Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - Олег Витальевич Горбачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кадр из фильма «Бежин луг», реж. С. Эйзенштейн, 1935–1937
В «колхозных» фильмах 1930-х гг. практически отсутствует тема детства. Дети присутствуют в кадре, но как фон – они еще не стали героями колхозной битвы за урожай. Исключение составляют фильмы о классовой борьбе, участниками которой были дети. В фильме «Бежин луг», сохранившемся в отдельных кадрах (его съемки не были завершены), классовая борьба представлена через противостояние отца и сына-пионера. В основе сюжета – реальная история убийства кулаками в уральском селе Павлика Морозова, сообщившего в сельсовет о сговоре своего отца с врагами коллективизации. Классовая борьба разрушает семью, а дети становятся солдатами революции.
В годы Великой Отечественной войны тема принесения семьи в жертву высшим целям получает продолжение в оборонных фильмах, среди которых картина «Мать» (реж. Л. Луков, 1941). О борьбе женщины против традиционных семейных устоев за свободный труд в предвоенном колхозе рассказывает фильм «Годы молодые» (реж. Г. Гричер-Чериковер и И. Савченко, 1942).
Среди немногочисленных послевоенных фильмов на сельскую тему – комедия И. Пырьева «Кубанские казаки». В основе сюжета – сватовство механизатора к девушке – герою труда, и романтические отношения председателя и председательницы передовых колхозов. Изначально семейные статусы основных героев фильма не определены, и только к концу фильма они находят своих брачных партнеров. Фильм отражает восприятие послевоенного времени как нового этапа не только в истории страны, но и в судьбах людей.
Начиная со второй половины 1950-х гг. на первый план в сельских фильмах вместо прежних производственных постепенно выходят проблемы семейные. При этом одной из магистральных становится тема женского одиночества. Образ крестьянки, потерявшей в годы войны мужа, а нередко сыновей и братьев, – центральный в деревенском кинематографе[249].
Среди наиболее известных фильмов на эту тему можно назвать картину Ю. Егорова «Простая история» (1960), в которой рассказывается о судьбе вдовы Александры Потаповой, ставшей председателем разоренного войной колхоза. У нее нет детей, от прежней семьи осталась только старенькая мать и фотографии мужа, погибшего на фронте. Таких женщин в деревне много, у них мало шансов снова выйти замуж, так как мужчины либо погибли, либо ушли на заработки в город. Родить ребенка – тоже проблема, внебрачные связи осуждались деревенским сообществом[250]. Фактически их удел – это тяжелая работа, а понятие «счастье» связывается не с личной жизнью, а с общественным признанием. В конце фильма наградой и утешением для Александры становятся любовь и уважение односельчан.
Похожий пример вдовьей доли можно увидеть в фильме «Журавушка» (1968, реж. Н. Москаленко), поставленном по повести М. Алексеева «Хлеб – имя существительное» и ставшем в 1969 г. одним из лидеров советского проката (37,2 млн зрителей). Героиня фильма, молодая вдова, любит и ждет своего пропавшего на войне мужа. Созданный Л. Чурсиной образ приобретает эпические черты и воспринимается как символ русской женщины, которая остается верной памяти мужа, отказывается от повторного брака и остается в одиночестве. Свое счастье она также находит не в личной жизни, а в любви к сыну и служении своему делу.
Вопреки этим по-своему жизнеутверждающим киноисториям судьба военных вдов была более трагичной: в опустевших деревнях их ждала одинокая старость. Спасением для них становится не любовь или семья, а вдовья дружба. Подобную историю, основанную на реальных событиях, рассказывает картина реж. С. Микаэляна «Вдовы» (1976). Героини фильма – баба Шура и баба Лиза, потерявшие в войну мужей и братьев, живут вместе в одном доме, решая нелегкие бытовые проблемы с ремонтом дома и ведением хозяйства. Помимо дружбы их объединяет память о двух солдатах, погибших в 1941 г. в бою за деревню. Решение властей перенести в районный центр солдатскую могилу, за которой вдовы ухаживали тридцать лет, воспринимается ими как трагедия. Пространство их личной жизни окончательно разрушено, у них ничего и никого не осталось.
Кадр из фильма «Журавушка», реж. Н. Москаленко, 1968
Кадр из фильма «Вдовы», реж. С. Микаэлян, 1976
Противопоставление образов бабы Шуры и бабы Лизы окружающему советско-колхозному миру было не в пользу последнего. Черствость и безразличие чиновников, бедность и прозябание одиноких женщин звучат приговором существующим в стране порядкам. Первоначально фильм был положен «на полку» и разрешен к показу только после того, как его увидел Л. И. Брежнев. По свидетельству режиссера, фильм произвел на советского лидера большое впечатление. Вскоре в одном из своих выступлений генсек заявил, что необходимо проявлять больше заботы о вдовах погибших на войне, в результате чего им были на пять рублей увеличены пенсии[251].
Кадр из фильма «Здравствуй и прощай», реж. В. Мельников, 1972
В 1950-е гг. фильмы о женском одиночестве пополнились сюжетами о разводах. Развод как факт супружеской жизни в деревне фигурирует уже в фильмах 1920–1930-х гг. и обычно рассматривается как событие чрезвычайное, одна из форм борьбы женщины за свои права и свободу от ограничений, которые налагала традиционная семья. В 1960-е гг. развод становится привычным явлением и в сельской среде, и на экране. Он мог быть вызван разными причинами: неладами в семье, несовпадением характеров («Березы в степи», реж. Ю. Победоносцев, 1956; «Судьба Марины», реж. И. Шмарук, В. Ивченко, 1953; «Чужая беда», реж. Я. Фрид, 1960 и др.) или изменой одного из супругов («Русское поле», реж. Н. Москаленко, 1968, 1971); «Здравствуй и прощай», реж. В. Мельников, 1972 и др.). Меняется отношение к разводу: если в 1930-е гг. его оправдывали, то в фильмах 1960-х гг. скорее звучит осуждение. Развод подрывает устои семейной жизни, разрушает судьбы, не принося никому радости.
Кинематограф 1970–1980-х гг. подмечает еще одну черту сельской жизни – общее постарение населения. Рассказ о деревенских стариках, которые доживают свой век в полузаброшенных деревнях, стал популярным сюжетом деревенского кино в 1980-е гг. (см., например, «Рябиновые ночи», реж. В. Кобзев, 1984; «Прощание», 1981, реж. Л. Шепитько, Э. Климов; «Осенние сны», реж. И. Добролюбов, 1987; и др.). Мотив одинокой старости, как правило, связан с двумя типичными нарративами – война и миграция. При этом вторая причина выглядит не менее трагично, чем первая, поскольку за несколько десятилетий (1950–1970-е) сельская миграция буквально опустошила российское село.
Необходимо отметить, что деревенские фильмы презентуют не только проблемы сельской жизни, но и представления о счастливой крестьянской семье. Как правило, имеется в виду большая дружная многодетная
