. Я с вами свяжусь. О'кей, с этим – все.

Крендлер встал и принялся собирать бумаги.

– Не совсем все, мистер Крендлер … – сказал Мэйсон. – Лектер может вовсе не объявиться. Денег у него полно, хватит, чтобы спрятаться на веки вечные.

– Откуда у него деньги? – спросила Марго.

– Когда он занимался психиатрической практикой, у него было несколько очень пожилых пациентов, – ответил Крендлер. – Он уговорил их отписать ему кучу денег – и акции впридачу, и здорово их припрятал. Налоговая инспекция так и не смогла их отыскать. Даже эксгумировали парочку его благодетелей, чтобы выяснить, не он ли их укокошил, но ничего не обнаружили. Тесты на токсины – отрицательные.

– Так что на грабеже его не поймаешь, проблем с деньгами у него не будет, – заметил Мэйсон. – Надо его как-то выманить на свет. Продумайте, как это сделать.

– Он узнает, откуда ветер дул там, во Флоренции, – сказал Крендлер.

– Точно, узнает.

– И захочет вам отомстить.

– Не думаю, – ответил Мэйсон. – Я нравлюсь ему в своем теперешнем состоянии. Думайте, думайте, Крендлер. – Мэйсон принялся напевать какую-то мелодию.

Все, что заместитель помощника генерального инспектора Крендлер мог слышать, направляясь к выходу, была эта мелодия. Мэйсон часто мурлыкал псалмы, обдумывая свои интриги. Первую наживку ты проглотил, Крендлер, но мы еще поговорим об этом, когда ты откроешь в банке изобличающий тебя счет … когда ты будешь принадлежать мне целиком, со всеми потрохами.

ГЛАВА 45

В комнате Мэйсона остается лишь семейство Верже – брат и сестра.

Приглушенный свет и музыка – музыка Северной Африки: уд и барабаны. Марго сидит на кушетке, голова ее опущена, локти на коленях. Она напоминает метателя молота или штангиста, отдыхающего в тренажерном зале после тяжелой тренировки. Дыхание у нее довольно частое, более частое, чем у респиратора Мэйсона.

Напев кончается, Марго поднимается, подходит к кровати. Угорь высовывает голову из отверстия искусственного грота – взглянуть, не прольется ли и сегодня дождь золотых карпов с его колеблющихся серебристых небес. Скрипучий голос Марго сейчас тих и мягок, как никогда.

– Ты не спишь?

Секунда-другая, и никогда не закрывающийся глаз Мэйсона обретает осмысленность.

– Что, самое время поговорить о том … – шипит респиратор, Мэйсон делает вдох, – чего хочется Марго? Иди-ка, посиди у Санта-Клауса на коленях.

– Ты знаешь, чего мне хочется.

– Скажи мне.

– Мы с Джуди хотим ребенка. Ребенка той же крови, что все Верже. Нашего ребенка.

– Почему бы вам не купить китайчонка? Они дешевле молочных поросят.

– Наш ребенок – это было бы так здорово. Мы могли бы это сделать.

– Ну-ка, что говорится в папочкином завещании… «Моему наследнику, чье происхождение будет подтверждено в Лаборатории Селлмарк или ей подобной в результате тестирования ДНК, завещаю все мое имущество после кончины моего любимого сына – Мэйсона». Любимый сын Мэйсон – это я. «В случае отсутствия наследника по прямой линии единственным получателем всего моего имущества назначаю Южный баптистский монастырь, с учетом специальных статей завещания, касающихся Университета Бэйлора в городе Уэйко, штат Техас». Ну ты и обозлила папочку своими лесбийскими выкрутасами, моя Марго.

– Ты, может, и не поверишь, Мэйсон, только дело здесь не в деньгах… Нет, и в деньгах, конечно, только не это главное. А разве тебе не хочется наследника? Ребенок был бы и твоим наследником, Мэйсон.

– А почему бы тебе не найти какого-нибудь симпатичного парня и не дать ему разок, а, Марго? Ты же не можешь сказать, что не знаешь, как это делается?

Африканская музыка звучит снова, наращивая громкость: навязчивое повторение мелодии уда, словно волны гнева, захлестывающие уши.

– Я же изуродовала себя, Мэйсон. Иссушила себе яичники всей той гадостью, что принимала. И я хочу, чтобы Джуди могла участвовать в этом. Она хочет родить, быть настоящей матерью. Мэйсон, ты же обещал… сказал, если я тебе помогу… обещал дать мне свою сперму.

Паучьи пальцы Мэйсона сделали приглашающий жест:

– Угощайся. Она пока на месте.

– Мэйсон, пока еще есть шанс, что твоя сперма – животворна. Мы можем получить ее, не причиняя тебе боли.

– Получить мою животворную сперму? Звучит так, будто ты с кем-то на эту тему говорила.

– Просто советовалась в клинике искусственного оплодотворения, это совершенно конфиденциально. – Даже холодный свет от аквариума не может скрыть, как смягчилось лицо Марго. – Мы были бы хорошими родителями ребенку, Мэйсон. Мы даже на курсы родителей ходили, а Джуди – из большой, очень терпимой семьи, и есть специальная группа поддержки для родителей-женщин.

– Ты когда-то умела заставить меня кончить, Марго, когда мы еще совсем детишками были. Помнишь? Мощно выдавал, как пулемет. И так же быстро.

– Ты делал мне так больно, Мэйсон, я ведь была совсем девчонкой. И вывихнул мне локоть, когда заставлял делать то … другое. Я до сих пор не могу выжать больше восьмидесяти фунтов левой.

– Ну, ты же отказывалась есть шоколад. Я же сказал, сестренка, – поговорим, когда с этим делом покончим.

– Давай просто сделаем анализ, – сказала Марго. – Доктор может взять пробу совершенно безболезненно…

– Что ты затвердила – безболезненно, безболезненно! Я же все равно ничего не чувствую там, внизу. Можешь сосать до посинения, все равно не будет, как первый раз. Я заставлял тут некоторых это делать – ни черта не выходит.

– Доктор может безболезненно взять пробу спермы, чтобы убедиться, что она живая. Джуди уже принимает кломид. Мы записываем ее цикл, надо еще столько всего сделать.

– Я не имел удовольствия познакомиться с твоей Джуди за все это время. Корделл говорит, у нее ноги кривые. Сколько уже времени, как вы с ней трахаетесь?

– Пять лет.

– Почему бы тебе не привести ее сюда? Мы могли бы вместе … добиться, так сказать, интересных результатов.

Африканские барабаны издают заключительный грохот и умолкают, заполнив слух Марго звенящей тишиной.

– Слушай, а почему ты сам не попробуешь поиграть в эти игры с Департаментом юстиции? – спросила она, низко наклонившись к ушному отверстию Мэйсона. – Почему не попробуешь сам отправиться в телефонную будку с тем грёбаным ноутбуком? Почему не хочешь отвалить еще кучку своих грёбаных долларов, чтоб тебе поймали мерзавца, скормившего твое личико собакам? Ты обещал помочь мне, Мэйсон.

– И помогу. Просто мне надо подумать… выбрать время.

Марго раздавила в кулаке два ореха и уронила скорлупу на простыню Мэйсона.

– Думай, черт с тобой. Только не очень долго, Смайли ты мой дорогой.

И Марго пошла прочь из комнаты. Ее велосипедные бриджи уже не шуршали – шипели, словно сжатый пар.

ГЛАВА 46

Арделия Мэпп готовила по настроению, и когда готовила, результат обычно был потрясающий. Она унаследовала многое от предков с Ямайки и Гуллы и теперь готовила вяленого цыпленка, посыпая полосы куриного мяса зернышками шотландского стручкового перца; стручок она осторожно держала за стебель. Она отказалась платить лишнее за нарезную курятину, и Старлинг пришлось взяться за острый нож и разделочную доску.

– Если просто нарезать курицу кусками, мясо не пропитается специями так, как разрезанное на полосы, – поясняла Арделия, далеко не в первый раз. – Смотри, – сказала она, отобрав нож у Клэрис и с такой силой взрезав куриную спинку, что осколки кости прилипли к фартуку. – Вот так. И зачем ты выкидываешь шейки? А ну-ка положи эту красотку обратно!

Минутой позже она заговорила снова:

– Я сегодня заходила на почту. Отправляла маме туфли.

– Я тоже была на почте. Вполне могла их отправить.

– И ты там ничего такого не слышала?

– Не-а.

Мэпп кивнула, ничуть не удивившись.

– Тамтамы сообщили, твою почту перлюстрируют.

– Кто?

– Поступило конфиденциальное распоряжение из Почтовой инспекции. А ты и не знала?

– Нет.

– Тогда постарайся выяснить это другим путем, я не могу подвести своего приятеля с почты..

– Ладно. – Старлинг на миг опустила нож. – Господи, Арделия!

Утром Старлинг стояла у почтового прилавка, покупая марки, и ничего не могла прочесть на замкнутых лицах почтовых служащих. В большинстве своем это были афро-американцы. С некоторыми она была знакома. Кто-то явно пытался ей помочь, а ведь риск был огромный, человек мог понести уголовную ответственность и лишиться права на пенсию. И этот кто-то явно доверял Арделии больше, чем ей – Старлинг. Вместе с охватившей ее тревогой возникло согревшее ее чувство счастья – по афро-американской «горячей линии» она получила поддержку и одобрение. Может быть, это было молчаливое признание того, что она застрелила Эвельду Драмго в процессе самозащиты.