О чём речь - Ирина Левонтина

Очевидно, однако, что в сочетании «активиа ложковая» не имеется в виду, каким боком нужно выставлять баночки йогурта на витрине. Тут не от слова ложок, а от слова ложка.

С ударением неясно – то ли лóжковый, то ли ложковóй – как бочковой.

Это прилагательное – ложковый – явно из номенклатурного лексикона. Человек видит такие слова на ценниках в магазине или на бланках в прачечной, но в его собственный язык они не проникают (чайный бокал или фасонное белье).

Возвращаясь к теме йогуртов, тут было еще одно приобретение – «йогурт в ванночках». То, что не стаканчик, а такое… ну, в общем, у которого овал в сечении – это теперь называется ванночка.

Вообще-то эта «ложковая активиа» выглядит и правда диковато. Во-первых, образование прилагательных при помощи суффикса -ов– от существительных женского рода на -ка не очень типично. Действительно, пушка – пушечный, бутылка – бутылочный, водка – водочный, ну, не водковый же, в самом деле! Правда, я придумала парочку исключений: фиалковый и лайковый. Потом еще – норковый и цигейковый. Кстати, недавно видела в магазине продукт, обозначенный как «сыр сметанковый». Решив поставить дело на научную основу, я взяла Грамматический словарь Зализняка (помимо всех прочих достоинств, он обратный) и просмотрела слова на -ковый – их оказалось около 400. Да, среди них нашлись прилагательные от существительных женского рода, которые я могла бы и сама вспомнить: майоликовый, оливковый, байковый, косточковый, ромашковый, фисташковый, пеньковый, нанковый, холстинковый, мерлушковый. И еще с десяток прилагательных, которых я никогда не слышала – типа резинковый, грядковый, уликовый. Да, еще бóчковый (а не бочковóй). Для вящей научности я просмотрела еще слова на -ковой. Там прилагательных, образованных от существительных женского рода на -ка не оказалось вовсе, поскольку нет слова бочковóй, только бóчковый (см. выше). Оговорюсь, что, наверно, в русской морфонологии это все известно и сто раз описано, но мне быстрее было посчитать самой. В общем, совершенно понятно, что куда более естественным прилагательным от ложка было бы не ложковый, а ложечный. Мне, кстати, Word его красным не подчеркнул. Действительно, такое прилагательное фиксируется словарями и даже реально существует: бывает ложечный массаж, ложечный ансамбль, ложечная трава и т. д. Ну это прилагательное, допустим, не все знают, но уж слово ложечник всем известно (у него два значения: это либо ложкарь – мастер, делающий деревянные ложки, либо на этих ложках игрец). Так что активиа должна была бы быть как минимум ложечной.

Во-вторых, что бы это все-таки могло значить?

Если вспомнить слово бочковой, то можно думать, что ложковый – значит готовый к поеданию прямо из баночки, только ложка нужна. Сельдь бочковая, пиво баночное, квас бутылочный. Ну, ложка, правда, не то, в чем содержится продукт, а, так сказать, орудие. Ничего, бывают ведь, например, смычковые музыкальные инструменты – те, на которых играют смычком. А йогурт едят ложкой. Ложечный, значит.

Но более глубокое изучение вопроса показывает, что дело тут не в этом. Ложковой – это тот, который едят, в противоположность тому, который пьют – питьевому.

Вот был просто йогурт, потом появился еще и новый – питьевой. А как тогда обозначить тот, первый? Срочно нужно прилагательное, связанное со словами есть, еда. Съедобный не предлагать, это понятно.

Ну как – яственный? Такое слово можно выловить в интернете не только как явственный с опечаткой, но и в нужном смысле (например, яственные подношения). Но слишком уж изысканно и не вполне понятно. Едальный? Такое прилагательное встречается даже довольно часто, но по отношению к заведениям, помещениям, меро приятиям, а не к продуктам. В нужном же смысле постоянно фигурирует малоаппетитное прилагательное едовой. А что? Езда – ездовой, еда – едовой. И получается вполне симметрично: вот вам йогурт питьевой, а вот вам йогурт едовой. Для продвижения товаров очень важно все время ставить потребителя перед мнимой альтернативой, заставляя его выбирать из предложенного списка. Поэтому надо, чтобы пространство выбора членилось без остатка: не хотите питьевой, значит, берете едовой, он же ложковый. Само слово ложковый, кстати, похоже на кальку, но я пока не могу обнаружить, с чего: носители других языков так же не обращают внимания на номенклатурный лексикон, как мы. Никто не помнит, что пишут на баночках йогурта, нужны специальные полевые исследования.

Вам не нравятся прилагательные ложковый и едовой? А что прикажете делать?

В языке ведь полно лакун и разного рода избегаемых форм. По-русски даже нельзя глагол победить употребить в форме будущего времени первого лица единственного числа. А шуточный тост «За сбычу мечт»? В случае необходимости лакуны чем-то заполняют, нужные формы порождаются, и не всегда получается изящно. Если бы меня заставили сочинять этикетку для йогурта, который не питьевой, а этот, наоборот, ну, вы понимаете, – уж не знаю, как бы я выкручивалась.

Подтяги в поряде

Все, наверно, помнят из школьного курса русского языка, что бывают разные способы словообразования – ну, там, приставочный, суффиксальный, приставочно-суффиксальный, сложение основ с соединительной гласной и пр. И уверяю вас, если вы с детства привыкли считать это скучной материей, вы неправы. Дьявол, как всегда, в деталях.

Вот, к примеру, одно время в моде была такая суффиксальная модель: кидалово, гасилово, винтилово, мочилово, зажигалово – похоже на названия неких населенных пунктов. Соблазнительно было бы интеллигентно провести здесь параллель с некрасовскими «говорящими» названиями деревень: «Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка тож…» Я прочитала в одном словаре сленга гипотезу о происхождении жаргонного ботан (кстати, в последнее время это слово все чаще ударяют на первом слоге) от грибоедовского «Он химик, он ботаник – / Князь Федор, мой племянник». Но в обоих случаях, думаю, литература ни при чем. В случае с кидаловым (или кидаловом? Вопрос на самом деле непростой) и т. п. дело, скорее всего, в электричках, идущих с Финляндского вокзала: Парголово, Кавголово… Эта словообразовательная модель вообще имеет питерский оттенок, особенно она была популярна в питерском изводе системного сленга, то есть языка хиппи (упомянутое выше винтилово – милицей ские задержания – как раз оттуда), недавно распространилась и в Москве (вот зажигалово – это явно относительно новое), а сейчас мода вроде сходит на нет. Пожалуй, только слово кидалово закрепилось надежно (не вдаваясь в подробности, оговорюсь, что палево и гонево – другая модель).

Сейчас есть очень забавный и творческий способ словообразования, не из школьного списка, когда освоение ино странного слова происходит путем подбора созвучного русского: это знаменитые аська (ICQ), мыло («электронная почта»), хомяк («домашняя страница»), мерин («мерседес»), тойота корова, джип широкий, масло Кастрюль. О подобных словах уже много написано.

Еще сейчас стало очень популярно обрубание длинных слов – на европейский манер: магаз, мерс, препод, комп, подгуз, клава, туса, с полтом (с полтиной то есть). Магаз, кажется, постарше прочих, как и комис (комиссионный магазин). Последнее, кстати, опять скорее питерское – в Москве был комок, про другие места не знаю. Интересно прихотливое сокращение – комбез (комбинезон). В интернете мне попалось даже замечательное сочетание: комбез для приседа (это такая спортивная одежда, видела картинку на сайте). Вот только не знаю, как ударяется последнее слово, вероятно, пръсед. Вообще тут есть над чем задуматься акцентологам: почему, например, мага́з, но пре́под?

Сокращение часто производится путем усекновения суффикса или того, что на самом деле суффиксом не является, но похоже на него. Само по себе это не новость: вспомним хотя бы историю слова зонт. Как нам пишет Фасмер, первоначально заимствовано было голландское zondek (защита от солнца), а уж потом прижившийся в русском зонтик был переосмыслен как уменьшительное, а из него был обратным словообразованием получен зонт.