С.С.С.М. - Марципана Конфитюр

— Встань-ка! — сказал ей Кирпичников. — Ну давай, поднимайся! К тебе есть важный разговор.

Фашистка неохотно приподнялась.

— Вчера ночью ты не захотела отпустить меня мирно! И тем самым себя же и наказала! Я не брюнн, мое настоящее имя Абрам Шнеерзон! Я сын шестипалой умственно отсталой ангеликанки и шармантийца-педераста! Теперь ты поняла, что наделала?!

— Неправда! — пискнула Кунигунда. Ее кукольные глазки расширилсь от ужаса.

— Нет, правда! Я обманул всех, обманул имперского измерителя черепов и твоего папу! Ты заставила меня на себе жениться, и теперь ты падшая женщина, изменившая брюннской нации! Ты преступница! Если все откроется, то мои шестерконосые друзья спасут меня в логове коммунистов, но тебе от наказания не уйти! Тебя задушат в газовой камере!

— Солдаты канцлера никого не душат в газовых камерах! — дрожащим голосом воскликнула новобрачная. — Особо зловредных инородцев и государственных преступников умерщвляют гуманным способом! Об этом писали в…

Она замешкалась, вспоминая название журнала.

— Ладно, уговорила, — смилостивился Краслен. — Тебя умертвят гуманным способом, и Бальдур сделает из тебя розовое мыло.

— Но я же не знала-а-а-а! — фашистка заплакала. — Ч-что… т-теперь… де-е-елать…

— Вытереть сопли и слушать меня! — грубо ответил Кирпичников. — Все, что тебе остается теперь — это вместе со мной скрывать свое положение. В том числе, от отца. Поняла? Для начала уговори его отменить визит матери Курта Зиммеля. Сделай что угодно, лишь бы она не приехала, ясно? Я не собираюсь с ней встречаться. Или пусть заявит, что я ее сын! Поняла?

Кунигунда кивнула и несколько раз шмыгнула носом.

— Ты сделаешь то, что я сказал? — спросил Кирпичников, стараясь поддерживать злобную интонацию.

— Сделаю, милый… Но, может, пока что приляжем?

***

Итак, проблему с мамашей Краслен, наконец, решил. Она — или уже не она, а подставное лицо? — признала в нем Курта Зиммеля, официанта двадцать двух лет от роду, чистокровного брюнна и члена организации молодых фашистов. Опасность миновала. Правда, для этого пришлось жениться… но чего не сделаешь ради оживления Вождя!

Последующие три дня Кирпичников думал почти исключительно о Гласскугеле. Слонялся по дому, лежал, пил лекарства, думал, не попросить ли тестя о знакомстве с Риккертом, чтоб подобраться через него к объекту розысков… Время от времени, дабы не навлекать на себя лишних подозрений и не провоцировать конфликтов, удовлетворял Кунигундины хотелки: так, нечасто, чтобы не разбаловалась, не больше трех раз в сутки. Стараясь отвертеться от исполнения супружеского долга, Краслен ссылался на то, что все еще нуждается в постельном режиме, но настырная девчонка как назло утверждала, что это отлично согласуется с ее планами. Она ложилась под бочок, гладила, обнимала и заставляла нижнюю часть пролетария снова изменить классовым убеждениям верхней части. "Так и быть, последний раз!" — решал Кирпичников.

На третий день после свадьбы ему здорово повезло. Риккерт — Краслен так толком и не знал, кто это такой, — выполнил обещание и привел Вильгельма Гласскугеля к Пшику на кружку пива. Троица уединилась в кабинете барона. Кирпичников немного послушал их разговор через стену, не узнал из него ничего интересного, от нечего делать выглянул в окно, увидел там большой черный автомобиль и тут же сочинил прекрасный план.

Шофер фон дер Пшика привык подчиняться. Он не спросил, зачем хозяйскому зяту понадобилась его форма, а просто сразу разделся. Кирпичников напялил на себя шоферский мундир, схватил каскетку и выбежал на крыльцо. Машина была здесь. И — главное! — водитель ее тоже был на месте.

Фланирующей походкой пролетарий подошел к авто.

— Эй, приятель! Закурить не найдется? — по-свойски поинтересовался он у мнимого коллеги.

Шофер вытащил коробочку с папиросами.

— Ух, какие сокровища! А кроны-другой взаймы у тебя, случаем, не отыщется?

— Многого хочешь! — буркнул собеседник.

— Жалеешь! — развязно продолжил Краслен. — Ну и зря! Думаешь, не отдам! Спроси кого угодно, тебе любой скажет, что Курт Фриц Эрих Зиммель всегда возращает, когда что-то должен! Все равно твой хозяин теперь будет навещать моего каждую неделю…

— Откуда это ты знаешь?

— Да уж знаю, приятель! Я-то знаю все, что мне нужно! Тебя ведь не так давно приставили к Гласскугелю, верно?

— Ну, допустим, так.

— Вот видишь! А я у своего служу пятый год. Так что дал бы ты, парень, мне взаймы крону-другую…

— Можно подумать, хозяин мало платит тебе! — буркнул шофер Гласскугеля.

Краслен наобум назвал цифру. Посвящение незнакомого человека в такую интимную подробность как размер зарплаты, на его взгляд, не могло не спровоцировать ответную откровенность.

— Ничего себе! И с таким жалованием ты еще просишь в долг! И не стыдно тебе?! Я вот получаю куда меньше!

— Знал бы ты, как мне приходится вкалывать, дружище! Фон дер Пшика постоянно носит то туда, то сюда! Случается, я за рулем целый день! А ты-то, наверное, только и ездишь, что домой, да в имперскую канцелярию… да вот изредка по гостям.

— Ха-ха, если бы! Да я со своим тоже сутками из машины не вылезаю! Мало того, что у него по пять-шесть встреч каждый день, так еще таскается в Клоппенберген по нескольку раз в неделю!

— В Клоппенберген! Ого! Уж там-то чего может быть интересного?

— Черт его знает. Я высаживаю его на центральной площади возле рынка и жду, а уж куда он потом идет — это не мое дело.

— Может, к любовнице? Ха-ха-ха!

— Нет, любовница у него актриса фройлейн Маркс с Липовой улицы. Это уж я знаю точно, поскольку горничная этой фройлейн, Шарлотта…

— Так-так! — подначивал Краслен. — Бьюсь об заклад, эта горничная — обладательница отменного бюста, иначе ты бы про нее и не упомянул…

— Ну-ка хватит выспрашивать у меня! — неожиданно спохватился шофер. — Ты, случаем, не коммунистический шпион?

Кирпичников понял, что пора сменить тактику.

— Нет, я не шпион, — ответил он. И угрожающе добавил: — Я зять господина фон дер Пшика! Специально нарядился шофером, чтобы проверить тебя! Работаю я… Впрочем, это неважно, где я в данное время работаю. Сейчас пойду к Гласскугелю и расскажу ему все о твоем поведении! Болтун — находка для шпиона!

Шофер раскрыл рот. Побледнел.

— Ладно, ладно, прощаю пока что! Выношу тебе предупреждение, дурачок! Но если еще раз подобное поведение будет зафиксировано… Как звать-то тебя, языкастый?

— Николай Александрович, граф Заозерский, — смущенно ответил водитель.

***

Краслен раскрыл атлас Брюнеции. Клоппенберген, говорите? Так… Девяносто километров от столицы, население пятьдесят пять тысяч человек. Небольшой, но заблудиться можно. Поехать туда прямо сейчас? А дальше что? Слоняться по улицам, спрашивая у прохожих, нет ли где-нибудь поблизости похищенных ученых? Постараться втереться в доверие к Гласскугелю? Ну, это легко сказать. Попробовать еще что-то узнать о