Маска времени - Мариус Габриэль

Анна кивнула в ответ и почувствовала вдруг такую усталость, что не способна была уже думать ни о чем.

Анна взяла ладонь матери, нежно погладила ее, и ей показалось, будто пальцы Кейт пытались ответить на ее прикосновение. Кейт лежала неподвижно, работу легких можно было определить только по движениям пластиковых клапанов. Всюду от ее тела шли трубочки и проводки. Волосы были острижены наголо, и голову покрывала материя. Трубка с кислородом находилась у самого рта. Красивое лицо Кейт сейчас напоминало белую безжизненную маску, только веки закрытых глаз изредка вздрагивали, как и пальцы.

В палате было темно, лишь призрачный свет мониторов чуть освещал ее. Здесь действовали автономные коммуникационная и электрическая системы, собственная вентиляция, генераторы и т. д. Медсестры находились за стеклянной перегородкой и только следили за работой всех систем, обслуживающих пациента.

Мать выглядела такой беззащитной, полностью зависящей от любой мелочи, что Анна невольно ощутила страх перед этим местом, где не оставалось ничего человеческого. А если мама неожиданно придет в себя совершенно одна и испугается, увидев все это?

— Я с тобой, мама, — прошептала Анна. — Все будет теперь в порядке. Все в порядке, слышишь?

С любовью и отчаянием Анна повторяла эту фразу и внимательно вглядывалась в лицо матери, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки сознания.

Пневматическая дверь открылась с характерным звуком. Вошел Филипп Уэстуорд.

— Анна, здесь доктор. Ему надо поговорить с вами. Анна кивнула в ответ, встала и вышла.

Коридор, в отличие от безжизненного и жутковатого вида реанимационной палаты, напоминал цветочный магазин. Обслуживающему персоналу приходилось пробираться через гору огромных и прекрасных букетов. Ко многим из них были прикреплены послания с выражением симпатии и наилучших пожеланий Кейт. Анне было очень приятно видеть, какую искреннюю любовь внушает людям ее мать.

Маленький смуглый мужчина с азиатским акцентом, скорее всего индус или пакистанец, представился как доктор Джей Рам Синкх. Он повел посетителей в кабинет, который был весь заставлен всевозможными справочниками. Анна и Уэстуорд устроились за письменным столом доктора, где между телефонными аппаратами в беспорядке лежали папки.

Первые же слова доктора ошеломили Анну:

— Ваша мать жестоко избита, мисс Келли. Нападавший был очень силен, агрессивен и жесток. Большинство повреждений нанесено ей, когда она лежала на полу ничком.

Анна невольно закрыла глаза, пытаясь справиться с собой, затем посмотрела на Уэстуорда, но тот сидел с непроницаемым лицом. Доктор вставил рентгеновский снимок в светящуюся коробку на стене.

— Основные повреждения приходятся на голову. Вы можете видеть линии, обозначающие переломы: здесь, здесь и здесь. Темные полосы указывают места сильных кровоизлияний, которые пришлись на лобную и теменную доли, а самое сильное кровоизлияние произошло в средней части головного мозга.

Анна только кивала головой и чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Очертания черепа матери на рентгеновском снимке казались такими расплывчатыми.

— Состояние вашей матери можно считать опасным из-за повысившегося внутричерепного давления, что явилось неизбежным результатом повреждений. Давление оставалось высоким, начиная с того момента, как мистер Уэстуорд нашел пострадавшую на полу. Головной мозг отделяется от мозжечка складкой твердой мозговой оболочки, которая называется шатром. Когда внутричерепное давление начинает расти, вот эта часть мозга, височная доля, напирает на шатер, увеличивая давление на продолговатый мозг, что приводит к длительной потере сознания и затруднению дыхания. Вы следите за тем, что я говорю?

— Да, — кивнула Анна.

— Немедленная декомпрессия была необходима, чтобы предотвратить дальнейшее повышение давления. Нейрохирург просверлил череп вашей матери здесь и здесь, чтобы избежать отека мозга. Постарайтесь представить себе, что это всего лишь спасительные клапаны, — поправился доктор, заметив испуганное выражение лица Анны. — Взгляните на данные, которые мы получили почти сразу же после операции. Они показывают, что мы достигли желаемого результата. Отек ей уже не грозит. Состояние стабилизировалось. Мы продержим вашу мать на мониторах еще несколько дней. Конечно же, мы продолжим давать ей манитол и дексаметазон, чтобы быть уверенным, что давление сохранится в норме. Хочу сказать, что мы обследовали вашу мать и с помощью электроэнцефалограммы. Результаты показывают усиление негативных процессов в работе головного мозга.

Доктор вновь взглянул на Анну.

— Вы хотите сказать, что она не скоро начнет двигаться?

— Я хочу сказать, что миссис Келли находится сейчас в коме.

Это слово было как удар для Анны:

— И какие перспективы?

Доктор ответил не сразу:

— О прогнозах поговорим после, когда у вас будет достаточно…

— Нет, — резко прервала его Анна. — Доктор, я не ребенок. Говорите все.

Тогда, низко склонив голову, врач начал:

— Хорошо. Перспективы очень неопределенные. Я бы ничего не стоил как доктор, если бы не обратил вашего внимания на это. Во-первых, возвращение из такого рода комы — вещь весьма редкая.

— А что же во-вторых? — начала Анна, увидев явное замешательство врача.

— А во-вторых, мозг вашей матери получил такие повреждения, что они могут сильно сказаться на ее способности к передвижению, памяти, могут даже исказить структуру личности. Как видите, прогнозы неутешительные.

Анна вытерла вспотевшие ладони о юбку:

— Насколько сильно поврежден мозг моей матери?

— Точно ответить на этот вопрос нелегко. Очень мало пациентов после таких повреждений продолжают жить спокойной счастливой жизнью. В большинстве случаев они просто не возвращаются из комы.

— Неужели вы хотите сказать, что не сможете помочь ей, что не в состоянии ничего сделать?

— Нет. Я хочу сказать, что мы делали все от нас зависящее, все, что в наших силах.

— Мне нужно мнение других специалистов, — потребовала Анна. — Я хочу знать, где находится лучшая клиника в Америке, занимающаяся такими больными. Мне нужна помощь лучших специалистов.

Она почувствовала прикосновение руки Уэстуорда как знак символической поддержки.

— Авторитетное мнение по данному вопросу мы уже получили, — мягко заметил хирург. — Нам пришлось обратиться за помощью к Дэвиду Баллантайну из Лос-Анджелеса. Так случилось, что он оказался лучшим специалистом поблизости. Два дня назад он прилетел сюда из Калифорнии, чтобы осмотреть вашу мать. Но, к сожалению, у него то же мнение. Доктор будет и дальше консультировать нас относительно ухода за больной. Вы сами можете позвонить ему, когда захотите. Разумеется, вы можете звонить любому специалисту по этой проблеме, но я не думаю, что выводы будут какими-то другими. А чтобы найти лучшую больницу, чем Kapp Мемориал, вам придется обойти всю страну. Травмы — наша профессия. Иначе и быть не может в таком месте, где лыжники разбиваются каждый день и почти круглый год.

— Мне необходима информация. Есть ли какая-то организация, которая специализируется по травмам.

— Хорошо, — согласился хирург. — Я дам вам адрес.

— Мне нужна еще литература о состоянии комы.

Врач пожал плечами:

— Зачем это вам? Вы вряд ли что-нибудь поймете.

— Относительно этого вы можете не сомневаться, — отрезала Анна. — Прошу вас также дать мне копию истории болезни матери.

Брови хирурга с негодованием поползли вверх:

— Хочу заметить, мисс Келли, что это просто неэтично.

— Я не верю в этику, доктор Рам Синкх.

Хирург молча смотрел на Анну какое-то время, потом встал:

— Простите, мне нужно отлучиться на минуту.

Анна и Уэстуорд сидели молча, ожидая возвращения доктора. Рам Синкх вернулся, неся с собой какие-то бумаги и учебник по медицине. Все это врач положил перед Анной:

— Если вы сможете прочитать историю болезни и книгу, то состояние вашей матери предстанет перед вами в еще более безнадежном виде.

— Спасибо, — поблагодарила Анна, взяв в руки бумаги и книгу. Ноша показалась ей тяжелым бременем.

— Мы делаем все, что можем, поверьте, — заверил хирург, продолжая стоять. — Обещаю нашу полную помощь. Но чем дольше она будет находиться в коме, тем меньше у нее будет шансов когда-нибудь из нее выбраться. Если ваша мать в ближайшее время не выйдет из этого состояния, то, боюсь, надежд у вас не останется никаких.

— Поможет ли ей, если я все время буду рядом, буду разговаривать с матерью?

— Может быть. Но сегодня вечером не следует здесь оставаться. Ваше путешествие было долгим и утомительным, поэтому вам лучше отдохнуть. Состояние вашей матери стабилизировалось, и в ближайшем будущем никаких перемен не предвидится.