Скитание некроманта (СИ) - Рус Агишев

  Люк не был настоящим мародером, каких полно в любой армии. Ему совершенно не доставляло удовольствия копаться в чужих тряпках, сундуках, обыскивать погибших на поле боя. Просто, он считал, что не страшно позаимствовать что-то у мертвых, ведь живым это гораздо нужнее. Однако, и делать из этого свое призвание солдат тоже не стал бы.

  - Врете, ... от старины Люка еще никто ничего не мог спрятать..., - шептал он, пристально осматривая углы комнаты. - Все равно должны что-то оставить... Хоть одну монетку... Малюсенькую...

  Через минуту он уже ползал на коленях около подозрительно скрипевшей половицы. Несколько ударов ножом, потом энергичное ковыряние и вот, небольшой тайничок найден. Под расщепленной доской лежало что-то аккуратно завернутое в светлую тряпочку. Довольно причмокивая, Люк развернул тряпицу и в его руках оказался странный предмет. Чем-то он был до боли похож на дамский арбалет: здесь было отполированное ложе, удобная рукоять, небольшой спусковой крючок. Однако, вместо металлической дуги на ложе была укреплена черная трубка.

  - Каин его побери! - выругался солдат. - Думал, старый пень золотишко здесь припрятал..., а этот самострел какой-то упрятал...

  Он разочаровано встал и еще раз прошелся по комнате, в надежде что упустил что-нибудь. После получаса активных поисков ему вновь улыбнулась удача: в самом углу дома его сапог наткнулся на какое-то кольцо, приделанное к полу. Потянув за эту импровизированную ручку, Люк приоткрыл лаз в погреб.

  - Вот, старик, вот хитрый куркуль..., - с восхищением пробормотал он. - Тайников наделал... Ну-ка, что ты там приготовил для старины Люка?!

  Он уже начал спускаться, как откуда-то снизу раздался тоненький голосок:

  - А плохие дяденьки уже ушли? Мне можно выходить?

  Не успевший ничего сообразить Люк среагировал именно так, как и должен был бы сделать опытный солдат. Словно сайгак, он вылетел из погреба и, выставив вперед меч, уставился вниз.

  - А вы, дяденька, хороший или плохой? - из погреба показалась белобрысая головка с черными глазенками. - Дедушка говорит, что у плохих дяденек глазки нехорошие... Правда, ведь?!

  - Ребенок! - растерянно пробормотал Люк, опуская меч. - Ты как туда попал, малыш?

  Положив меч, солдат подхватил с пола какое-то темное покрывало и укутал им поднимавшегося по лестнице ребенка.

  - Дедушка сказа, чтобы я сидел там тихо-тихо..., - пищал ребенок. - Как мышка!... Я сидел, сидел, а потом устал ... А где дедушка?

  Осторожно пробираясь к выходу, Люк так держал мальчика, чтобы он даже случайно не увидел труп у двери.

  - Магистр, магистр! - закричал он прямо с порога. - Я нашел мальчика! Больше там никого нет.

  Капитан выразительно посмотрел на своего солдата, а тот лишь беспомощно развел руками. Маг тем временем уже сюсюкался с малышом, что то ему рассказывая.

   - ... Садись пока сюда, - ласково усадил он его на лавку у дома. - Сейчас мы посмотрим, что у нас есть покушать для такого богатыря...

  Сунув мальчику в ручку кусок хлеба, магистр вернулся к товарищам. Увидев их угрюмые лица, Зенон улыбнулся.

  - Зря вы такие кислые, - проговорил он. - Я меня, кажется, есть хорошие новости! Посмотрите-ка на покрывало, в которое укутан мальчонка...

  Оба солдата синхронно повернули головы и уставились на темную ткань.

  - Это же..., - охнул Синко дель Като.

  - Точно, мой друг, - закончил за него Зенон. - Это плащ мага! И смею вас заверить, это точно плащ Килиана Барториуса... Я сам подарил ему этот плащ в день окончания магической академии.

  - Откуда на нем плащ? - мгновенно оживился капитан, вопросительно посмотрев на солдата.

  - Там подобрал..., - пробормотал Люк, расстроенный что упустил такую прекрасную возможность выслужиться. - В куче какого-то барахла валялся.

  - А ну-ку, малыш, посмотри, что у дяди есть для тебя, - присел рядом с ребенком маг. - Видишь?

  - Кабуточек!? - радостно завопил мальчик, выхватывая из рук мага золотистую гильзу. - Желтенький кабуточек...

  - А что это у тебя за плащ такой красивый? - магистр погладил мальчика по голове. - Со зверюшками..., с растениями...

  - Это мне дедушка принес, - пробормотал ребенок, гладя свою новую игрушку. - Говорит на поле нашел... Вон там...

   Глава тридацатая

  Из протокола допроса свидетеля Љ324 по делу о нацистских военных преступлений на заседании Нюрнбергского трибунала:

  - Господин свидетель, расскажите, пожалуйста, уважаемому трибуналу, что случилось с вами 4 сентября 1941 г.?- усталым тоном задал вопрос обвинитель.

  - Мне сюда говорить? - женщина средних лет в мешковато сидевшем на ней костюме ткнулась в один из стоявших перед ней микрофон. - Э... Солдаты приехали к нам в село около обеда. Лютые были, аки собаки... Чуть слово поперек скажешь, они, вражины, сразу в зубы прикладом!

  Всех нас из домов выгнали - и стариков, и детей в кучу собрали и в грузовики... Долго мы там тряслись... Душно было, грязно! Детки плакали сильно...

  Выгрузили нас на каком-то поле. Кругом танков полно, солдаты везде бегают... Слышу еще, как вдалеке пушки вроде как стреляют... Потом гнали нас по дороге в ту сторону. Ну, думаю, все - конец настал!

  Вышел к нам мордастый такой немец с погонами. Сам злющий, а усы в разные стороны торчат... Говорит нам что-то по своему, а детина рядом переводит. Сказал, чтобы мы бежали по полю к своим... Сразу же солдаты погнали нас прикладами. Везде стреляют! А они за нами идут, ироды!

  Черный дым столбом поднимался в небо. Гарь от коптящих танков медленно оседала на траву. Ни звука не раздавалось на поле: молчали птицы, не завывал ветер.

  К линии окоп спотыкаясь шел комбат. Зажимая рукой рану на голове, он упрямо брел вперед, не обращая внимания ни на перепаханное снарядами поле, ни на непривычно звенящую тишину. "Ну, вот и полдень, - мысли текли медленно, словно в картинки в замедленном кино. - Осталось дожить до вечера и все... Шесть часов - две - три атаки".

  - Жив, значит?! - устало кивнул он молоденькому лейтенанту, привалившемуся к стенке окопа.

  Тот попытался встать, но комбат махнул рукой и он плюхнулся на прежнее место.

  - Жив, значит, курилка, - вновь повторил командир, оглядывая то, что осталось его батальона.

  Увидев комбата, к этому месту потянулись оставшиеся в живых бойцы. Они брели по полузасыпанным ходам сообщения в грязных и окровавленных гимнастерках, блестя белыми бинтами повязок. Это были его солдаты - солдаты, с которыми он много лет служил на границе, а потом отступал в тяжелые июньские дни!

  Комбат смотрел на подходивших солдат, которые своей кровью давали армии время закрепиться на новом рубеже, и не видел в их глазах страха... С воспаленными от недосыпания глазами, почерневшие от разъедающего дыма горящей резины, они спокойно смотрели на своего командира и ждали от него приказа.

  - Братки! - прохрипел комбат, вновь и вновь вглядываясь в них. - Вон там, - он махнул рукой на восток, к своим. - Для нас там земли нет!

  Он опустился на колено и собрал в горсть опаленную землю.

  - Вот она родимая! Вот она наша землица, - протянул он крепко сжатый кулак. - Она и мать наша, и сестрица, и дочка махонькая. Страшно мы перед ней провинились! Так страшно, что нет мочи даже говорить.

  Солдаты стояли словно греческие статуи во всеми покинутых музеях. Они ловили каждое слово.

  - Мы же, все с вами клятвопреступники! - из его голоса уже давно исчезла усталость и безнадега. - Мы клялись врагу не отдать ни пяди земли. Ни пяди!

  Упершись на винтовку зарыдал пожилой стрелок.

  - Отдали мы нашу землицу! Ни за грош отдали! - с яростью чеканил он каждое слово, буквально буравя солдат своими глазами. - Братки! - продолжил командир через мгновение. - Братки, мы уже давно мертвецы! Да, в нас течет горячая кровь! Да, в груди бьется сердце! Но наши дома захвачены, наши родные убиты. Мы уже мертвецы, потому что должны исполнить свой последний долг. Долг перед землей! Долг перед самим собой!

  Комбат медленно расстегнул кобуру и вытащил пистолет.

  - Все по местам! - отдал он свой приказ, как надеялся последний приказ в своей жизни. - Враг не должен пройти!

  - Миша, - положил руку на плечо лейтенанту. - Давай на левый фланг. Там даже сержантов не осталось, а я уж здесь как-нибудь без тебя покомандую.

  Козырнув тот сразу же убежал.

  - Как Михеич есть патроны-то? - улыбнувшись одними уголками губ комбат спросил пожилого дядьку, расположившегося недалеко от него.

  - Э-э-э! - презрительно протянул солдат. - Патронов еще завались... Товарищ командир, лишь бы немчуры хватило. Я ведь если в раж войду, то просто держись!

  - Орел! - уже не сдерживаясь, по настоящему усмехнулся комбат. - Давай, Михеич, давай. Ты уж, родной постарайся.