Похождения Вани Житного, или Волшебный мел - Вероника Кунгурцева

— Хочешь, пацан, сыграть? Если бабки имеешь, давай… Видал, как тёлки выиграли! Если не совсем слепой, угадаешь, где шарик‑то… Ну что — есть бабульки? Я свои кладу, ты свои. Угадываешь — твои будут, не угадываешь — мои. Всё просто. Всё честно. Ну — что?! — И парень выложил на стол тысячную купюру. Ваня помялся и решился: вытащил из левого кармана найденную денежку.

— Всего‑то? — удивился парень. — Я ещё кладу, — положил новую купюру. Но Ваня ничего больше класть не стал. Он помнил бабушкино наставление насчёт того, что на возвратные денежки играть ни в коем случае нельзя. Ваня всегда думал, что предупреждение касается карточной игры, но всё же и в этой игре решил остановиться на найденной купюре.

Парень накрыл шарик стаканчиком (Ваня очень хорошо заметил, где тот находится) и принялся сикось-накось вертеть по столу посудинами, а мальчик не спускал глаз с того стаканчика, где должен был прятаться шарик. Парень остановил пляску стаканов и спросил:

— Ну, где?

Ваня показал, и — выиграл! Трёх тысяч было маловато для того, чтоб купить часы, Ваня это понимал, а парень предложил сыграть ещё и вытащил из кармана новую купюру. Ваня, хоть и задубел на холоду, всё же — эх, была не была! — выложил всю сдачу от верть–тыщи. И вновь выиграл! Парень только рукой махнул в досаде, что попал на такого глазастого. Теперь, наверно, на часы хватит, подумал Ваня и только подался в сторону, как вдруг парень остановил его и крикнул на всю привокзальную площадь, что первая тыщонка была у Вани фальшивой… Дескать, проверить бы надо купюру‑то… Ваня оторопел, вывернул на стол деньги, парень посмотрел каждую денежку на свет и сказал, что, видать, ошибся, но, раз уж деньги на столе, предложил сыграть в последний раз, кинув сверху ещё три бумажки:

— Чья возьмёт! Ну, давай, пацан! — сказал как‑то угрожающе.

С двух сторон от Вани появились хмыри с самыми что ни на есть разбойными рожами и придавили его, как тисками. Под таким давлением Ваня вынужден был вернуться к игре. Но решил смотреть в оба. На этот раз парень так скоро елозил своими посудинками, что Ваня в какой‑то момент потерял примеченный стакан из виду.

— Ну? — спросил парень, оторвав ладони от стаканчиков. — Где?

Ваня долго смотрел на стаканчики: этот не этот или вон тот? Наконец ткнул в средний. Парень медленно протянул к нему растопыренные пальцы, перевернул — под стаканом ничего не было. Перевернул левый — тоже пусто. Шарик оказался под правым стаканом. Ваня тяжко вздохнул. Парень сгрёб деньги, улыбнулся ему и похлопал по плечу:

— Ну ничего, раз на раз не приходится! В следующий раз обязательно выиграешь — приходи ещё! — и повернулся к наблюдавшим за игрой зрителям: — Ну, кто ещё хочет попытать счастья: подходи, не робей!

Ваня направился к зданию вокзала… Плохо, конечно, что не удастся подарить Шишку часы, но ничего, зато адрес Раисы Гордеевны у него в кармане! Он ещё раз перечитал его: улица Новослободская, дом 20–в, квартира 1. Продвигаясь в тесной вокзальной толпе к каптёрке, Ваня положил бумажку с адресом в левый карман и сунул руку в правый — там должна лежать возвратная тыща. Должна — но не лежит! Ваня замер соляным столбом. Такого не может быть! Он же играл на те, найденные деньги, а свои не трогал! Он сразу развёл купюры по разным карманам, чтоб случайно не перепутать… И тут Ваня отчётливо вспомнил, как в третий раз, когда парень заподозрил, что деньги у него фальшивые, Ваня выгреб всю кучу денег, и не из левого кармана, как следовало, а из правого, — потому что на радостях сунул выигранные деньги в первый попавшийся карман. А ведь там, в правом, и лежала у него верть–тыща! И в эту последнюю игру он все деньги поставил на кон, в том числе неприкосновенные! Ваню пихали и толкали во все стороны, десять раз обматерили, он ничего не слышал и не замечал. Среди вокзального гула ему явственно послышался голос бабушки Василисы Гордеевны: «Возвратная денежка, Ваня, всегда вертается к хозяину. Только, гляди, не играй на неё, а то потеряешь навеки…» Ну всё — это конец! Ваня стронулся с места, покружил по вокзалу, то и дело засовывая руки в карманы, надеясь, что утраченная купюра всё же вернется к хозяину — но она не возвращалась! Карманы были пусты. Как теперь признаваться Шишку в том, что он совершил?! Остаться в Москве без копейки денег! Даже на метро монеток нет! Шишок его убьёт! А Перкун заклюёт! И оба будут правы.

Глава 21. Москва, Москва!

Ваня сделал ещё несколько кругов по вокзалу, прежде чем вернуться в каптёрку Казанка. Подходя к ней, он ещё издали услыхал глухой шум. Отворил дверцу, предупреждающую: «Не входи — убьёт!», — а в каптёрке как раз смертоубийство и шло. Домовики, красные, лохматые и потные, с горящими, как уголья, глазами, вцепившись друг в друга, катались по полу и мутузили один другого почём попадя. А Перкун, у которого перья вокруг шеи встали дыбом, как воротник у испанского короля, бегал вокруг, громко кудахча:

— Ну, что вы, как петухи, право!.. Шишок! Казанок!

Потом:

— Казанок! Шишок! Остановитесь!

Но домовики, ничего не слыша, докатились до алюминиевой тележки, которая с грохотом повалилась на драчунов. Казанок, которому, видать, хорошенько досталось от Шишка, благоразумно решил убраться от него подальше: резво вскочил с пола, схватил тележку и, проехавшись по Шишку, с разгону распахнул дверь каптёрки и оказался в пассажирской толчее. Шишок, недолго думая, схватил вторую тележку, приткнутую к стене, и помчался следом. Ваня с Перкуном побежали за ними.

Казанок с криком «Поберегись!» рассекал толпу, как лезвием ножа. Шишок же, не поспевая за ним, наезжал на чьи‑то ноги, поддавал гражданам под коленки, сбил какую‑то женщину. Тогда Шишок с разбега вскочил на тележку верхом — и та, вжикнув, поднялась в воздух и полетела над головами. Вначале ужаснувшаяся толпа пассажиров, провожатых и прочего вокзального люда единым духом втянула в себя спёртый воздух, а после раздался такой вскрик, что удивительно было, как расписной потолок не рухнул! Казанок, увидав воздушную погоню, тоже вскочил на тележку и, в свою очередь рванув кверху, помчался прямым ходом к двери, ведущей в следующий зал. Шишок стоял на своей тележке, широко расставив ноги и слегка покачиваясь. Взмахом руки он направил свое судно в ту же дверь. Правда, Шишок плохо рассчитал и неминуемо должен был торкнуться головой об дверную притолоку. Но в последний момент Шишок успел присесть, и голову ему не снесло.

Летающие тележки пропали с глаз. Ваня никак не мог поспеть за ними. Протискиваясь в людовороте толпы, часть которой ринулась в те двери, за которыми скрылись тележки, а часть в противоположные — на выход из вокзала, — Ваня думал, что его сомнут и стопчут. Он увидел, как Перкун взлетел где‑то позади него в воздух и, раскинув огненные крылья, помчался следом за домовиками, добавив ещё переполоху. Наконец Ваню вынесло в двери, ведущие в зал ожидания.

Тележки, на которых стояли домовики, теперь крутились под самым потолком вокруг люстры, ровно обезумевшие мухи. А вокруг них всё расширяющимися кругами летал Перкун. Вот одна из тележек с Казанком на борту прянула в сторону от люстры, Шишкова тележка ринулась следом, догнала и пристроилась сбоку. Шишок взял вражеское судно на абордаж. Он перепрыгнул со своей тележки на Казанкову, едва не сверзившись вниз, но как‑то устоял на ногах. А его тележка, повисев немного в воздухе, стала, крутясь и переворачиваясь, падать вниз, прямо в толпу визжащих людей. Шишок же в это время повалил Казанка на дно тележки и вцепился ему в волоса. Ваня, вспомнив, как Шишок загрыз теряевскую кошку и как его удалось спустить с дерева на землю, заорал что есть мочи:

— Шишок, хозяин зовёт!

Шишок обернулся, раскрыв рот, падающая тележка замерла в воздухе, едва не вжикнув колёсами по людским головам, потом Шишок рот захлопнул — и тележка наискось полетела кверху. А Шишок, оставив Казанка в покое, даже подняв его и отряхнув, перешагнул на своё транспортное средство и поехал книзу. Тележка подлетела к Ване, опять зависнув над головами пассажиров, Шишок, свесившись, протянул руку, выдернул мальчика из толпы народу — и Ваня оказался на скользкой поверхности. Тележка обратным ходом влетела в первый зал. Перкун летел сопровождающим. Шишок заорал по примеру Казанка: «Поберегись! Расступись! В сторону, граждане, в сторону! Сейчас садиться будем!» — и тележка, брякнувшись на свободное от людей место, мирно покатила в каптёрку. Не успели слезть с тележки, как в дверь ворвался на своём транспорте растрёпанный и помятый Казанок. Впрочем, Шишок выглядел не лучше товарища. Оба тяжело дышали и глядели друг на друга исподлобья. Оба были пьяны до последней степени. Ваня сказал:

— Дяденька Казанок, вы нас простите, пожалуйста! — и, оглянувшись на шум, увидел, что Шишок грохнулся на свою тележку и заснул мертвецким сном. Ваня только руками развёл. Казанок же, ни слова не говоря, полез на свою тележку, свернулся калачиком и тоже захрапел, да так, что тележка задребезжала! Ваня спросил у петуха: