Лгунья - Натали Барелли

Прошло два дня, и оба раза я просыпалась утром с горящими от стыда щеками. Стыд продолжает накатывать время от времени, отчего у меня в животе все переворачивается. Я чувствую себя грязной, никчемной. Наверное, вот почему я, словно одержимая, занимаюсь уборкой – катаю пылесос до тех пор, пока у меня не начинают ныть руки. Окна такие чистые, будто в них нет стекол. Это помогало мне избегать встречи с Харви – признаюсь откровенно, в этом весь смысл, – но как-то раз мы с ним одновременно вышли на лестничную площадку, и я застыла. Харви кивнул, улыбнулся и хлопнул меня по плечу, проходя мимо, словно это был наш секрет, но пустяковый, и от чувства признательности мне захотелось расплакаться.

– На эти выходные мы уезжаем в Ист-Хэмптон, – говорит Ханна. Выглядит она ужасно. Лицо бледное, время от времени ее трясет, словно на ранней стадии болезни Паркинсона[25]. Но это означает, что у меня будут целые выходные, чтобы перевернуть здесь все вверх ногами. Что бы ни прятала Ханна, я это непременно найду.

– Куда именно?

– У Патси дом на берегу. Хотя точнее было бы сказать – замок. – Ханна фыркает.

– Это будет здорово, – говорю я.

– Надеюсь. – Она вздыхает. – Меня не покидает мысль, что я чересчур усердно стараюсь понравиться матери Харви. Я превращаюсь в полоумную фанатку, скачущую с помпонами. Я восторгаюсь всем – всем без исключения. Беленые стены! Дубовый паркет! Галька на пляже! Собака! И я не видела Патси после того фото в «Инстаграме», так что это будет любопытно.

– Она знает?

– Понятия не имею. Вероятно.

– Неприятно, – говорю я, поскольку не знаю, что еще сказать.

Я помогаю Ханне собраться. Под этим я подразумеваю то, что она говорит мне, что хочет взять она, что хочет взять Харви, а я, как могу, складываю это и убираю в чемодан. В какой-то момент Ханна бросает на меня странный взгляд и складывает заново одну из рубашек Харви. Я говорю ей, что простудилась, как будто это объясняет, почему я не знаю, как правильно собрать чемодан.

– Не хочешь поехать вместе с нами? – спрашивает Ханна.

И я сразу же думаю, не потому ли она приглашает меня, что не хочет, чтобы я оставалась дома одна? Она боится того, что я могу найти? Впрочем, быть может, Ханна просто хочет, чтобы я присматривала за Мией, пока она будет там, чтобы она могла нежиться на солнце в шезлонге без раздражающих материнских забот.

Я грызу ноготь, притворяясь, будто обдумываю ее предложение.

– Вряд ли, но все равно спасибо. Я собиралась в эти выходные навестить свою мать.

– О да, Луиза, конечно! Какая же я глупая…

– Ничего страшного, Ханна. – Это я новая. Очень вежливая и очень уступчивая.

– Ты не приготовишь нам в дорогу сэндвичи? Харви хочет устроить по дороге пикник.

Ханна выразительно закатывает глаза, затем просит ржаной хлеб с ветчиной и горчицей. Еще она хочет овощное пюре для Мии, брокколи с картошкой, в пластиковом контейнере. Я едва не говорю ей: «Подожди, тебе не кажется, что она еще слишком маленькая? Может быть, сперва нужно посоветоваться с педиатром?»

В конце концов я делаю так, как мне сказали. Я хочу, чтобы они побыстрее уехали отсюда, и тогда я смогу заняться своими делами. Потому что после этих выходных все будет кончено, так или иначе.

Собираю вещи для Мии – сама я столько вещей никогда с собой не брала – и загружаю все в багажник «Бентли». Проверяю, что детское кресло надежно пристегнуто. Мия тычет своим пухлым пальчиком мне в щеку и смеется. Вдруг до меня доходит, что я, возможно, больше никогда ее не увижу, и от этой мысли перед глазами все плывет.

– Мистер Картер, все для пикника я положила сюда. – Показываю ему корзину. – Здесь все, что вам понадобится.

– Для пикника?.. Хорошо. Спасибо, Луиза. Вряд ли у нас найдется время для этого, но благодарю за предусмотрительность.

Так… я что-то неправильно поняла? Или Ханна снова принимается за свои странные игры? Оглядываюсь по сторонам, но она еще дома. Выходит на улицу, пожимает мне руку и садится в машину. Когда они отъезжают, я едва не машу им вслед, но вовремя спохватываюсь.

Я в доме, я предоставлена сама себе – и я принимаюсь за работу. Начинаю поиски с малой гостиной, которую Ханна считает своим кабинетом. Ее письменный стол – антикварная вещица с маленькими ящичками. Моей целью было взломать ее компьютер, хотя у меня мало надежды на успех, поскольку я не представляла себе, какой может быть у нее пароль. Впрочем, это не имеет значения, поскольку компьютера нет – только шнур питания, по-прежнему воткнутый в розетку. Другой конец валяется рядом с ручками и пустым стаканом. Тем не менее я осматриваю стол дюйм за дюймом, но нахожу лишь несколько счетов и старый каталог. Больше в этой спартанской комнате в бежевых тонах нет ничего интересного, и у меня начинает крепнуть убеждение, что я ничего не найду и пойму, что замыслила Ханна, только когда уже будет слишком поздно.

Сажусь на последнюю ступеньку лестницы и нажимаю ладонями на глаза. Мысли мои крутятся вокруг записей в дневнике. Вокруг лжи, которую она написала про меня. Как ей удалось узнать про меня правду? Должно быть, она связалась с агентством. Отправила им на электронную почту запрос номера моей карточки социального страхования. И оттуда ответили что-нибудь вроде: «Мы не знаем, кто работает у вас в доме, но это точно не Луиза Мартин, так что назвать номер ее карточки социального страхования мы не можем». В таком случае доказательства были бы в компьютере.

Я прохожу в спальню Ханны и сажусь у туалетного столика. Поочередно роюсь в ящиках: косметика, заколка для волос, бижутерия. У меня смутное ощущение, что чего-то не хватает, и мне требуется несколько минут, чтобы понять, в чем дело.

Фотография. Здесь должна была быть фотография Ханны и Харви на пляже. Она всегда стояла здесь, слева от зеркала. Я оглядываюсь по сторонам, но фотографии нигде нет. Может быть, Ханна забрала ее с собой, но это, пожалуй, уже перебор. Они ведь уехали вместе; она не будет скучать по Харви и класть его фото на подушку рядом с собой.

Затем я вижу ее ручку «Монблан» на полу у ножки туалетного столика. Поднимаю ее и кручу в руке, подумывая, не спереть ли ее. А Ханна вообразит, что забыла ручку в Ист-Хэмптоне. Ей будет жалко эту ручку, несмотря на всю ее браваду в тот день, когда она устроила мне собеседование при приеме на