Спасенные - Джим Горант

— Что вы думаете об этих собаках? — спросила ее Хасс.

— Я думаю, по крайней мере некоторые из них могут стать самыми лучшими семейными собаками в Америке, — ответила Макклей.

— Значит, вы раньше работали с питбулями, — заключила Хасс.

И они начали беседовать. Хасс задавала заготовленные вопросы. Две женщины долго разговаривали о собаках. Макклей и раньше приходилось подолгу беседовать с Тимом Рейсером и Донной Рейнолдс, которые пытались выступать посредниками. В конце концов заявка «Нашей стаи» была принята, и переговоры пошли особенно активно. Хасс, Рейнолдс и Рейсер надеялись, что она возьмет несколько собак, однако у Макклей не имелось помещения для передержки собак, кроме собственного дома.

Она могла взять только одну собаку, но имела право решать, какую именно. Ей прислали видеозаписи с шестью или семью собаками. Она без конца задавала вопросы. Каким-то образом ее выбор остановился на уже виденном большом прыгающем псе. Она не могла знать, что Попрыгун оказался самым везучим из собак Вика. Его единственного отправили в приют в Хоупуэлле в штате Вирджиния. Этот приют представлял собой небольшое, тихое здание, каждая клетка в котором была разделена на две части: внутреннюю и внешнюю, а это означало, что у собаки в распоряжении имелось больше места и свежего воздуха, а ее жизнь протекала разнообразнее. С ним обращались, как с индивидуумом, а не как с членом стаи. Работники приюта подружились с ним. Ему уделяли много внимания и разрешали порезвиться в маленьком загоне для тренировок. Разумеется, все это не до конца устранило последствия более чем восьмимесячного пребывания Попрыгуна в приюте и нескольких лет жизни у Вика, однако в значительной степени их уменьшило.

Макклей решилась, но зачем-то еще раз включила пленку. Она смотрела, как он машет хвостом и дрожит от нетерпения, как он неуклюже двигается, «Люблю неуклюжих», — подумала она. Макклей посмотрела в большие темные глаза пса и сняла трубку телефона:

— Я его беру.

Николь Раттай возвращалась домой. Наконец-то. Ее четырехнедельная командировка превратилась в шестинедельную, однако она ни о чем не жалела. Николь помогла собакам преодолеть стресс, а у многих из них даже наметились значительные улучшения. Она опять в дороге.

На этот раз она ехала не в автофургоне с тринадцатью собаками. Она сидела за рулем взятого напрокат четырехдверного седана в компании только одной собаки. Маршрут был прежний, — из Вирджинии в Окленд. Она могла бы ехать быстрее, но ей хотелось немного расслабиться под звуки радио и пыхтенье Попрыгуна на заднем сиденье.

Они со Стивом могли бы привезти его еще в первый раз, однако тогда Хасс еще не подыскала ему хозяев. Сейчас, когда Макклей согласилась забрать Попрыгуна, а Раттай как раз направлялась на запад, она согласилась довезти собаку. Покидала город она тяжелее, чем думала. Перед тем как забрать Попрыгуна, ей пришлось звонить работникам приюта домой. Они так полюбили этого пса, что хотели прийти проститься с ним. Раттай терпеливо ждала, пока каждый сквозь слезы давал ему напутствие.

Попрыгун сидел в переноске на заднем сиденье. Выехав на шоссе, Раттай нажала на педаль газа. Они добрались до мотеля, где Раттай собиралась переночевать, около одиннадцати часов вечера. Начался дождь. Она очень устала и была уже не в силах тащить клетку в комнату. Она решила, что Попрыгун поспит на полу. Они вошли в номер, и очень быстро Николь заснула, а Попрыгун еще был полон сил.

Сквозь сон она слышала, как он бегает по комнате, натыкаясь на мебель. Наконец и он угомонился. Сквозь пелену сна до Николь доносился какой-то звук, похожий на хруст, однако ей не хотелось прислушиваться, откуда он исходит.

Проснувшись утром, Раттай увидела, что по комнате словно пронесся ураган. Повсюду валялись вещи, белье на соседней кровати скомкано, и вся комната усеяна обрывками желто-белой бумаги. Ночью Попрыгун сгрыз телефонную книгу. Пока Раттай наводила порядок в комнате, у нее родился план. Днем она разрешит Попрыгуну бродить по машине, чтобы он мог потратить энергию, а на ночь будет сажать его в клетку.

Эта тактика помогла, Попрыгун быстро оказался на переднем сиденье. Некоторое время он внимательно смотрел через окно на небо, деревья и проезжающие машины. Он очень заинтересовался, что же такое делает Раттай, и обнюхал все: от радио до руля. Затем пес посмотрел на Николь большими карими глазами доброго увальня, словно говоря: «Чем я могу помочь?»

И он помог. В течение следующих двух дней он помогал Раттай не заснуть и развлекал ее во время скучной дороги через всю страну. Наконец они прибыли к Донне и Тиму.

Я сумасшедшая. Почему я решила, что справлюсь? Почему я решила, что могу взять бойцовую собаку Майкла Вика и перевоспитать ее?

Мартина Макклей стояла на улице и смотрела, как большая рыже-коричневая собака прыгает вверх-вниз, вверх-вниз. Нелепость всего происходящего парализовала ее. Помимо сомнений в собственной нормальности, ее одолевало недоумение, как она могла не обратить внимания на то, что просто бросалось в глаза. Она видела эти прыжки и бьющую через край энергию на видео. Неужели она действительно надеялась на то, что эта энергия чудесным образом уменьшится? Ведь неспроста Хасс и Рейсер назвали его Попрыгуном.

Она была в ступоре. Донна и Тим привезли зверя к ней домой в Лос-Гатос, расположенный в часе езды к югу от Окленда. Едва выйдя из машины, этот увалень принялся изображать из себя кенгуру. Как же ей хотелось отказаться от всего этого, но она понимала, что связана словом. Взяв поводок, она помахала рукой отъезжающей паре.

Макклей побрела к дому, аккуратному одноэтажному строению, украшенному репродукциями картин мастеров Возрождения и сделанной рукой надписью: «Холодный нос — горячее сердце». В доме уже жили три собаки, переживет ли он четвертую?

Макклей заперла своих собак в спальне, перед тем как войти с Попрыгуном в дом — чтобы не нервировать его. Однако Попрыгун казался безмятежным. Он прыгал, и прыгал, и прыгал. Он прыгнул на Макклей, требуя внимания и чуть не свалив ее. Он прыгал на мебель. Он нашел пару чулок и принялся их жевать. Когда она отняла чулки, он схватил зубами подушку и принялся ее терзать. Он старался поднять лапу на все в доме: пол в кухне, диван, телевизор.

В конце концов Макклей посадила его в клетку, и он затих, словно зная «правила игры». Она предложила ему еду и игрушки, но он от всего отказался. Он явно чувствовал себя «не в своей тарелке», и Макклей стало его жалко. Бросив подушку на пол, она уселась возле клетки и приготовилась к бессонной ночи.