Грозовая любовь - Джоанна Линдсей

Хэнк заставил ее ехать с ним на Эль Рее, поскольку лошади для нее не нашлось. И теперь Саманта была изнурена, у нее болели все мышцы — сидя в седле впереди Хэнка, она не могла расслабиться.

Она посмотрела на Хэнка. Он сидел напротив нее, заканчивая ужин. Он ничего не сказал ей о втором варианте получения земли, а она, устрашенная первым, его не расспрашивала. Кроме того, Саманта надеялась, что он просто блефовал.

Она допила вино и отставила чашку. Диего собрал седельные сумки, закинул их за плечи и отправился к валуну. Иниго чистил жаровню. Лоренсо отхлебнул из фляги глоток водки, старательно избегая смотреть на Саманту. Почему Лоренсо так легко смирился? Она хотела спросить его , но он выглядел слишком подавленным, даже смущенным. Но чем или кем?

Иниго закончил работу, собрал вещи и закинул их за плечи, как только что сделал Диего. Наконец и Хэнк поднялся и стал разбирать у костра сумки.

— Кто-нибудь принесет мне одеяло? — спросила Саманта.

Никто не посмотрел на нее и не сказал ни слова. Лоренсо бросил быстрый взгляд на Хэнка, поднялся и куда-то ушел.

— Куда вы, Лоренсо? — Саманта вскочила на ноги. — Лоренсо! — Она не хотела оставаться вдвоем с Хэнком.

— Оставь его, Сэм, — сказал Хэнк так тихо, что она едва расслышала.

— Куда он ушел? — Подозрения ее росли.

— Они будут спать у валуна.

— Почему? — закричала она. — Объясни мне причину!

— Просто я теперь единственный человек, который не допустит, чтобы ты сбежала.

— Но…

— Я хочу спать, Сэм, но не могу, пока ты не уляжешься.

— Может быть, ты свяжешь меня?

— А это нужно?

— Нет.

— Значит, не буду, — примирительно сказал он. — У меня есть для тебя одеяло.

Он подошел к своим сумкам и вытащил одеяло. Саманта заколебалась. Инстинкт подсказывал: не доверяй Хэнку!

Потом она решительно шагнула к нему, не обращая внимания на его загоревшиеся глаза, схватила одеяло и отошла в сторону. Хэнк рассмеялся, шагнул к ней, схватил за плечи и заставил лечь на разложенные им сумки.

— Ты лгал, говоря, что хочешь спать? — с горечью спросила она, когда Хэнк лег с ней рядом и положил руку ей на бедро.

— Вовсе нет, я буду спать, но только потом.

— После того, как сделаешь ребенка? — воскликнула она, посмотрев ему прямо в глаза.

— После того, как доставлю тебе наслаждение, Сэм.

— Ты просто сумасшедший, если думаешь, что мне приятно быть изнасилованной. Хэнк посмеялся.

— Кто же из нас лжет? Разве я насиловал тебя?

— Ублюдок! — Она попыталась вцепиться ему в лицо, но он перехватил ее руки и завел их ей за голову. Глаза у него были холоднее стали, рот окаменел.

— Я дорожу своим лицом, — сказал он ледяным тоном. — Ты попыталась исцарапать его, как сделала это раньше с моей грудью и плечами. Клянусь, я отплачу тебе тем же. Подумай об этом, Сэм, прежде чем снова захочешь воспользоваться своими ногтями.

Она твердо посмотрела на него, пытаясь понять, всерьез ли он говорит.

— Ты мучитель, Хэнк, ты просто садист. Ты лишил меня девственности, которую мне не вернуть. Похитил меня. Собираешься забрать мою землю. И при этом — жаждешь мести.

— Это не месть, — прошептал он. — Я страдаю, потому что безумно хочу тебя. Ты не удовлетворена властью, которую имеешь надо мной?

— Нет! Мне она не нужна, я лишь страдаю от этого.

— Ты не знаешь, что такое страдание, Самина. Когда я был в гневе и взял тебя у ручья, я не причинил тебе вреда. Не я доставляю тебе боль, а правда об Эдриене.

— Ты не думаешь о моих чувствах. Я ненавижу тебя.

— Но только не тогда, когда занимаешься со мной любовью.

— Нет! — закричала она.

Он усмехнулся и свободной рукой погладил ей щеку.

— Я не слепой и вижу, что происходит, когда я прикасаюсь к тебе. Почему ты притворяешься? Она отвернулась, промолчав.

— Ты страстная женщина, — хрипло продолжал он. — Ты не можешь бороться с собой. Ты знаешь об этом, и потом твоя гордость заставляет тебя страдать.

Хэнк поцеловал ее, но она не ответила. Его язык проник ей между зубов, будто испытывал ее выдержку. И действительно — выдержки хватило ненадолго. Загоревшись, она почувствовала возбуждение и поцеловала его.

Его страсть было яростна и дика. Они стали единым целым, ее тело натягивалось, как струна, следуя за ним. А потом наступило счастливое освобождение.

Первое, что пришло в голову Саманты, была мысль: на этот раз она не поцарапала его. Потом увидела, как он потирает плечо и морщится от боли, и поняла, что ошибается.

— Gata! У тебя острые зубы. Заниматься с тобой любовью вовсе небезопасно.

Саманта рассмеялась было, но увидела, что Хэнк хмурится.

— Извини меня. — Она коснулась его плеча. — Хочешь, чтобы я посмотрела твою рану?

— Спасибо, я сам этим займусь.

— Все-таки позволь мне подняться. Он отодвинулся в сторону, но затем положил руку ей на плечо, так что она не смогла встать.

— Ты будешь спать здесь.

— Не смеши меня.

— Я совершенно серьезен, Сэм. Ты будешь спать со мной на седельных сумках. Это лучше, чем валяться на голой земле.

— Меня это не беспокоит, — ответила она пренебрежительно. — По мне лучше спать на кактусах, чем с тобой.

— Сэм, мне плевать на то, что ты предпочитаешь. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я не допущу, чтобы ты бодрствовала, пока я сплю.

Он оделся и стал одевать ее. Она запротестовала, но он оттолкнул ее руки. Потом он накрыл ее одеялом, лег рядом и обнял.

— Когда ты сердишься, твои глаза напоминают мне драгоценный камень: они искрятся и сияют. Надеюсь, для меня?

— Ты говоришь это, чтобы позлить меня? Он засмеялся.

— Мне нравится твой темперамент. Знаешь, что меня больше всего восхищает в тебе?

— Не хочу даже слышать об этом, — холодно сказала она. Потом, помолчав, спросила:

— Что именно? Хэнк положил руку ей на грудь.

— Больше всего мне нравятся твои глаза, в которых выражение ненависти так легко переходит в страсть, когда…

— Замолчи, черт тебя побери! — И заткнула уши, но все-таки услышала его слова:

— Надеюсь, что в следующий раз, когда мы займемся любовью, ты не будешь поднимать шум из-за пустяков.

Она ничего не ответила. Пошел он к черту! Еще день, и она окажется рядом с отцом. После этого она вообще забудет о Хэнке Чавесе.

Глава 29

Уже шесть дней они были в пути. Хэнк совсем не торопился. Собирались по утрам они не спеша, лагерь разбивали рано вечером. Казалось, его вообще не волнует, что кто-то может их преследовать.

Когда они въехали в маленькую деревушку, уставшая Саманта приободрилась. Она не знала никого из здешних жителей, но здесь была церковь, а значит, можно было рассчитывать на добропорядочных граждан. Найти помощь стало ее навязчивой идеей. Нужно только поговорить так, чтобы об этом не знал Хэнк.