Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5 (СИ) - Радов Константин М.

Атака в предгорьях оказалась диверсией, нарочно предпринятой Али-пашою для отвлечения моей конницы в самое удаленное место. Прием не слишком хитрый сам по себе, но исполненный с большим искусством. Бесчисленные полчища на пределе видимости при ближайшем рассмотрении обернулись обозниками из валашских жителей, нарочно для сего обмана согнанными. Действительный же удар Хекимоглу направил между моими главными силами и корпусом Левашова, роль авангарда отведя боснийскому ополчению. Не хочу ни в чем упрекнуть многоопытного Василия Яковлевича, ибо сам же ему и советовал не принимать в расчет бошняков. Оказалось, ошибся. Воистину, широка и непредсказуема славянская натура. Даже если сей славянин — магометанин.

Левашов, сдвинувшись к горам, оставил в середине фокшанского прохода слабый кордон всего лишь из трех полков: двух казачьих и молдавского гусарского; сосредоточенной неприятельскою атакой они были с легкостью отброшены, и в моей оборонительной линии образовалась глубокая брешь. Резервов, могущих восстановить положение, поблизости не нашлось. Военная наука предписывает в сем случае ретираду, для восстановления боевого порядка за пределом досягаемости вражеских сил. Но тогда пришлось бы отходить за Сирет, кинув Браилов с Фокшанами и давши Али-паше соединиться с Сулейманом; общими усилиями они могли запереть нас в Килии или даже вовсе выдавить с Дуная. Успех кампании ограничился бы одним Ак-Керменом: крепостью малозначащей и, к тому же, не мною взятой.

Так что — был резон поднять ставки. Презрев доводы осторожности, отстаиваемые частью подчиненных генералов, я на ходу составил новую диспозицию и двинул войска в наступление. Дивизии апраксинская и принцева маршировали прямо на запад, чтобы при встрече с неприятелем развернуться в линию полковых каре, с ходу атаковать бошняков и устранить образовавшийся разрыв. Кейт двигался следом, в постоянной готовности обернуться фрунтом на юг, против главной турецкой армии. К Левашову отправились гонцы с приказом ударить нам навстречу. Однако, из-за кружного пути, не имелось полной уверенности в том, что сие распоряжение будет доставлено вовремя, и даже в том, что оно вообще будет доставлено.

Жара стояла страшная. По такой погоде я обыкновенно стараюсь совершать марши ночью или рано утром, а днем отдыхать, — иначе у солдат просто не остается сил для боя. Но в этот раз пришлось захватить и полуденные часы. Разбить вражеский авангард до вступления в дело главных сил турецких, идущих следом, исключительно важно.

Весь горизонт затянут пылью и дымом. Земля, сухая, как в пустыне, под ногами и копытами рассыпается в мельчайший прах, который повисает в воздухе и держится в нем, кажется, вечность. К тому же, горят валашские селения: те из них, коим повезло уцелеть прежде. О происходящем далее ближайших нескольких верст можно судить лишь по донесениям посланных на разведку казаков. Что им там причудится в пыльном мареве — Бог весть. Ненадежный источник сведений, в сравнении с собственными глазами.

Где-то впереди поднимается частая пальба; посылаю адъютанта узнать, в чем дело. Оказалось, передовой отряд вступил в перестрелку с бошняками. Сколько их? Говорят, много. Ну, наконец-то! Слегка пришпоривая коня, со всею свитой быстро догоняю Сальянский полк. Он занимает середину линии, а внутри полкового каре ползет странная и причудливая повозка: огромная, почти квадратная в плане, с длинным шестом в середине, торчащим вверх подобно корабельной мачте. Собственно, это мачта и есть; ванты и фалы тоже в наличии. Имеется и набор сигнальных флагов. Каждому полковому командиру я придал мичмана из Дунайской флотилии, для истолкования команд. Ей-Богу, странно: у моряков давным-давно придуманы сложнейшие системы мгновенной передачи распоряжений, армия же поныне обходится командирской глоткой, барабаном и конными адъютантами. А если сии способы невозможны? Как при действиях против крымцев, когда полковые каре уподобляются линейным кораблям, разрезающим враждебные волны неприятельской конницы? И вообще, почему не перенять хорошую идею? Что мешает? Вековая обида на флотских?

Кроме сигнальной мачты, на сей колеснице сделан помост. Довольно высокий, и видно с него лучше, чем с коня. Обычно в баталии главный командир занимает какой-нибудь холм; но здешняя степь плоская, как сковорода. Пара сажен возвышения — все же лучше, чем ничего.

Квадратные редуты, построенные из живой человеческой плоти, движутся уступом. При таком построении две роты могут вести прямой огонь, две — фланкирующий, вдоль фрунта соседнего полка. Другая половина солдат держит пассивный фланг и тыл, а также служит резервом, при затяжном бое подменяя утомленных и выбитых товарищей. Против турок, с их бесчисленной конницей, этот боевой порядок предпочтительнее обычных линий, оставляющих уязвимыми фланги и тыл. В сравнении же с гигантским каре, образованном всею армией, он позволяет маневрировать несравненно свободней, и тем использовать важнейшее преимущество регулярства.

О, вот и неприятели! Зрительная труба легко разделяет сплошную их массу на отдельные фигуры. Интересная особенность: смешение пеших и конных воинов в одном отряде. У бошняков те, кто побогаче и познатнее, вооружены, как турецкие спахии. Но и прочие идут на войну с конем, только не боевым. Стати не те, выучки нету… Марши совершают верхом, а сражаются пешим порядком. Эти отчасти похожи на наших драгун. А оружием — скорее на егерей. Длинные винтовальные фузеи, часто украшенные замысловатым узором и составляющие фамильную драгоценность, в их руках бьют без промаха. Спросите о том у князя фон Саксен-Гильдбургхаузена, претерпевшего конфузию в банялуцком бою — при равночисленных силах, между прочим!

Да только я им не Гильдбургхаузен. А мои егерские роты, прикрывающие шахматные клетки каре разреженной фор-линией, далеко превзойдут горцев, что в меткости, что в скорострельности. Завязавшаяся перестрелка убедительно сие подтверждает. Но не склоняет врагов к отступлению: егерей мало, а их оружие весьма капризно и требует старательной, неторопливой чистки после каждой дюжины выстрелов. К тому же, на той стороне постоянно прибывают свежие партии, еще не успевшие уразуметь, что драться с русскими вредно для здоровья.

То там, то здесь фор-линия, исчерпав огневые возможности, втягивается в середину каре. Бой продолжают фузилеры. Капитаны распоряжаются по ситуации, палят плутонгами: благо, разгорячившиеся магометане в азарте боя слишком приблизились к нам. В некоторых местах — даже до рукопашной. Серьезная оплошность бошняцких начальников! Я бы на их месте держал дистанцию в двести шагов. Гладкоствольные мушкеты на таком расстоянии мало действенны, штуцерных же стрелков возможно было бы превозмочь числом. Нет, каждый хочет доказать свою храбрость! А что теряют вдесятеро, против моих солдат… Ничего не имею против: но интересно, насколько их хватит? Первые полчаса боя ничуть не ослабили неприятельский натиск; однако рано или поздно потери скажутся.

Все складывается пока в нашу пользу. Только какая-то мерзкая отрыжка от сего действа все же присутствует в душе. Наверно, потому, что против нас бьются и от наших пуль умирают славяне. Потомки предателей, отступников христианства, ренегатов, — и все же каким-то боком свои. Говорящие вполне понятною речью, а ежели содрать с такого магометанскую чалму, так по роже от русского не отличишь. И вот он, крича по-арабски «Аллах велик!», бросается на ощетинившийся багинетами строй, чтобы погибнуть во имя чужеземного бога… На место радости победы, при виде поверженного врага, приходит совсем иное чувство. Просто плюнуть хочется, да и только!

Турки недаром считают воинов из числа своих европейских подданных намного храбрее азиатов. Для иррегулярного войска, наши противники держались на редкость хорошо. Лишь когда безжалостное солнце начало заметно клониться к закату, их атаки утратили бодрость, а потом и вовсе стихли. Солдаты тоже устали. На чумазых лицах, покрытых пылью и закопченных порохом, струйки пота проложили извилистые дорожки. От нестерпимого зноя людей падает не меньше, чем от пуль: этих обливают водою и оттаскивают под телеги, в тень. Водовозные бочки взяты с запасом. Изрядную часть отобранного при выступлении тягла я именно под них и употребил. При каждой передышке в бою возчики обходят строй с ведрами, наполняя опустевшие фляги.